– Итак, господа офицеры, наступил июнь. Снег растаял, грязь подсохла, а это значит, что нам предстоит большая работа. – Николай Обелин оглядел собравшихся в небольшой и насквозь прокуренной комнате людей, после чего с трудом удержался от болезненного вздоха. Нет, когда он служил в гвардии, ему тоже случалось видеть безучастные ко всему оплывшие рожи со следами обильных возлияний…Но тогда они хотя бы были облачены в щегольские костюмы, у которых с полевой военной формой имелись лишь общие отдельные детали, а не в заношенные мундиры двух-трехлетней давности. Да и благоухал цвет столичной аристократии лучшим алкоголем со всех концов света, а не вульгарным самогоном. Однако тому, кто умудрился вызвать неудовольствие одного из советников самого императора, а потому загремел в ссылку если и не до конца дней своих, так по крайней мере очень надолго, привередничать не пристало. В конце-концов, лучше уж подобные подчиненные, чем позорная служба в рядовых или и вовсе застенок в одной из столичных тюрем. А там, глядишь, удастся отличиться или скопить денег на подарок, и он снова будет на коне. Да, ему на это понадобится время, однако маги живут долго. А если уж они пусть младшие, но магистры, то от старости им умирать вообще как-то моветон. – Воспользовавшись тем, что дороги снова стали проходимы, к нам в Сибирь снова рванут беженцы из охваченного гражданской войной Китая. Нет, они и раньше были, однако мороз и отсутствие подножного корма надежно останавливали лишившихся всего бедняков, проживавших в удалении от границы. А это значит, что десятки будущих холопов превратятся в тысячи. Само по себе это очень даже неплохо, вот только среди них обязательно найдутся те, кто вместо преданного служения своим новым господам возьмут в руки оружие и займутся разбоем…

– Хр-р-р….

Опальный придворный, ненадолго прервавшийся, чтобы набрать воздуха в грудь, чуть не поперхнулся, когда по всему помещению разнесся гулкий раскатистый храп. Источником его оказался занявший в офицерском клубе кресло-качалку молодой человек лет двадцати, закутавшийся в потасканного вида серый плащ до самого подбородка. На ауре его пестрело множество меток: боевой маг третьего ранга, контрактник со способным оторвать голову клеймом-татуировкой, целитель и техномаг. Еще недавно по меркам Николая Обелина такая персона являлась всего лишь быдлом, недалеко ушедшим от крепостных, мещан или обычных ремесленников. Однако ссылка в находящийся на восточном краю Возрожденной Российской Империи гарнизон заставляла несколько пересмотреть свое поведение. Нет, он по-прежнему полагал слабосилков из числа выслужившихся простолюдинов, потомственных безземельных служак, бастардов благородных бояр или решивших сделать карьеру в армии купеческих отпрысков этакими недочеловеками. Однако все же понимал, что тут ему не столица и на месте испепеленного наглеца замене взяться будет неоткуда. И потому молния, которая на целых четыре секунды соединила между собой руку младшего магистра и осмелившегося перебить его своим храпом нахала, оказалась не слишком сильной. Даже попади она в обычного человека и то бы скорее напугала, чем обожгла. А уж убить могла и вовсе исключительно обладателей больного сердца, которые и без того скоро бы на тот свет своим ходом отправились. Чародей, склонивший голову на грудь, принял разряд колдовского электричества стоически. Даже от боли не закричал, лишь слегка дернулся, заставив до того неподвижное кресло-качалку с легким скрипом начать свою однообразную работу.

– Кроме того, не будем забывать и про монстров, населяющих местные леса. Потомки боевых мутантов Гипербореи с окончательным уходом холодов тоже активизировались, но тут нам частично повезло. Одна проблема будет решать другую. – Сам Николай пока о знаменитых чудовищах Сибири имел самые общие представления. Видел трофеи, висящие на стенах дворцов и богатых особняков, да нескольких не самых крупных тварюшек в зоопарке. Впрочем, в своих силах младший магистр магии не сомневался и был твердо уверен, что в битве один на один справится практически с любым монстром. Другое дело, что не меньше половины реликтов давно минувших эпох предпочитало стайный образ жизни. И исключения, которые имели неплохие шансы расправиться даже с архимагом, среди них тоже попадались. – В результате и монстры сыты, и законопослушные беженцы целы, и с захоронением тех идиотов, которые решат слишком далеко отойти от патрулируемых нами дорог и уклониться от записывания в крепостные, возиться не придется.

– Хр-р-р…

Новая раскатистая рулада вызвала у младшего магистра магии легкое замешательство. Раскачивающийся на обшарпанном кресле чародей, похоже, не просто смог выдержать карательную молнию без единого вскрика боли. Он от неё банально не проснулся! И это приводило опального придворного в легкое недоумение. Нет, если бы сотворенное им заклятье оказалось принято на самостоятельно активировавшийся щит, создаваемый каким-нибудь артефактом, то он бы понял. Подобные игрушки стоили не так уж и дорого, даже почти не владеющим своим даром ведьмакам они выдавались от армейских щедрот. Правда, входящее в комплект штатного обмундирования барахло могло отразить всего одну атаку и потом целые сутки перезаряжалось…Но ведь Николай ясно видел, как сорвавшаяся с его руки плеть разряда достигла ткани плаща, укрывавшего собой почти все тело уснувшего посреди собрания чародея.

– Хр-р-р… – Новая молния, на сей раз полноценная боевая, ударила в свою цель. И даже вызвала у той определенную реакцию. Боевой маг третьего ранга изволил недовольно поерзать в кресле-качалке, а потом вжал голову в плечи, поправил плащ и захрапел еще громче.

– Парень, ты бы прекратил на моего подчиненного рот разевать. – Дохнул на опального придворного жутчайшим перегаром один из немногих присутствующих в комнате людей, с которым Обелин не стал бы ссориться без очень весомой причины. Ведь на его плечах сидели пусть заляпанные чем-то темным, но погоны мага пятого ранга. То есть такого же младшего магистра, которым являлся сам Николай. Да, волшебник по имени Андрэ стоял в иерархии несколько ниже бывшего завсегдатая столичных балов и вечеринок, поскольку титул свой получил меньше года назад, да и происхождение у него подкачало…Однако формально они были равны. – А то ведь Олег и проснуться может, а он и так последнее время сильно нервный. Спросонья может не успеть понять, кто это тут перед ним такой красивый и почему в него молнии летят.

– И что? – Для Николая сама мысль о том, будто ему стоит опасаться неудовольствия или даже неприкрытой агрессии какого-то там контрактника с третьим рангом казалась едва ли не еретической. Нет, понятно, что ни один человек не рождается всесильным. Даже среди представителей благородных родов появляются те, для кого ступень подмастерья по тем или иным причинам является потолком. А то и вовсе магией не владеющие. Да и не так уж легко перешагнуть первые две ступени колдовской иерархии, вместе с остальными офицерами уснувший нахал находится по праву, ибо обладателей подобных способностей почти по всему миру законодательно приравнивают к лицам благородного происхождения. Однако судя по наличию у данного волшебника клейма-татуировки, тот просто не мог обладать связями или хотя бы капиталами. Иначе бы вряд ли оказался в одном из «награждающих» ею учебных заведений, куда принимают и неграмотных крестьян, и пойманных с поличным преступников, и выкупленных у хозяев рабов, и даже инвалидов, если те обладают хоть какими-то зачатками дара. Даже знающий лишь пару фокусов и с трудом заряжающий амулеты ведьмак для страны уже достаточно ценный ресурс, чтобы им разбрасываться. Правда, оставалось непонятно, как выходец со дна общества смог так высоко подняться. И почему он игнорирует обязанные разбудить его чары. Ну да Обелину это было абсолютно неинтересно. – На дуэль меня вызовет?

По щелчку пальцев магистра магии воздух перед креслом-качалкой сгустился в устрашающий силуэт, большую часть которой занимала оскаленная пасть. Порождение фантазии опального придворного напоминало вставшего на задние лапы крокодила с короткой пастью, разве только покрытого грязно-бурой шерстью. Разумеется, оно было фантомом. Однако иллюзия эта оказалась достаточно материальной, чтобы лизнувший щеку дремавшего мужчины длинный фиолетовый язык оставил после себя влажную полоску.