- Нет, я не понял,- начал Валентин Семенович, и Виктор задержался еще на минуту.
- Я же объяснил: если в полный срок, за четыре с лишком месяца, еще можно постараться, то за три - ничего сделать нельзя. Безнадежно.
- И что же дальше?
- Да ничего. Доложу управляющему, что работы начинать нельзя, и получу другой объект.
- Вы полагаете, - спросил Лаптев и потер влажный лоб.
- Полагаю, - подтвердил Виктор, - выше головы не прыгнешь. Жаль. Я-то думал, что, по крайней мере, здесь проблем не будет...
- Это не выход. - Лаптев опять крепко потер ладонью лоб,- мы не имеем права срывать такое мероприятие. Нас не поймут. Там это не понравится...
Теперь Виктор ясно понял, что мучает Лаптева: ему очень-очень не хочется оказаться той самой "объективной причиной", из-за которой придется там изменять планы - хотя в сущности от самого Лаптева ровно ничего не зависело, и любой непредвзятый человек "наверху" это поймет. Чиновничий страх... Это было смешно и мелко, и в другое время Виктор не стал бы дальше разговаривать с таким типом. Но сейчас... Сейчас все не уходил, будто цеплялся за какой-то шанс...
- Так что будем делать?- негромко и серьезно спросил он у Лаптева.
- Начинайте работать, - так же негромко и серьезно сказал Валентин Семенович, - с понедельника. Я сейчас отмечу... - И он принялся переносить кочергинские заметки в свой журнал.
- Уже легче,- констатировал Виктор, рассматривая физиономию Лаптева. А как вы собираетесь за оставшиеся дни очистить такую территорию?
- Ну, не всю, - повел пухлыми плечами Лаптев, - пока только под ваши площадки. Вы же сначала будете завозить материалы, а потом только копать и прочее?
- В общем, так; но надо протягивать коммуникации - а это траншеи, и нужны еще проезды и накопительные площадки...
- Как, еще? - только простонал Валентин Семенович.
- Да ничего особенного, - утешил его Виктор, -я вам укажу самый-самый минимум...
Пока он чертил, Валентин Семенович успокоился и, усевшись верхом на стул, говорил, разглядывая синьку:
- С водным стадионом проблем вообще нет, он почти весь на участках первой очереди. Если что там и осталось, то не сегодня-завтра все закончится. Особенно если им с карбидом помочь: жаловались...
- Поможем, - кивнул Виктор,
- А по нижним участкам, где у вас этот дом...
- Игротека, - подсказал Виктор.
- Вот-вот и на самом верху, где эта круглая штука...
- Танцплощадка,- все так же не поднимая головы, подсказал Кочергин.
- Вот-вот, по ним мы так поступим: я велю списки составить, кто где лежит, и если объявятся в срок родственники, поможем честь по чести. Да только не особо объявятся, знаю я, по каким секторам хлопочут, а по каким столько лет и памяти нет...
То, что Лаптев сказал, было только частью правды, но чутье подсказало Валентину Семеновичу, что но обо всем следует распространяться...
Лаптев действительно знал, в каких секторах индивидуальных перезахоронений практически не будет; но решил, что гам, где на этих забытых секторах строителям нужно расположить площадки, проведет просто расчистку грунта. В конце концов, кто там узнает, что под площадками не просто земля, а могилы?
Там же, где пройдут траншеи,- Лаптев посмотрел внимательно на синьку, - уже почти ничего не осталось, к понедельнику действительно можно закончить.
Оставались, таким образом, только участки, отведенные под игротеку и танцплощадку. Это было в самой гуще второй очереди, но Лаптев твердо решил не ожидать полтора месяца.
Валентин Семенович придумал простой ход: ничего не делать. Списки по координатному принципу в основном составлены, а что не сделано, так и Бог с ним. Если объявятся родственники, то, - Лаптев представил, как импозантно он все это обставит, - укажет место, и останки будут извлечены. Люди будут уверены, что перезахоранивают именно "своих"; и кто там сможет что разобрать, если прошло полвека и такой грунт?
Оставалось аккуратно обмозговать только одно: как поступать с костями, которые будут оставлены под технологическими площадками. Договариваться со спецкомандой, чтобы потом, в последнюю очередь, когда площадки освободятся, или же просто забыть?
- Ну вот, - поднял голову Кочергин, - в основном все. И вы просили карбид?
- Да, и еще сварщиков, два экскаватора и четыре бульдозера... - быстро выпалил Валентин Семенович.
Виктор поднял руку с загнутым пальцем и выразительно посмотрел на Лаптева.
- Нет, но действительно нужны газосварщики, экскаватор, бульдозер... О машинах я уже не говорю... - просительно сказал Валентин Семенович.
- Завтра с обеда могу выделить бульдозеры. И сварщиков с карбидом. Экскаватор - только с понедельника, и то... Ясно?
- Хорошо. Я постараюсь...
- И учтите, - предупредил Кочергин, - у меня сдельщики, чтобы они без зарплаты не оставались.
Лаптев прижал руку к сердцу и покивал - не подведу, мол; а потом спросил:
- Пьют - сильно?
- Не очень, - в первый раз улыбнулся Виктор,- а ваши?
Имелись в виду кладбищенские рабочие. Лаптев так и понял:
- Слов человеческих нет! Их же разбаловали - ну знаете, родственники покойных; так теперь вообще не работники, а вымогатели какие-то стали, только тем и спасаюсь, что за место свое они держатся...
- Сварщики - это понятно,- сказал Виктор, уже окончательно поднимаясь и выбирая способ вежливо прервать беседу, - а бульдозеры вам зачем понадобились?
- Как зачем?- искренне удивился Лаптев.- Не вручную же грунт планировать! И, кстати, хорошо, что вспомнил: не подскажете, где взять эту штуку, ну такая болванка, чтобы старые стены рушить?
- Обратитесь в наш трест, - бросил Виктор, направляясь к дверям.
Но вдруг замедлил шаг и, чтобы как-то оправдать внезапную остановку, спросил:
- А это-то вам зачем?
Лаптев, недоуменно глядя Виктору в спину, принялся объяснять, что на территории кладбища есть еще старая часовня и ее тоже почему-то поручили сносить коммунхозу...
Кочергин его не слышал.
Загораживая проход, у самой двери стояли и угрюмо смотрели на него три прозрачных, подобных какому-то завихрению воздуха, человека.
Один был в буденовке и неловко пригнанной длинной шинели, второй, тощий, с непокрытой головой - в темном костюме с манишкой и длинным кашне вокруг тонкой шеи, а третий - в расстегнутой кожанке, сапогах и галифе; за широкий ремень, стягивающий гимнастерку, засунута кожаная фуражка с порванным козырьком.
Сердце екнуло.
Спустя мгновение Кочергин опустил глаза, сцепил зубы и медленно, как сквозь глубокую стылую воду, прошел к выходу.
И на самом пороге обернулся.
Лаптев, не поднимая глаз, быстро черкал что-то в еженедельнике. Прозрачные фигуры стояли неподвижно, и только старший, в кожанке, молча погрозил Кочергину кулаком.
Это продолжалось какое-то мгновение, а затем синяя наколка на кулаке перекрещенные якоря - растворилась в пространстве.
Фигуры исчезли.
Прикрыв дверь, Кочергин пошел, все убыстряя шаг, по исполкомовским коридорам и лестницам вниз, на стоянку...
Глава 5
"Однако редеет моя команда,- подумал "Белов, оглядывая выборных, хорошо вояки работают. Опять же техника..."
В ровном лунном свете жирно блестели зубья ковшей экскаваторов. За ними, приткнувшись друг к другу, стояли все шесть самосвалов, целый день курсировавших на Солонцы и обратно.
Выборный комитет редел, почти каждый день кто-то отправлялся на новое место. Оставалось совсем немного тех, кому Василий полностью доверял. Вот и сегодня как раз пришла очередь добросовестного старичка-юрисконсульта...
И сегодня же Василий окончательно понял, что в течении дела, процесса переселения - процесса, на принятии которого настояло в свое время большинство кладбищенского общества и Василий взялся исполнять решение, назрело нечто.
Впрочем, заметил это не только он.
Еще не понимая ни размера, ни источника, ни самой сущности новой опасности, особым своим чутьем души ощутили, что произошло нечто, затрагивающее их последние интересы.
