– Хорошо, – тряхнула головой мадмуазель Волконская, болезненно скривившись, – как бы невероятно это ни звучало, Анна Сергеевна, но я склонна вам поверить. Только, если можно, предоставьте мне лошадь, если у вас под рукой нет никакого иного транспорта поцивилизованней.

– Да ради Бога, Елизавета Дмитриевна, – ответил я, подстраиваясь под ее стиль, – берите любую лошадь амазонок на выбор. Своим бывшим хозяйкам они уж точно не понадобятся. А сейчас прошу меня извинить – мне надо заняться другими делами.

Пока мы с Птицей и Коброй разбирались с мадмуазель Волконской и ее незаметным, чем-то неуловимо похожим на Антона, спутником, Док и Бухгалтер с увлечением потрошили навьюченную на «осликов» поклажу, и груз этот заслуживал отдельного «доброго» слова.

М-да, больше всего это было похоже на то, что амазонки нашли современную нам свалку и хорошенько на ней порылись в поисках самых нелепых и ненужных вещей. Пищевых отходов и дырявых галош, конечно, не было, но остальное… Полный антиквариат соседствовал с хайтеком, непонятным даже нам. Ржавое огнестрельное оружие без патронов, сотовые телефоны без батарей, и тут же вполне годные калькуляторы на солнечных элементах и печатная машинка с латинским шрифтом тысяча девятьсот лохматого года выпуска. Иногда это были просто печатные платы от радиоаппаратуры непонятного назначения, а иногда даже и книги на различных языках, в том числе и незнакомых никому из тут присутствующих.

Очевидно, что, не умея разобраться в ценности и нужности артефактов совершенно чуждой им технической культуры, амазонки тащили тевтонам на обмен все подряд в надежде, что клиенту понадобится хоть что-то. Правда, часть вещей была подозрительно новой и даже в фирменной упаковке, как, например, пара новеньких ноутбуков в симпатичных кожаных чемоданчиках или запаянные в хрустящие пакеты комплекты женского нижнего белья. Возблагодарив Всевышнего за то, что я пока не послушался Птицы и еще не приказал перерезать Афанасии глотку (так что у нас еще есть у кого спросить о том, откуда амазонки взяли все эти вещи), я распорядился выкидывать на землю всякое барахло, оставляя только то, что будет, безусловно, полезным для нас в дальнейшем походе. К радости «осликов», таких вещей оказалось немного, и их поклажа облегчилась настолько, что можно сказать, они оказались почти налегке.

Вся эта сортировка-переупаковка длилась примерно минут пятнадцать. Ну, а потом, перекрестившись и сказав «прощай» этому месту, мы, посадив наших спасенных в седла, выступили в обратный путь. Пора было возвращаться к своим. И хоть чисто по-человечески мы поступили вполне правильно, но терзали меня смутные сомнения, что наплачемся мы еще с этими «соотечественниками», которые нам совсем не соотечественники. Уж больно гонористой и агрессивной бабой оказалась эта Елизавета Волконская, со своим аристократическим эго не вписываясь в наш отряд ни по каким параметрам. Как круглый чемодан без ручки. Бедная Птица, ведь с этой дамочкой иметь дело придется в основном именно ей. Хотя, может быть, и есть в этом какой-то смысл, особенно если даже такого неудобного человека мы сумеем обтесать и вставить в общие рамки. Пути Всевышнего неисповедимы, и иногда, как мне кажется, даже для него самого.

Княжна Елизавета Волконская, штурм-капитан ВКС Российской Империи

В тот день, казалось, ничего не предвещало беды. Подумаешь, задание – забрать на Санкт-Петербургских императорских воздушных верфях полностью снаряженный средний штурмоносец и перегнать его на нашу передовую базу в одной южноамериканской дыре, где наши по приказу императора изображали силы по поддержанию мира, не давая сцепиться дружественным нам бразильцам и подзуживаемым янки аргентинцам, а также гоняют по пампасам местных наркобаронов. Техника на этот перелет мне дали совсем молоденького, но дело вроде знающего, только совсем недавно закончившего школу прапорщиков, и теперь старательного до приторности. Но это ничего – важности и гонору у меня хватит на двоих.

Вечно меня гоняют по всяким таким поручениям: Волконская туда, Волконская сюда, Волконская подай-принеси, пошла вон и не мешайся под ногами. Знают, что из-за моей фамилии, а главное, из-за моего папеньки, служащего в тишайшем госбезопасном заведении, местное начальство – например, на все тех же воздушных верфях – спорить со мной не будет, укомплектует машину как положено, и в кратчайшие сроки исправит все указанные мною недоделки, потому что я дотошная, старательная, и спорить со мной себе дороже. Зато у такого рода заданий есть один, но жирный плюс – можно забежать домой повидать папеньку с маменькой, а также прошвырнуться по Невскому, накупив в тамошних магазинах гостинцев боевым подругам и некоторым друзьям. Ведь я же Волконская или нет?

Ну да, это я уже говорила. А вот как идти в бой, так Волконская – посиди на базе, а на дело идут сиротки-янычарки из первого кадетского корпуса имени генералиссимуса Суворова. Девки они крутые, и за нашего любимого императора Алексея II любому супостату задницу готовы порвать на британский флаг – этого у них не отнять. Девицы-смолянки там и рядом не стояли, да и учат в суворовском далеко не на фрейлин, а на пилотов штурмоносцев и десантных транспортников (которые в России поголовно все бабы), снайперов, связистов-радистов, корректировщиц огня, шифровальщиц и немного на медсестер и фельдшеров. Я ведь тоже не хуже их, и за Родину и Императора готова и в огонь, и в воду, и разные морды, подвыпив, бить умею, не уступая в этом нашим мужикам из десанта – а вот, поди ж ты, не держат меня за свою, и все.

Все это потому, что у нас в империи воинская служба для дворянства и особенно высшей аристократии – явление необходимое и поощряемое государством. Если б родилась я лет сто пятьдесят назад, то, как ворчит мой папенька – проводила бы жизнь свою в праздности и неге, в промежутках между балами меняя любовников.

Но сейчас – это вам не тогда, и если не хочешь, чтобы тебя вычеркнули из бархатной книги, то изволь служить, и служить на совесть, как завещал нам живший около века тому назад император Михаил, за свои деяния удостоившийся официального титула Великий, и неофициального прозвища Лютый. Ох, и пролилось тогда кровушки всяческих упрямцев! Читаешь книжки какого-нибудь Каргопольского о тех временах и жутко становится.

Хотя папенька, как лицо, допущенное к архивам (а стало быть, весьма осведомленное), имеет честь утверждать, что не так уж был и страшен император Михаил, как его малюют всякие либеральные писаки, отчего-то для своего постоянного проживания выбравшие Лондон и Нью-Йорк. И опричники его из госбезопасности никого в Финском заливе в баржах не топили, и головы он своим врагам собственноручно не рубил… Ну это ладно, опять я увлеклась папенькиным политическим брюзжанием. Ну, и правильно – какими бы те времена ни были, но империю самодержец Михаил отгрохал такую, что с нами в открытую не то что воевать, а и даже спорить боятся. В разных горячих точках и в операциях по принуждению к миру участвует только спецназ вроде нас, военно-морской флот, да еще бомбардировщики, способные достать супостата в любой точке земного шара.

Короче, приемка штурмоносца, который я должна была перегонять, не отняла у меня слишком много времени, хотя я сама излазила все закоулки машины. Техник техником, но в полете за все отвечает пилот, а я никогда не хотела иметь бледный вид перед начальством и подпорченный послужной список. Или чтобы однажды в наш дом привезли наглухо запаянный гроб с горелой землей с места крушения. Валгалла меня еще подождет. Вдобавок ко всему, то же начальство, узнав о моем внеочередном рейсе, загрузило в десантный трюм несколько тонн всякой всячины по линии обеспечения действий ограниченного контингента наших войск. И это, не считая полного ротного комплекта десантно-штурмовой экипировки, который должен присутствовать на борту в обязательном порядке.

Вертикальный взлет и переход в режим суборбитального прыжка прошли нормально. Больше всего в дальних перелетах я люблю как раз такие моменты – когда земля с грохотом проваливается куда-то вниз, перегрузка сдавливает грудь, небо впереди из голубого становится, сперва темно-синим, потом фиолетовым, ну а потом уже и черным с яркой россыпью звезд, которым совсем не мешает свет яркого солнца. Минут двадцать или около того невесомость, а потом на тело снова наваливается перегрузка, предупреждая о том, что пора бы уже готовиться к посадке. И в этот раз все прошло почти как обычно, за исключением того, что над нашей передовой базой бушевала сильная гроза. Но и это тоже не было особой помехой – штурмоносец машина прочная, с надежными навигационными системами и, как уверяют некоторые, способная пролететь насквозь даже тропический тайфун.