Однако к небольшому отряду на боевых вивернах никто приближаться не стремился. Видимо, какие-то крупицы разума в их головах все же оставались. Отгородившись защитными чарами от воздействия до безобразия простого, но действующего по принципу лома, а потому чертовски эффективного заклинания школы разума, мы направились против течения силы, что сводила несчастных вокруг с ума.

Иногда под лапы виверн с криками о невозможности терпеть голоса в голове кидались прохожие, но чаще на этой позиции можно было заметить светлых в форме. Чем ближе мы подходили в высокой башне со шпилем на крыше, тем чаще это происходило. После десятого сумасшедшего животные совсем перестали на них реагировать.

-- Это здесь, -- остановил я нашу скромную процессию, когда она приблизилась к башне. -- Вы двое -- со мной наверх. Вы -- остаетесь здесь и не позволяете этим умалишенным войти внутрь. Вопросы есть? -- бойцы синхронно мотнули головами. -- Тогда по местам!

Виверны взмахнули крыльями, поднимая нас высоко в небо, к небольшой площадке на крыше, которую укрывал металлический навес со шпилем на вершине. В самом центре площадки сидело черное нечто с воздетыми к небу руками. До того, как виверна выровнялась и зависла в воздухе рядом с крышей, я спрыгнул на бетонную поверхность и помчался к странной фигуре, в которой с трудом опознал слугу принца.

-- Конрад! Медленно опусти руки!..

-- Слишком поздно, -- прохрипел он и слабо улыбнулся, обнажая чуть удлиненные клыки.

-- Не говори ерунды! -- я поднес ладонь к солнечному сплетению Конрада и стал осторожно регенерировать поврежденные ткани.

-- Это... кха... бесполезно. Солнце уже порази...кх... поразило органы.

-- Трепись поменьше! Не тревожь раны!

Однако он лишь грустно усмехнулся и продолжил говорить:

-- Принц... там, за трубой, -- он закашлялся. -- Я говорил ему... чтоб он не лез первым. Но он не слушал... ха... кх... ха... Это проклятье сожрало его... как солнце сожрало меня, -- Конрад глубоко вдохнул и опустил руки. -- М-мы сделали все, что смогли... а-ха-а... остальное за вами, -- выдохнул он и рухнул на пол.

-- Твоя жертва не будет напрасна, -- тихо прошептал я, укрывая изуродованное тело плащом, мгновенно пропитавшимся кровью. -- Постройте портал -- его нельзя физически переносить! -- крикнул я застывшим в немом ужасе бойцам. -- Пошевеливайтесь!

Глубоко вдохнув, я направился к трубе. В том, что лежало за ней даже Арлейн не распознала бы родного сына. Вся грудная клетка принца разворочана, местами на гниющих мышцах виднеются ошметки кожи, голый череп покрыт фиолетовой слизью. Я упал на колени перед тем, что осталось от моего ученика. Почти сына. Взял его за гниющую кисть и просто смотрел, не в силах отвести взгляда.

Я ведь мог предотвратить это! Мог пойти следом! Как-то помочь! Но не сделал ничего... И все, что оставалось, это сидеть здесь, над бушующим внизу кошмаром, и ждать. Ждать, что сейчас в комнату ворвется служанка, объявит о начале нового дня, а потом ко мне спустится шебутной принц, и все это окажется просто кошмарным сном и не более того. Но вместо этого:

-- Мастер! Портал готов!

-- Переправьте тела, -- сглотнув застрявший в горле ком, приказал я. -- А мне нужно пообщаться с местными властями, -- я с трудом заставил себя отпустить руку Мори и поднялся на ноги. -- Надеюсь, Серебряные Чертоги достаточно прекрасны, чтобы перекрыть этот кошмар! -- тихо прорычал я, отворачиваясь от тела.

"Все так, как должно быть, -- раздался женский голос в моей голове, -- вот-вот до сторон дойдет случившееся, и вражда прекратится. Разве не этого вы хотели?"

-- Ты чудовище!

"Я просто выбираю меньшее из двух зол, Адриан. Когда-нибудь вы поймете это."

Послесловие

Спустя месяц. Покои придворного мага

"Не знаю, должна ли эта история чему-то учить вас или нет. Выносить ли отсюда какой-либо урок решать не мне. Это не поучительная сказка и не героический эпос. Это история жизней. История о том, как сильно меняют нас события наших судеб и как дорого мы платим за эти перемены.

Уже больше месяца прошло с тех знаменательных событий. Как и было предсказано, под страхом взаимного уничтожения расы прекратили вражду, в подтверждение чего был заключен мировой договор на руинах Амильдалла. Король Рихард принял решение спустить Камайн на землю, хотя в ближайшие несколько лет этого все равно не случится -- нужно дать возможность людям покинуть эти места.

Королева объявила траур по погибшему принцу и не покидает своих покоев. Самого же Морева Храм причислил к избранным, и теперь в Обсидиановом храме появилась отлитая из вулканического стекла статуя принца. Конраду посмертно даровали дворянский титул и земли, которые сейчас перешли его семье. Что же касается Лиса? Своим указом Рихард определил мальчишку в королевскую библиотеку, назначив главным архивариусом. Арима своего места здесь так и не нашел, сообщив, что после похорон отправится во Внешний мир и попытает удачу там. Я же бросился по следам наших героев, надеясь увековечить эту историю как можно более точно.

Не думайте, что эта история закончилась хорошо или плохо. Она просто пришла к своему логическому завершению. И даже будь у меня возможность вернуться в прошлое и все изменить, вряд ли я использовал бы ее. Каждый из нас выполнил свою роль в этом спектакле, и кто я такой, чтобы отбирать чужие роли?

- Конрад Либэра "Менестрель. Мемуары"

Дополнено и отредактировано Мастером Адрианом"

-- Долго ты еще? -- раздался со стороны двери голос Каэтри. -- На последний плач опоздаем.

-- Ох, Каэтри! -- не отрываясь от текста, отозвался я. -- Как там Роза?

Девушка фыркнула:

-- А как должен быть человек, которому больше тысячи лет? Все у нее хорошо, на свидание собиралась, когда я уходила. С ногами, правда, проблемы. Но замену уже подготовили, скоро будут оперировать.

-- Это хорошо, -- выдохнул я. -- Знаешь, мне нужно поправить еще пару страниц. Иди пока без меня, я нагоню позже.

-- Все корпишь над мемуарами Конрада?

-- Да, -- кивнул я. -- Будет обидно, если такой труд пропадет. Глядишь, когда-нибудь войдет в программу обучения, -- я подмигнул мрачной колдунье.

Она хмыкнула и повернулась лицом к двери, приоткрыв ее:

-- Знаешь, никогда не понимала, как такое возможно. Как можно одновременно быть таким хорошим человеком и таким отвратительным отцом?

-- Все просто, Каэтри, -- я откинулся на спинку стула. -- Я никогда не был хорошим человеком.

Дверь за ней захлопнулась, оставив меня наедине с мыслями и текстом. Закончена ли эта история? Эта -- да, но, сдается мне, она протянет свои лапы к судьбам многих...

Индриум - "речь детей Иннэ", язык ночных эльфов, активно использовавшийся до эпохи людей. Индри и сейчас его знают и используют в науке и искусстве, но не говорят на нем.

Плачь - аналог поминок. Состоит из нескольких плачей по усопшему, в время которых собираются самые близкие и оплакивают его. Последний плачь проходит, как правило, на сороковой день. Считается, что именно в этот день душа покидает мир смертных и отправляется в Поток Душ на перерождение или в Серебряные Чертоги богини Луны.