— Ты не понимаешь, Обри.

— Позвони ему.

— Я не могу...

Ее подбородок дрогнул с вызовом, чем я в какой-то мере наслаждаюсь. Благодаря его золотистым глазам, полным огня, черт меня дери, если я не почувствовал, что по моему телу пронесся поток. Огонь, что полыхал под кожей, превратил меня в сплошной гибкий провод от тикающей до взорвавшейся бомбы похоти.

— Тогда попробуй остановить меня, когда я уйду. — Она развернулась — длинные пряди волос заплясали вокруг плеч — и побежала прямо к двери, ведущей из кухни.

Я ринулся вперед, толкая ее спиной к стене, прижимаясь членом к ее сердцевине, пока она не почувствовала мою потребность в ней. Обхватив ее подбородок правой рукой, я зашипел, когда ее губы сжались. Черт побери, эти маленькие револьверные губки могли бы превратить меня во взорвавшуюся бомбу немедленного действия.

Я впился губами в ее губы и украл поток яростной ругани, которую она собиралась выплюнуть.

Обри пытаясь разорвать поцелуй. Бесполезно.

Потирание о нее медленными толчками утихомиривало приглушенный спор, вибрирующий напротив моих губ. Захватив ее волосы на затылке, я убедился, что она не смогла бы выскользнуть из моей хватки, и Обри сдалась, выгнув свое тело к моему.

— Хочешь правду? — спросил я. — Да, план был убить тебя вместе с Каллином, если он не пойдет на переговоры. Хоть я не собираюсь убивать тебя, но я также не собираюсь возвращать тебя обратно тому куску дерьма, что зовется твоим мужем. Но я не могу... отпустить тебя, пока что. — Скрипя зубами, я сжал кулак, которым удерживал ее за волосы. — Ты понимаешь? Я не могу.

В моих глазах, должно быть, четко и ясно читалась мольба.

За прозрачным щитом из слез ее глаза смягчились перед поражением.

— Да. Я понимаю. И это, пожалуй, делает меня такой же долбанутой на голову, как и ты.

Глава 39

Шеф Кокс

Кокс припарковался на круглой подъездной дорожке недавно обновленного особняка Брэндона Мелоуна. То, что наркобароны жили лучше, чем долбаный шеф полиции, кусало этого самого шефа за зад. Он поковылял вверх по лестнице к входной двери, съеживаясь от гортанного рычания, которое послышалось в виде предупреждения с той стороны. У Мелоуна было три датских дога, и Коксу хотелось пристрелить гребаных любителей костей, что уже были на взводе, еще когда он впервые с ними повстречался.

Раздался звук дверного звонка, пробудившего собак, которые сорвались на бешеный лай, пока дворецкий не подошел к двери, удерживая одного из дьяволов за ошейник, пока тот пошатывался и обнажил зубы.

— К Брэндону.

— Конечно, шеф Кокс. Вот сюда. — Дворецкий рявкнул команду собакам, и все трое отступили к стене фойе, где сели и застыли в напряженной позе.

Оказавшись внутри, Кокс последовал за дворецким в заднюю часть особняка, любуясь хрустальными люстрами, дорогими картинами, импортными гобеленами, мраморными лестницами — всем тем дерьмом, которого Кокс не мог себе позволить. Декорации превратились в помещенные в рамки джерси «Пистонс», подписанные бейсболки «Тайгерс» и шайбы «Ред Винс», что содержались в стеклянных шкафчиках — разнообразие спортивных атрибутов, которые наполняли игровую комнату Брэндона (прим. пер. — «Пистонс» — баскетбольная команда Детройта, «Тайгерс» — бейсбольная команда Детройта, «Ред Винс» — хоккейная команда Детройта).

Брэндон сидел среди незнакомых чернокожих мужчин вокруг секционного дивана — некоторые из них пили, курили, другие фыркали — и Кокс сел рядом с ними. По телевизору размером с экран в кинотеатре показывали футбол, и женщины, одетые в одежду настолько тесную, что Кокс мог увидеть их соски через ткань, сновали вокруг и между ними.

— Шеф Кокс. Надеюсь, у тебя есть новости о моем брате, — обратился Брэндон, затягиваясь сигарой.

Со стойким выражением лица Кокс ответил:

— Твой брат был найден сегодня утром на старом вокзале. Его изрезали и оставили истекать кровью. Крысы уничтожили большую часть внутренностей.

Брэндон ринулся вперед на своем месте, сбросив женщину, что лежала у него на коленях, на пол. Его ноздри затрепетали, когда он поднес оба кулака к вискам, ударяя по ним.

— Кто этот е*аный урод? — проревел его голос, заглушая комментатора по телевизору. — Он перешел дорогу неправильной, бл*дь, семье!

Пока Брэндон сидел, раскачиваясь, от истерики чуть не всосав большой палец в рот, Кокс наклонился вперед в своем кресле. Ему стоило тщательно выбирать слова. Хотя Брэндон передавал сообщения через Кокса и платил через Кокса, потеря родного брата могла стать причиной урагана его безумия. Достаточной, чтобы сделать что-то глупое, например, застрелить гонца, принесшего весть.

— У нас была подсказка, за которой мы последовали. Но опять же, мне нужно кое-то узнать. Три года назад твоя команда ворвалась в дом на Теодор-стрит. Вы сожгли его. Ты это помнишь?

Нахмурившись, Брэндон раскинул руки в сторону.

— Да, и что, бл*дь?

— Мужчина, который жил в этом доме. Ник Райдер. Ты убил его?

— Выстрелил ублюдку в череп. Да, мы убили его. Он сгорел в том доме.

— Ты уверен?

— Уверен, — он выпрямился, снова выбрасывая руки. — У*бок связан с моим братом?

— Потому что я думаю, что твой брат был убит в отместку за то, что вы сделали той ночью, кем-то, кто знал этого Ника.

— Кто это? Мне нужно его имя.

— У меня еще нет имени, — солгал Кокс, отталкиваясь от кушетки. — Но я скажу тебе вот что. Если ты мне лжешь, и если он не умер, я прикончу тебя, а то, что случилось с твоим братом, покажется убийством из милосердия по сравнению с тем, что я с тобой сделаю.

Взметнувшись на ноги, Брэндон вытащил пистолет, что был у него на бедре.

— Думаешь, что можешь разговаривать со мной вот так? Я поджарю твою е*учую белую задницу прямо здесь!

— Ого! — Один из его дружков засмеялся, их глаза закатывались с такой силой, что Кокс задавался вопросом, как ублюдки вообще понимали, что здесь происходит.

— А ты будешь принимать члены в задницу в своей тюремной камере всю свою оставшуюся жизнь, ты е*аный, гнилой кусок дерьма, — ответил Кокс, несмотря на пистолет, все еще взведенный в хватке Брэндона. — Не забывай, кто подписывает тебе сраные чеки.

Брэндон фыркнул, его челюсть сдвинулась, когда он провел рукой по носу и опустил пистолет.

— Еще хотя бы раз наставишь на меня пистолет, последнее, что ты увидишь, будет наконечник моей пули, что рассечет твой череп пополам.

Нагнувшись, Кокс схватил свернутую в трубочку купюру, что лежала на стеклянном кофейном столике, и перед тем, как направиться к двери, втянул в нос дорожку кокаина, которую сделал один из придурков рядом с ним.

— Хорошего дня, отморозки.

Глава 40

Обри

Лежа в кровати, полной подушек, в спальне Ника, где в старом кирпичном камине потрескивал огонь, я почувствовала, как мои веки потяжелели, когда обнаженным телом Ник прижался к моему.

— Итак, это место... ты долго здесь живешь?

— Всего пару месяцев.

— Здесь всегда было отопление, вода и электричество, или ты сам все сделал?

Он поцеловал чувствительное место у меня за ухом, и я дернулась, от щекочущего ощущения из-за его щетины.

— Сам провел.

— Ты решил все эти проблемы только для того, чтобы похитить меня? Я польщена.

— Для тебя только самое лучшее, — Ник прошелся губами по моей шее, посылая волнующее покалывание по упругой коже, пока поглаживал меня ладонью по голове.

— Твои руки не похожи ни на что, что я когда-либо ощущала, Ник. В твоем прикосновении и боль, и удовольствие.

— Боль? — Его слова вибрацией отдались от моего горла.

Продолжительно и непринужденно выдохнув, я закрыла глаза и перекатилась на спину, чтобы он мог посмотреть на меня, пока лежал, подперев голову рукой.