Яркая вспышка света, боль в каждой клеточке тела, ощущение такое, что тебя разбирают на атомы. Впрочем, так оно и было. Потом непередаваемое ощущение, когда сознание вытягивается в тонкую трубку и устремляется куда-то ввысь. Жесткий удар о бетонный пол, рядом скорчившись, лежит Ольга.

– С возвращением! – Ольга с трудом встала на ноги.

– Удивительно, как нас не расплющило о стенку. Телепорт это конечно жесть, – проворчал я, массируя ушибленную коленку. Мы оказались в просторном помещении с голыми бетонными стенами. Позади нас чуть заметно колебалась упругая мембрана перехода. По ее поверхности иногда проскакивали голубые молнии электрических разрядов. В противоположной стороне бункера была расположена раздвижная дверь похожая на дверь лифта. Раздалось шипение, дверь распахнулась и нам в лицо ударила струя горячего воздуха. За дверью располагалась комната управления, под завязку набитая разнообразной аппаратурой. У пульта управления суетились двое техников в интербригадовской полевой форме – тёмно зеленый пятнистый комбинезон, красные молнии в петлицах, на рукавах – эмблема бригады «Призрак» – орел, держащий в когтях щит с изображением серпа и молота. Нас встречал сам командир бригады Станислав Антонов. На нем была такая же полевая форма, как и на остальных. Лишь три серебристых ромба в петлицах свидетельствовали о его высоком положении. За то время, что мы не виделись, Стас здорово сдал: на лбу обозначились глубокие морщины, под глазами явственно залегли тёмные круги от постоянного недосыпания. Лишь твердый, даже колючий взгляд Антонова выдавал его по-прежнему непреклонную волю. Станислав был прирождённым командиром, способным вести за собой бойцов. Такие люди, как он, появлялись на Земле, наверное, раз в столетие, если не реже.

– Вижу живы-здоровы, отьелись на Дымовских харчах, – съязвил Стас вместо приветствия.

– Куда уж там, – я безнадёжно махнул рукой.

Ольга быстро обняла Стаса и поцеловала в щеку. По-моему она была неравнодушна к Антонову. Иногда я думал, что если бы у нас с Ольгой не случился бурный роман, она была бы сейчас с Антоновым.

– Времени у нас мало, есть серьезный разговор, – Антонов кивком головы предложил следовать за ним. Выйдя из кабины управления телепортом, мы оказались в огромном ангаре, сплошь заставленном и другим непонятным хламом.

– Я смотрю, снабжение у вас улучшилось, – заметил я, с трудом пробираясь по узкому проходу.

– Что толку, нам последнее время нос высунуть не дают, потери огромные, – с горечью ответил Стас. Из ангара мы попали в длинный коридор, напоминающий вагон поезда, который я видел на одной старой фотографии в энциклопедии. По бокам коридора были расположены раздвижные двери, что ещё более увеличивало сходство с купейным вагоном. Трудно было представить, что все это располагалось под землей на глубине более тридцати метров. Кабинет Стаса располагался этажом выше, в точно таком же коридоре. У входа в кабинет дежурили двое молодых ребят, обвешанных оружием. Сам же кабинет был обставлен довольно скромно. Никаких эффектов в стиле «Супервижн», лишь компьютер поколения «Doppler» и интерографическая карта на стене свидетельствовали о положении его хозяина. Отдельной достопримечательностью кабинета Стаса были большие фотографии Фиделя Кастро и Че Гевары на стене. Видимо в душе Антонов воображал себя наследником кубинских революционеров XX века.

– Присаживайтесь пока, – Антонов указал нам на кожаный диван, стоящий справа от его рабочего стола, затем достал из вмонтированного в стену сейфа бутылку «Hennesy» и три стакана, наполнил стаканы примерно на две трети и подал нам. Сам сел в кресло в углу кабинета и, подняв свой стакан, произнес свой тост.

– За дела и за нашу победу…, и за ребят, которые не дожили…, ну, в общем, вы поняли. Мы выпили не чокаясь.

– Как дела в Лондоне? – спросил Стас, опустошив свой стакан. Я вкратце пересказал ему свой разговор с Дымовым. Антонов слушал молча, не перебивая и не задавая вопросов. Когда я закончил, в кабинете воцарилось молчание.

– Дымов конечно скотина изрядная, но насчёт утечки информации он прав, – произнес Стас. В последнее время несколько наших ячеек были раскрыты. Причём провал нельзя объяснить внешними обстоятельствами. Имеет место утечка информации изнутри.

– Ты же знаешь, что делать в таком случае. Проанализируй, кто имел доступ к информации, наверняка круг посвященных достаточно узок. А дальше – дело техники.

– Думаешь, мы полные идиоты? – возмутился Станислав. – В том то и дело, что ничего общего между ячейками не было, их курировали разные резиденты. Моя служба безопасности проанализировала все данные.

– Хорошо, я попробую вычислить утечку, но мне будет нужен доступ ко всем данным. А что ты думаешь насчет Книги судеб? – спросил я.

– Не знаю, по-моему, Дымов слегка перегрелся в сауне. Хотя всякое может быть. Я попробую навести справки.

– А я навещу свою старую агентуру, – подала голос Ольга, во время нашего разговора не проронившая не слова. Единственное, что может сейчас изменить расклад сил – это физическое уничтожение Экзарха и его окружения.

– И как ты себе это представляешь? – спросил Антонов.

– Пока не знаю, – честно ответила девушка. – Буду думать.

– Тогда обустраивайтесь, – Дымов нажал кнопку на пульте и в комнату вошел мужчина средних лет, восточной наружности, с плоским невыразительным лицом и раскосыми глазами.

– Знакомьтесь, это наш квартирмейстер, – представил его Антонов.

– Ким, пожалуйста, размести гостей и предоставь им доступ к внутренней системе данных.

– Слушаюсь командир, пойдемте со мной, – Ким повел нас длинным коридором, на лифте мы спустились двумя этажами ниже. Отведенная мне комнатка была достаточно тесной, из мебели только кровать и две тумбочки, да столик с персональным терминалом, имеющим доступ к локальной сети Интербригад. Ольга заняла комнату напротив. Заглянув вечером к ней на рюмку чая, я обнаружил, что обстановка в Ольгиной комнате такая же убогая, единственным предметом роскоши являлось трюмо с зеркалом. Ольга была радостно возбуждена в предвкушении настоящего дела. Завтра утром она собиралась наведаться в Новую Москву.

– С чего будешь начинать расследование? – спросила Ольга.

– Начну с утечки информации, – кое-какие соображения на тот счёт уже есть. Смотри, провалы нашей нелегальной агентуры начались примерно полгода назад. Значит, вражеский агент появился примерно в это время, даже чуть раньше. Посмотрю списки тех, кто появился на базе бригады «Призрак» за последний год. А дальше буду отсеивать тех, кто физически не может иметь доступ к интересующей информации. Все просто, не знаю, почему Стас до этого не додумался.

– Насколько я знаю, местная служба безопасности уже проверяла этот вариант, и безуспешно – возразила Ольга.

– Значит, плохо проверяли, попробую еще раз пройтись по цепочке. Ладно, утро вечера мудренее, пошел я к себе, нужно еще поработать.

И ради бога, будь там, в Новой Москве, поосторожнее, не суйся в самое пекло, – напутствовал я Ольгу.

– Постараюсь дорогой, ты же меня знаешь, понапрасну я не рискую, – Ольга подошла ко мне, обняла за шею и поцеловала в губы.

– Я то тебя как раз очень даже хорошо знаю. Точно влезешь в очередную авантюру, – я слегка шлепнул ее ладонью пониже спины и, не дожидаясь ответных действий, выскочил из комнаты.

Войдя в свою каморку, первым делом заварил крепкий чай на алтайских травах, включил терминал и начал изучать данные на персонал бригады «Призрак».

Заснуть удалось только под утро, когда фрагменты мозаики в голове вроде бы сложились в одно целое, оставалось уточнить некоторые детали. На следующий день я встретился с начальником отдела внутренней безопасности – молодым энергичным парнем лет тридцати, которого звали Василий. Антонов познакомил нас накануне. Предоставленные Василием сведения полностью подтвердили мою гипотезу, все было просто и одновременно… непросто. Попросив Василия установить скрытое видеонаблюдение за подозреваемыми я пошел к Антонову. У Стаса шло какое-то архиважное совещание с командирами подразделений, пришлось полчаса просидеть в приемной. Когда совещание закончилось и все присутствующие вышли, я зашел в кабинет Антонова.