– Полдня на отдых, дорогуша. Завтра в девять утра собрание. Ты обязана быть здесь. Еще раз хвалю за то, как ты справилась с заданием. Все могут быть свободны, – слышу я окончание речи Валеи, заходя в зал.

– А где мои вещи? – спрашивает Рене.

– Здесь, – отвечаю и киваю на новичка. Рене резко оборачивается на мой голос. Слишком резко. Такое ощущение, что от моего голоса по ее спине пробежали мурашки. Я не успеваю толком рассмотреть ее лицо, прежде чем она отворачивается.

– Отлично, – говорит Рене Валее. – Могу ли я идти?

– Да, я же сказала. Все могут быть свободны. Оставьте меня одну.

Бросаю мимолетный взгляд на Вана. Он выглядит не слишком довольным. По тону Валеи можно понять, что она чем-то крайне недовольна. Меня от этого тона просто сотрясает. Не выношу, когда Валея раздосадована. Судя по всему, Ван не смог добыть никакой полезной информации. Что ж, я не лучше. Меня тоже можно выбросить на помойку, как ненужную вещь.

Пока я обо всем этом думаю, Рене разворачивается на пятках, проходит мимо меня не взглянув, идет к новичку, вырывает у него из рук свои вещи и идет прочь из зала. Дверь громко хлопает. Не дожидаясь реакции Валеи, я следую за Рене.

В коридоре я ее не замечаю. Бросаюсь в одну сторону, потом в другую. Какой-то новичок видит меня и показывает пальцем на сад. Бегу туда. Наконец, нахожу Рене. Она уже почти успела переодеться. Стоит и завязывает волосы резинкой.

– Почему ты не подождала? – говорю. – Я тебя провожу.

– Не стоит, – безэмоционально отвечает Рене.

– Что случилось?

– В смысле? Ничего.

– Рене? Почему ты мне так отвечаешь?

– Я просто отказываюсь от твоей помощи, что в этом такого? Не нуждаюсь. Я не маленькая девочка, чтобы за мной смотреть и приглядывать. И мне плевать, кому ты это обещал.

– Эй, стой! – она собирается уходить, и я хватаю ее за локоть, останавливая. Рене дергает руку, но я не ослабляю захвата. – Что случилось? Все же было хорошо. Почему ты разговариваешь со мной в таком тоне?

– Знаешь, у меня было время подумать, – отвечает Рене, прекращая свои попытки высвободиться. – Я слишком быстро доверилась тебе. Была слишком добра. Не думаю, что такие как ты этого заслуживают.

– О чем ты говоришь?

– Извини, что ввела тебя в заблуждение. Повторюсь. У меня было достаточно времени обдумать то, что было, что ты делал, чего не делал и что мне говорил. И я поняла, что вполне могу обойтись и без тебя.

От неожиданности я отпускаю ее руку. Она разворачивается на каблуках, делает несколько шагов. Резко останавливается. Я смотрю на ее спину, вижу, как она несколько раз вдыхает, будто бы что-то обдумывая. В следующую секунду Рене поворачивается, возвращается и останавливается, подойдя вплотную ко мне.

– А знаешь что? Ты мне противен. Все вы мне противны. Ты променял свою жизнь, свою нормальную жизнь, на эту женщину!

– Ты не понимаешь, Рене. Эта женщина, Валея, и есть моя жизнь.

– Я понимаю. Это отвратительно. Ты! Ты не являешься самостоятельной личностью. Ты пристройка, приделка к ней. Ты такой же, как и все в этом замке. Твоя жизнь, как и твои сигареты, совершенно быссмысленна, – говорит Рене, выхватывая сигарету у меня из зубов и бросая ее в сторону. Она тяжело дышит, лицо ее очень напряжено. – Мне жаль, что я думала, что в тебе есть что-то особенное. Ты пустой. Пустой, как и все здесь. Прощай, То.

Рене страшно устала по виду. Ее глаза больше не блестят ярким азартным огоньком, они переполнены исступленной злобой; лицо страшно побелело, рука подрагивает, а под глазами образовались темные круги.

Вздыхаю. Она еще раз смеряет меня взглядом и просто исчезает. А я отправляюсь к себе, чтобы погрузиться в полное НИЧТО и не думать, что же стукнуло в голову этой девчонке. Это не мое дело. Мне все равно. Все равно…

***

В девять утра я уже меряю зал Валеи шагами и раскуриваю очередную сигарету. Валея что-то читает. Ван стоит, прислонившись к стене позади кресла Валеи, и пишет кому-то по мыслепортеру. Рене задерживается.

Валея начинает все громче вздыхать. Непунктуальность выводит ее из себя. У нее на сегодня запланировано слишком много дел, чтобы сбивать расписание. Опоздание – это будто бы остановка времени. А время – слишком ценный ресурс, чтобы им разбрасываться просто так.

Рене входит в зал. Замирает, когда ловит на себе недовольные взгляды всех.

– Не хватило сил переместиться прямо сюда. Дотянула только до замка. А там пускать не хотели. Придется вам потратиться на помощь лекарей, если не могли предупредить их о моем появлении. Никто мне не поверил и не захотел пускать. Отказались даже доложить о моем прибытии.

– Понятно, – холодно ответила Валея. Она не переносит каких-либо замечаний в адрес организации ее замка. Но здесь был очевидный прокол. А это выведет ее из себя еще больше, чем простая критика. Валея не терпит беспорядков. Если что-то не соответствует критериям идеала, то о существовании этого «чего-то» еще стоит поразмышлять.

– Как тебя пустили? – спрашивает Ван, любопытно прищуриваясь.

– Я успела немного запугать их, прежде чем кто-то из вызванной помощи узнал меня и велел пропустить.

– Занятно, – хмыкает Ван удовлетворенно. Не могу не признать, что Рене вызывает у него неподдельный интерес. Мне это не нравится. Уже много лет я вынужден делить с ним Валею. Не могу позволить этому высокомерному слащавому нахалу начать делить со мной кого-то еще. Пусть и такую странную девчонку, за которую я отвечаю. А отвечаю ли все еще?

– Идемте в малый зал, – Валея встает и направляется к тайному входу. Мы следуем за ней без лишних вопросов. Усаживаемся за стол в привычном порядке. Валея во главе. Я – справа. Ван – слева. Рене садится прямо напротив Валеи.

– Что ты знаешь про сотворение чистой эссенции? – спрашивает Валея у Рене.

Рене кусает губу, бросает взгляд на потолок, щурится и, наконец, отвечает:

– Пожалуй, ничего.

– Тогда сейчас я расскажу тебе об этом самое основное из того, что знаю, – Валея усаживается удобнее на стуле и начинает: – В мире есть определенные люди со специфическими способностями – стихийцы. Эти способности, как и все, передаются по роду, но проявляются не во всех поколениях. Способности к управлению огнем, водой, воздухом и землей – чистыми энергиями – считаются самыми сильными.

За стихийцами уже много-много лет ведется охота, так как считается, что из их сердец можно получить чистую эссенцию, при употреблении которой человек может стать всесильным, бессмертным и так далее. К счастью, никому еще не удалось собрать все элементы воедино верным способом, чтобы произвести чистую эссенцию. Совсем недавно выяснилось, что раньше эссенцию синтезировали неправильно, отчего все испытания провалились. Эссенцию приготовили, но во время финальных испытаний подопытный погиб от ее силы. И так как эссенция нужна для сильных мира сего, то никто не может позволить себе еще хоть несколько таких ошибок. Слишком высока цена.

Элементы для приготовления эссенции пытались получить искусственным образом и от других существ. Также они пробовали по-разному синтезировать элементы и применять их по-отдельности. Это все испытывали на нас, почти на всех, кто был со мной в начале пути и остался до последнего, отчего получили такой непредвиденный результат, – Валея ухмыляется.

К сожалению, не всем после этого удалось выжить. Я более чем уверена, что, несмотря на все уверения магического правительства, и сейчас где-то проводят такие испытания. Этот факт удручает. Но, с другой стороны, без этого не было бы никакого результата. Порой нельзя избежать вынужденных жертв, какими бы гуманными не были бы убеждения и стремления.

Каждый элемент эссенции разрабатывают в условиях полной секретности под управлением трех из двенадцати членов магического правительства. Они должны получить прекрасный образец, желательно даже несколько, чтобы рискнуть сделать эссенцию. Не знаю, как они там еще не поубивали друг друга, решая, кто первым испробует эссенцию, когда они ее получат. Вероятно, все боятся умереть, как последние подопытные. Возможно, из-за этого процесс разработки и затягивается.