- Интердикт?

- Мне? Не имеет смысла. На моё место будет рад встать... да хоть да Саволья. И тогда Фиренце не поздоровится. Герцогу? Но Манфред пришлёт другого.

- А самому королю?

- Это сейчас-то, когда в Неаполе раздумывают, не перейти ли под крыло Патриарха? Многие и в королевстве, и в Константинополе ждут этого, как манны небесной. Урбан этого не знает? Знает прекрасно, и поэтому нет. Не интердикт.

- Настроения в отношении Константинополя могут быть не столь сильны в народе.

- Достаточно сильны для того, чтобы при живом Манфреде Урбан, из страха потерять пол-Италии, короновал Карла Анжуйского королём Неаполя и Сицилии.

- Пф! Король без королевства!

- Не стоит его недооценивать, сколько я тебе говорил! Он сейчас силён и разъярён. Корона столько времени словно ртуть ускользала от него! Десять лет назад Папа уже предлагал ему Неаполь, но тогда Людовик [16] запретил эту корону принять, как не дал и графство Эно, которое уже было у Карла в руках. От приданого его маленькой Беатриче - половины Арелата - ещё её сестре пришлось отдать Форкалькье, как будто Марго [17] было мало короны Франции. Оставшаяся половина Прованса не вылазила из бунтов. И вот теперь у него есть все шансы стать королём. Урбан предлагает. Людовик не возражает.

- У него нет денег. И Людовик не даст - после последнего Крестового Похода их нет ни у одного из братьев.

- Зато есть армия, готовая эти деньги взять сама.

- У Его Величества Манфреда тоже есть армия.

- И, как и у Анжуйца, нет денег. Только армия Карла будет рассчитывать взять эти деньги в Неаполе, куда и будет рваться изо всех сил, а армия Манфреда будет только защищаться, без видов на хорошую добычу. Поэтому она будет драться хуже.

- По дороге к Неаполю Анжуйцу нужно будет пройти через Ломбардию. Ломбардцы, конечно, не союзники нам, но франков они любят не больше.

- Чепуха. Я бы им просто пообещал заплатить и не трогать их земель. Ломбардцы жадны. Так что между Анжуйцем и короной Неаполя стоим только мы.

- Генуя, мессер?

- Пока неизвестно. Генуэзцы на ножах с Карлом, это так, но они союзники Палеолога [18], от которого сбежал Балдуин [19], сидящий теперь в Неаполе. Tо есть, Манфред рассорился с самым сильным союзником Генуи. И это, как назло, как раз после того, как венецианцы разгромили флот Генуи. Палеолог может решить, что генуэзцы начинают обходиться ему слишком дорого.

Я стоял растерянный в этом мутном потоке политинформации, не зная, можно мне почесаться, или всё же не стоит. Вот и нахрена мне всё это слушать? Куча ничего не говорящих мне имён и абстрактных событий, своей непонятностью выносящих мозг. Всё равно как изучать инструкцию по синхронизации многоканального стробирующего осциллографа на немецком языке. К тому же каацца мне, штa информация эта как бы для внутреннего пользования. А я в свидетели не хочу. Алё, граждане! Вы тут не одни! Хорош государственные тайны из избы выносить!

- Это... это что? Что такое? - услышал я над собой голос Фаринаты после того, как, опустившись сначала на одно колено, а потом, симулируя обморок, аккуратно завалился на пол лицом вниз. На правую щёку - слева у меня ещё ожог не зажил. - Ружеро, что с тобой?

Согласитесь - идиотский вопрос. Как я тебе отвечу, придурок?! Я без сознания!!!

Долго комфортно полежать мне не дали. Сильные руки быстро перевернули меня на спину. Как притворяться бессознательным лёжа на спине под внимательными взглядами я не знал, а потому медленно открыл глаза, стараясь сделать как можно более глупое лицо и ошарашенный взгляд. Для пущей убедительности, представлял себя лягушкой, нацеливавшейся было уже на комара, но внезапно вытащенной из пруда цаплей, и пытался имитировать. Меня приподняли от пола. А вот по щекам не надо! Да всё уже, в сознании я!

- П... простите мессер... - голос жалобный, слабый.

- Симоне! Что стоишь, как пень? Беги позови... там... кого-нибудь!

- Не стоит, мессер, это всего лишь обморок. У меня бывает... после того случая. Я вам говорил. Это быстро проходит, ничего страшного, мессер.

- Вот же незадача! Ты можешь?.. Э-э... О, вот! Давай-ка, садись сюда. Симоне, налей ему вина.

Опять вино... Да фак его мать! Не хочу я вина! Дайте мне минералки хоть раз. Холодненькой. С пузыриками. Сан Пелегрино или, там, Аква Панa. Мы ж в Италии! Чтобы вынутая из холода бутылочка тут же взопрела и окуталась на жаре изморозью, изошла паром... Щёлкнешь пробочкой - а оттуда тебе: пщщщщщ! Поцелуешь её в маковку, в засос, запрокидывая голову - и пузырики от радости в припрыжку по языку, как маленькие кунг-фу панды на кастинге. Праздник! Нет же, винищем своим заливают. Потом голова чугунная, изжога, и изо рта воняет. Но альтернатива паскудная: вонючая вода из речки, дизентерия, сальмонеллёз, кампилобактериоз, а потом: обезвоживание, гиповолемия, поливитаминная недостаточность, гипокалемия и, как следствие, экстрасистолия, мерцательная аритмия и, блин, финальный аккорд: трепетание левого желудочка и остановка сердца в фазу систолы.

Давайте вино своё. Цирроз не так скоро будет.

xvi

[Год 1263. Август, 18; Первый час.]

- Он пригласил меня поужинать в ресторане и сказал, что у него для меня большой сюрприз.

- Может он собирается сказать что он гей?

- Что??? Нет!

─ Почему?

- Это стало бы большим сюрпризом!

-- Friends.

Хочешь жить - будь готов к неожиданностям.

-- Джеральд Даррелл. Пикник и прочие безобразия

Добирались мы сюда больше часа, я весь зад отбил на безрессорной повозке. Ди Тавольи и другим двум бойцам мессера Фаринаты было проще: они передвигались на личном, хай-тек, экологичном транспорте, в люксовых сёдлах (натуральная кожа, настоящее дерево, ручная работа, индивидуальный апгрейд и тюнинг, единственный экземпляр). Но мне не положено было, да и не умею я верхами.

Мастерская Россини не соответствовала моим представлениям о мастерской, любой мастерской, не говоря уже о средневековом то ли алхимике, то ли оружейнике. За высоким монументальным забором неожиданно располагался маленький такой НИИ: целый комплекс строений. Что поменьше, отводились для различных жилых и хозяйственных нужд. А вот то, что побольше, и было нашей целью. Огромный домина раньше, до экспериментов мастера Россини, был бы пригоден для хранения среднеразмерных самолётов. Теперь от него мало что осталось. Одну стену вынесло полностью, раскидав камни по территории, внутренние перегородки и опоры сложились, крыша над частью рухнула. И потом всё это долго и весело горело. Плюс, как будто всех этих бед было мало, его с энтузиазмом тушили местные горе-пожарники, вконец доконав несчастное здание. Лёгкий утренний ветерок гулял над безнадёжными руинами. Не знаю, что я тут смогу найти полезного для себя. А ещё думал, как я в таком катаклизме выжить умудрился... Впрочем, ведь настоящий Ружеро на самом деле-то и не умудрился.