К слову, то стадо, в которое брат коров выгонял, я однажды целую неделю помогал пасти! Это когда подпасок у пастуха дядьки Митяя немножко приболел. Конечно, я тогда всё больше под ногами у дядьки Митяя путался, нежели ему в самом деле помогал...
Что ещё сказать. Нам дядя, кстати, из того самого 'обычного' леса - а он туда частенько на охоту ходил - нередко приносил всякой звериной живности, типа показать, что к чему, но затем её, конечно, отпускал на волю.
Оказалось, что лиса она только в сказке рыжая красавица, а в жизни - нехорошо пахнущее, противно тявкающее трусливое существо, не очень-то, кстати, и рыжее. Напротив, зайчик не был труслив, и он почему-то не хотел, чтоб его гладили, и дрался с нами ногами, даже пытался укусить, зараза, грыз ножки от скамеек и табуреток... А принесенный Жданом уж по-быстрому уполз от нас в кусты.
Приличнее всего вела себя сова, которая спала, привязанная, в сарае, пугала своим видом кошек, смешно таращила глаза и иногда страшно ухала. Поначалу я потянулся было её погладить, но дядя меня обломал, сказав: 'Ты не гладь её, Третьяк. Совы обычно не любят, когда их трогают. Могут и клюнуть. А клюв сам видишь у неё какой...' Прожила она у нас целую неделю, затем её тоже отпустили. Дядя объяснил: 'Нельзя диких животных держать на цепи, они должны жить в природе, а не развлекать людей'.
А ещё у нас там ёжик был, который потом ровно одну ночь прожил в доме. Кстати, иглы у этого довольно крупного ежа оказались твёрдыми, но не острыми. В общем, совсем не как швейные иголки были, вроде бы и уколоться-то об них невозможно, однако, когда ежа начинаешь трогать, он резко дергается и... приятного тут совсем мало! Ночью же он топал, фыркал, мешал нам спать, а ещё и засрал все углы. Наутро он был с позором изгнан обратно в лес.
Дядя тогда сказал: 'Ежи не приручаются. Совсем. Умишка им боги ни капельки не дали...' 'А кому дали?' - тут же спросил я. Дядя подумал, сказал: 'Ну, зайца, положим, приручить можно, ежели брать молодого, заяц он не совсем глупый'. 'А лисицу?' 'И лисицу - тоже. Знаю я о таких случаях... Но зачем она нам в доме? Дурной игривости в ней - до фига и больше, а посему эта рыжая стервь будет вымещать её на всём и на всех окружающих: драть мебель, грызть обувь, воровать еду... Причём воровать станет не с голодухи - а просто так, чтобы побегать от хозяина, поразвлекаться... Дворовую же мелкую живность всякую рыжая тоже будет изничтожать нещадно...'
И да, мы, хуторские мальчишки и девчонки, тоже ходили иногда с плетёными из лозы или лыка корзинками в этот лес. Ну, ещё и пару слуг-енотов с того двора, где растили хлопчатник, частенько с собой брали. В общем, считай, самостоятельно ходили, ну почти, - в том смысле, что с нами всегда парочка ребят или девчат тринадцати-четырнадцати лет была (почти взрослые!), для догляда за младшими. И даже с кое-каким оружьишком, чтобы хищника случайного отогнать... Собирали мы съедобные грибы и ягоды. Для себя и для продажи в городе.
Как вскоре выяснилось, не только мы одни в тот лес хаживали! Ибо одна из наших кошек, по кличке Мурчалка, родила четверых котят, и родила она их явно не от домашнего хуторского кота. Там кто-то из лесных котов принял участие... Родила тяжело, изрядно крупные котята были. Дядя тотчас же постановил: закопать! Котята эти - лишние, а если их и удастся куда-нибудь пристроить, то, когда вырастут, они всё равно диковатыми будут. Папаша-то лесной! Не нужны на хуторе или в деревне такие кошки. Вот некоторые Гости заводят себе вообще питомцев-манулов. Зачем? Это ведь совсем же тупые звери!
Младшая дядина дочурка Мыша сразу же горько заплакала. Я же робко предложил: 'Может, хоть одного оставим?' 'А и оставим', - сразу согласился дядя, однако потом добавил: 'Но ты тогда его к себе в город отвезёшь'. 'Отвезу', - насупился я. Потом спохватился: 'Нет, ничего не получится, мы с Втораком уже через две недели уезжаем. А котёнок тогда будет ещё маленьким'. 'Ладно, - сказал дядя. - Мы его к вам позже отправим, как подрастёт'.
Вот так в городе Змиеве появился котёнок Василий. Коего мои родители в наш дом не приняли, так как у нас своя кошка уже давно была, но зато нашли для него других хозяев. Стариков каких-то. Мне тогда было десять примерно лет.
И это, пожалуй, всё (вернее - почти всё), что пока стоило рассказать о моей деревенской жизни. И, кстати, да, самым незабываемым ощущением для меня было, когда жена Ждана постригла мне волосы на голове овечьими ножницами! Из-за подозрения на появление вшей. Никогда такое не забуду...
А теперь - о жизни городской.
Помимо учёбы и домашних работ (взять хоть тот же огород и кур), от которых родители меня и братьев моих не освобождали, у нас находилось время и на игры с нашими ровесниками. Это бывало обычно уже ближе к вечеру. А особенно много времени на всяческие игры и шалости было во время коротких так называемых 'малых промежуточных' каникул, которые и не 'летние' (два месяца), и не 'зимние' (четыре недели). Эти наши 'промежуточные' примерно соответствовали 'осенним' и 'весенним' каникулам школьников в реале.
И вот в одни из таких каникул, 'осенних', мне тогда шёл уже одиннадцатый годок - к нам пришло словно некое поветрие - играть в 'Гостей'... Некоторое количество которых постоянно болталось в городе, занимаясь загадочными для нас делами. Ну поиграли мы так некоторое время, три денька всего от силы, без энтузиазма, ну и ладно. А потом это поветрие как пришло, так и ушло, но не для всех.
Я и мои лепшие друзья Карась и Вторак (сын Фрола) - игру эту упорно продолжали. Сначала били 'мобов' - по большей части голубей, в тот месяц почти что оккупировавших наш Змиев. Миграция какая-нибудь, что ли? И не верьте, голубь это никакая не птица мира, как полагают христиане! Это, за малым исключением, сорная птица, этакие летающие и всё засирающие под собой крысы... Мы их больше сотни уже перебили, но потом взрослые заставили нас унести их трупы на свалку, что было довольно далеко, городские-то собаки с кошками их уже отказывались жрать... На том охоту на 'мобов' мы временно прекратили.
После этого мы стали осваивать новые 'профессии' и 'ремёсла', а также получать разнообразные 'навыки'. Однако и здесь нашего запала хватило только на один день.
Затем пришла очередь 'получать и выполнять задания' от взрослых горожан... Ага, а потом нам, дескать, за это будет какая-нибудь награда... Он 'системы', ну да.
Кстати, к нам тогда однажды ненадолго прибился мальчишка-Гость, года на полторы постарше меня. Звать Славик. Похоже, ему крепко надоело в яслях бить кролей, и он решил податься на вольные хлеба, к нам в город. Вот он-то довольно много нам об игре и игровых правилах и рассказал. Много мы узнали интересного...
Например, оказалось, что существует такой камень, безоар, который можно получить при разделывании какой-нибудь обычной жвачной скотины. От дикой - в одном случае из десяти, от домашней - сильно реже. Круглый камень (или иногда жемчуг) обычно бывает серого, чёрного или красного цветов. Со стандартным весом - 10 грамм, 30 грамм, 100 грамм, 300 грамм, 1 килограмм и 3 килограмма. Однако последние камни, самые увесистые, - можно получить исключительно с туш только самых крупных животных, вплоть до китообразных.
Безоар этот - камень магический. Используется либо как накопитель маны, либо является активным началом в Любовной магии, либо определяет яды. И продать поэтому его можно за неплохие денежки. В магическую лавку, естественно, продать.
А ещё при разделке всякой животины среднего размера выпадает нечто под названием 'кондо'. Что это за такое загадочное 'кондо'? А эту фигню игроделы нам тоже перенесли из своего реала. Презервативы... Ведь самые первые презервативы в реале изготовлялись когда-то из отростка прямой кишки - аппендикса. Наиболее 'подходили' овцы, но не только они... Потом их стали делать из материала под названием 'резинка' и поименовали - 'кондомами'. А здесь они - 'кондо'. И их тоже можно продать, как и безоары. В аптеку. Однако сильно дешевле они безоаров...
