РУССКИЙ - 6%

ИТАЛЬЯНСКИЙ (КРОМЕ ТОСКАНСКОГО ДИАЛЕКТА) - 84%

Нелогичность текста развернула ход моих сомнений на 180 градусов, обратно в сторону химического дисбаланса в моей голове, со всеми вытекающими. Во-первых, восемьдесят четыре плюс шесть это не сто, а девяносто. Куда делись ещё десять процентов? Во-вторых, кроме русского, я буду понимать... русский? Да ещё, в-третьих, на шесть процентов? Это как, вообще? Соглашусь, что бывают ситуации, когда видя только то, что на поверхности, логику происходящего не поймёшь. Нужно знать что там под низом, контекст знать и предысторию. Но в данном случае, по-моему, всё-таки бред.

- Закрыть панель управления.

Хорошо, галики у меня послушные - дал команду, и исчезли. Особо радует, что голоса нет. Оно, конечно, голос женский, приятный, спору нет. Однако если женщина, даже в виде приятного голоса, забралась не только на шею, но и в голову влезла и там хозяйничает, а выключателя от неё нет, то беда. И только я более - менее успокоился, как пришлось мне охренеть уже в четвёртый раз за эти десять минут. А всё потому, что Бьянка принесла мне бульон и хлебцы. Рот её при этом, как обычно, не закрывался:

- Вот, Ружеро, это куриный бульон, мама специально для тебя сварила. Сейчас поешь, и пойдёшь на поправку. Ты обязательно выздоровеешь. Я слышала, доктор Гарбо говорил у тебя только перелом ещё не сросся, а остальное всё в порядке. И говорить ты будешь, я знаю, хотя ты и раньше не очень разговорчивый был, только с мастером Россини и пропадал целыми днями. И что такое вы там делали? А теперь-то мастер Россини весь как есть сгорел, даже и похоронить-то нечего, и жена его синьора... что с тобой, Ружеро?

Твою едрёну мать!

- Бьянка, - от удивления я не сдержался и нарушил конспирацию. - Я тебя понимаю!

Девочка этого тоже не ожидала. Она этого очень не ожидала. Она, кажется, тоже охренела. Секунды на две. Пока срабатывали контакты, сгорали предохранители, и прогревались дюзы. Потом самонаводящейся ракетой, по сложной и непредсказуемой траектории, презирая мелкие препятствия и с грохотом сокрушая те, что покрупнее, она вынеслась из комнаты с визгом:

- Мама, мама! Ружеро заговорил! Он сказал, что меня понимает!

Надеюсь, все заметили главный нюанс произошедшего: Бьянка поняла меня. Средневековая итальянская аборигенка поняла меня, заскорузлого, коренного русака, кореннее которого только татары, берёзы, да зайцы. Скромничать не буду - знаю английский. Ну, как знаю - в объёме, достаточном для понимания статей. Профессиональный набор слов. Ничего разговорного даже близко нет. Но уж никак не итальянский! Поэтому приходится признать, что тосканский диалект действительно активировался, а русский я теперь понимаю на шесть процентов...

iii.

[Год 1263. Август, 14; Вскоре после полудня]

- Продолжайте.

- Что же мне продолжать?

- Осведомите правосудие.

- Пусть правосудие скажет мне, о чем оно желает быть осведомлено, и я ему скажу все, что знаю. Только, - прибавил он с улыбкою, - предупреждаю, что я знаю мало.

-- A. Дюма. Граф Монте-Кристо.

Новость никто в тайне держать не стал и ещё до конца дня пожаловал доктор Гарбо, а минутами позже и Симоне.

- А ты молодец, - неизвестно за что похвалил меня доктор. - Уже говоришь?

- Говорю, - не стал скрывать я.

- Молодец, - повторил доктор. - Дай-ка я ещё раз гляну... Так, ну, красавцем тебе уже не быть, вон как лицо обгорело, но в остальном просто невероятно. Даже рука уже двигается? М-да. Меньше недели... Поразительно.

Согласен. Поразительно. Трубчатые кости меньше, чем за 21 день не срастаются. Так что - да, чудо.

- Его нужно немедленно отвести к синьору Уберти.- вмешался Симоне. - Пеппина!

- Что будет угодно синьору?

- Где его одежда?

- Так нету ничего, синьор. Все вещи так обгорели и прохудились, что пришлось выбросить. Поверите ли, даже и старьёвщик...

- Ну довольно, довольно, Пеппина. Что же делать? Нельзя заставлять синьора Уберти ждать. Вот что, вот тебе деньги, беги купи всё. Да пошевеливайся!

Местный универмаг был недалеко - Пеппина обернулась меньше, чем за полчаса, притащив берет, что-то вроде короткого пиджака, нательную рубаху с пуговицей у горла, штаны, и даже на вид жутко неудобные деревянные башмаки. Облачившись в этот антик, я, нездорового любопытства ради, открыл "Инвентарь" и обнаружил там все шмотки с описанием. Все вещи были "простые" и, как и снятое, защищали закрываемую поверхность от холода, огня, и механических повреждений на одну единицу чего-то. Впрочем, от берета я решительно избавился: обгоревший череп протестовал. А потом, не дав наиграться интерфейсом, меня потащили на улицу. К синьору Уберти, я так понимаю. Во дворец.

На улице меня малость повело, регенерация всё ж таки не завершилась, и я чуть не отключился, но это быстро прошло, как только доктор дал мне нюхнуть какой-то гадости. И это был не нашатырь. Но я, пользуясь случаем, остановился для оглядеться и вообще. Мало того, что это мой первый выход в новый мир, так это ещё и первый выход в новую жизнь. Причём меня аж распирало от осознания того, что это не просто новая жизнь. Это, ни много ни мало, моя вторая жизнь! Снова молодость! Какое - молодость... Детство! Знаете, чем отличается детство от старости? Ну, кроме артрита, одышки, и стенокардии? Памятью. Вот некоторые тут считают, что памяти нет в старости. Чушь. Она есть. Просто плохая. Но есть. И её даже много. Очень много. Чересчур много. Она начинает замещать собой всё. Что ни возьми - есть память о том, как было это же, но раньше. О людях. Видишь не только эти лица, но и те, которыми они были десять, двадцать, тридцать лет назад. Самое плохое, что и своё лицо тоже видится только сквозь призму памяти. И оно совсем не то, что смотрит из зеркала и что видят остальные. Память вытесняет реальный мир, поскольку мир памяти сродни виртуальному: он ярче, лучше, и в нём я мог делать многое из того, что мне более недоступно. Да, и девки тоже там моложе. Но только, вот беда, как и в виртуальности, жить только в мире памяти невозможно. И от конфликта идеального с реальным никуда не деться. А это не улучшает характер. А вот в детстве нет памяти. Ничего не было до. Всё - сейчас и в будущем. Вот это и есть то различие. Вектор мышления. А ещё есть два определяющие слова: "ещё", это детство, и "уже". "Ещё не могу" и "уже не могу" - это просто охренеть, какая разница. И как же здорово, что у меня опять всё ещё только будет!

Понятное дело, что в свете таких эмоций мне не особо и важно было, где именно я очутился. А вокруг, тем не менее, шумел и пах самый что ни на есть всамделишный средневековый европейский город.

Я себе как средневековые города представлял? Кроме антисанитарии? Во-первых, крепостная стена. Высокая. Толстая. Каменная или кирпичная. Иногда покрытая грубой штукатуркой, которая местами отвалилась, как результат осад и штурмов. Ежели неоштукатуренная, то с выщербинами, как память о тех же естественных, для крепостных стен, процессах. Перед стеной - ров и непременный подъемный мост. Внутри города - ажурные дворцы, замки, высокие, воздушные башни, аккуратные домики горожан. Это во-вторых. В-третьих, каменные мостовые, по которым цокают копыта лошадей. Всадники и кареты, разумеется, торопятся во все концы. В-четвертых, рынок на площади, а в центре - фонтанирующая скульптура. Сойдет Геракл, душащий змею, от чего у нее из пасти бьет струя. В данном случае воды. Ну, там еще много деталей, но эти - основные. Увы. Стена может и была, но отсюда не была видна. Мостовая тоже наличествовала, но под слоем грязи была неразличима, и этим список и ограничивался. Остальных красот средневекового итальянского города, кроме узкой улицы и впритык стоящих одноликих, однотипных двухэтажных домов безо всяких излишеств на фасадах, я не увидел. Цокающие копытами всадники отсутствовали...