«Я раньше с собакой ездил. Была у меня. Хаски. Глаза у него были, я тебе скажу! Красавец. Это, Казбек звали. Он со мной ездил. Всю Россию объездили с ним. Даже в эту, в Бурятию даже ездили. Он вот здесь сидел, на переднем, где ты сейчас. Казбекчик мой. Да. И ели вместе: я макароны и он. Это, яичницу жарил ему тоже. Вечером приеду на стоянку – гулять пойдем. Ну и это, ночью он меня будил. Чувствую, что просыпаюсь от того, как он лает. Заснул за рулем и не заметил, а он разбудил. Это несколько раз меня спасал так вот. Потом? Потом умер, 8 лет ему было. Не знаю, много это или мало. Это как его? С «Ебурга» выезжали, а я смотрю – Казбек скулит и на улицу просится. Остановился. Вытащил его, он походил-походил. Назад ни в какую не хочет. Потом лег под деревом и все. Умер. Не хотел даже так вот мне машину запачкать».
Гомель-Чернигов
«Бабка у меня была страшная, атаманша. «Бумбараш» смотрела? Там атаманша такая была помнишь? Страшная такая. Ну вот, только моя была казачка, чернявая, крупная такая баба. Двоих мужей сгноила. При ней на хуторе порядок был. Везде революция – белые, красные, бандиты. А у нас никто не голодал. Руки у ней в крови по локоть были – за каждую соседскую курицу отряд перестреляет. У меня-то отец – заезжий турок был, а мать тоже казачка. Ну, отец когда исчез, то бабка меня в охапку и в церковь крестить. Мамка в истерику: «Да мы ж его крестили уже, мусульманин он». Но с бабкой спорить было нельзя. Она священнику ко лбу ствол приставила и говорит: «Давай, крести, отец, не будет у меня в роду мусульман, одни казаки православные будут!». Так меня и крестили два раза, но я этого не помню, еще мелкий был совсем. Ну потом-то, когда красные совсем пришли, то первым делом бабку повесили. За волосы выволокли и повесили прямо на заборе».
Казань-Нижний Новгород
«Проблем-то на дорогах не было. Ну, может поначалу пытались меня там обрабатывать. «Даги» у нас там один участок дороги держали. Со всех проходящих грузовиков по штуке. А я ехал и прохерачил в кафешке какой-то эту штуку. С бодуна типа еще. И тут эти, значит, вываливаются на дорогу. Ставят посреди полосы машину. Ночь, тьма, голова болит. И чего-то мне в падлу стало. Я же вроде как мастер по кик-боксингу, да тем более ребята-то совсем молоденькие. Короче, говорю, как есть, что – «прохерачил» деньги. Они типа не верят. Ну, я выхожу из машины, говорю, типа, что голова болит, отвалите. Они там мне газовый пистолет показывают. Ну чего я, в спецназе был, чего мне этот газовый «пердулет» сделает? Ну, двоих уложил, а последнего долго догнать не мог, километр, наверное пробежали. А потом – нет, чего-то больше не припомню никаких бандитов».
Симферополь-Феодосия
«Ехал как-то, не помню уже, но ночь была. А я сломался, и мне так починили, что я через 100 км опять сломался. Пришлось ночью катить, чтобы успеть разгрузиться. Еду и уже чувствую, что засыпаю. Все. И паренек на дороге стоит – как ты, возраста. Рюкзак у него – все с собой. Взял его, все. Он к девушке ехал. Я говорю: «Давай, разговаривай со мной, а то я засну, и мы влетим куда-нибудь». Он честно пытался: про семью спросил, про работу. Все. Но сам вижу тоже, что засыпает: веки прям закрываются, нос клюет. Ну, я ему говорю, что не спи, типа. И тут он мне говорит: «У меня есть острый перец». Достает банку такую, аджика – не аджика. Выдавил себе в рот. Ну, я тоже съел. Все. Представляешь, аджику жрать? Слезы на глазах стоят, зато бодрячок минут на 10-20. Ну мы по очереди ее всю ночь. Я потом курить не мог пару дней – больно, все жжет. Он мне говорит: «Дядь Виталий, давай водичкой запьем еще»? Мазохист. Сна как не бывало – все. Так что острое я вообще не ем».
Пермь-Ергач
«Ты так на меня не смотри, все наколки – это так. У меня сейчас жизнь другая и живу я по-другому. За десять лет там читал много. Достоевского читал, потом Толстого – и того, и другого, и женщину тоже читал – читала? Хорошая женщина, даже и не скажешь, что женщина. Разное читал. Потом вот поэзия мне понравилась. Сам стал писать, вышел – братки помогли стихи издать. Дарю всем на юбилеи. Есенина? Люблю очень, уважаю, только его пьянство сгубило. Толстого женщина сгубила, а его пьянство. Поэтому я развелся давно и не пью».
Кемерово-Ачинск
«Да я вас взяла, потому что сама как-то ездила так вот. В кузове? В кузове мотоцикл. Мужу везу в подарок. Нормальный? Ха, да мы оба помешаны на них. Мы благодаря ним и познакомились. Верней, даже благодаря «Уралу». Я с детства с гайками вожусь. Потом отец мой купил мне раздолбанный «Урал». Ну да, с тележкой такой, помните, были раньше? Я его год, наверное, чинила. Сама – кто ж мне еще его починит? Зато после «Урала» все остальное собрать было проще простого. Потом я уже выросла и сама себе купила иностранные мотики всякие. Кроссовые, городские. Свой автосервис открыла. У нас под Кемерово слет мотоциклистов каждый год. Я туда исключительно на «Урале» езжу. Как память. Меня там все знают. Ну и как-то приезжаю я на слет, – не помню, какой это был год, – и смотрю: стоит такой же «Урал», как у меня. Я, естественно, заинтересовалась, пошла знакомиться. Оказалось, что владелец – какой-то парень из Бельгии. Купил себе это корыто через какой-то сайт, отремонтировал и поехал путешествовать в Россию. Вот, до Кемерово доехал. Причем, тоже все сам ремонтировал. Ну, короче, потом, после слета, он у меня остался, ездили с ним вместе до Байкала. Потом во Владик. Красота там. Не были? Потом поженились. Живем там, а сюда я к папе приезжаю на месяц-два с дочкой. Он у меня один, а к нам переезжать не хочет. Говорит, не хочет с иностранцами жить. Другой язык и культура. В общем, вот. Дочке три года, пока еще на квадроцикле только разрешаем ездить. У мужа день рождения будет, купила ему «Яву»: еле нашла, чтоб не совсем убитая. Думаю, что смогу отремонтировать до отъезда. Да, такие мы, русские женщины, не только в горящие избы – в гараж зайдем!».
Екатеринбург-Тюмень
«Я вообще никогда не хотел быть водилой. Просто так вышло. Первый раз как было? Сидел дома – пиво пил, там, кино смотрел. Друган звонит один, говорит: «Подработать хочешь? Надо перевезти кое-что, столько-то денег». Ну, я-то думал, что недалеко куда-то ехать. Поставил эту бутылку пива в холодильник и пошел. Ничего не взял, только паспорт. Посадили меня на «Камаз», говорят: «Едь в Новосиб». Ну я и поехал. А зима же. Я еду. Жрать охота, денег нет. Я все еду. Ночь прошла, день прошел, а я все еду и еду. «Камаз»-то 50 еле-еле выжимает. Потом, значит, стало у него по дороге отваливаться все. То колесо, то ручка от двери. То бак закапает. А у меня денег-то нет. Ну, вдоль дороги похожу, железяку найду какую-нибудь и на слюни примотаю. Так, в общем, не жрал я и не умывался дня три. Доехал до Новосиба, как этот, как Тарзан. Дикий. Сожрал у них там на базе две пачки макарон, поспал. На следующий день приходит мужик какой-то, говорит: «Так, теперь в Томск поедешь». Ну, а я-то без денег, домой– то я как вернусь? Я и поехал дальше. Отвертку только попросил у мужиков, а то руками крутить неудобно. Так и вернулся только через месяц. Вернулся, а в холодильнике пивко холодненькое стоит, выдохшееся. Ну, я его все равно выпил с радости».
Казань-Уфа
«Я сам-то из Дагестана. Не были? Ну, потом я вас свожу, если захотите. Я человек добрый. Мне хороший компания нужен. Там красота – такой не видеть нигде. Приехал в Тюмень – лет 19 был мне. Работал. Подметал, строил. Красил заборы всякие. Красить нормально было. Свое купил, стал в домах красить. Не пью же, работать хорошо. Стали приглашать богатые красить. Я потом пошел учиться красить. Получил, как это у вас? Дипломат, что я по краске могу. Ну я сразу стал русский учить, чтоб не обманывали. Занимался много. Сложно по-вашему – у нас легче. Стал одеваться нормально. В магазине ходить, смотреть. Туда придешь раньше – на тебя как на бомжа смотрят. Сейчас-то уже знают. Купить свой дом, сам все. Машина две. Нанял вместо себя красить тоже из Дагестана. Помогал им всем, квартиру снял. Жена у меня русский. Люблю. Там у меня тоже жена есть. Я Любе сказал: «У меня там жена, ее люблю и тебя люблю». Ничего от них не скрывать. Они раньше и знать друг про друга не хотели, а теперь нормально, передают подарки к праздникам. Там у меня сын с дочь растет, а с Любой у нас пока маленькая одна. Сына сюда тоже хочу работать. Пусть легче будет, чем мне, пусть уважает, как работать. Счастливый я? Да, счастливый. Семья, работа, две жена. Собираюсь в Питер съездить, там, говорят, музеи. Не был никогда. В музеях быть? Красиво?».
