–И где ж ты научился так драться? – сквозь отдышку произнёс кузнец.
–Пожил бы ты в моём районе, походил после десяти вечера по подворотням, и не так бы ещё отвешивать научился – в шутку ответил Дмитрий, проведя руковом по потному лбу.
–Ох, аж башка кружится, эк, ладно ты меня приложил, спору нет, ты достоин этого клинка, а имя-то есть подходящее?
–Имя для чего?
–Как это для чего?! Для твоего нового меча! По давней традиции севера, добрая сталь должна носить доброе имя, это оружие с севера, значит, и традиции надобно соблюдать!
–Я… Я даже не думал, а чья эта лапа на рукояти?
–Дай-ка вспомнить – оружейник задумался, почёсывая обросший щетиной подбородок – ага, точно, я делал навершие по слепку ноги ворона.
–Ну, вот и нашлось хорошее имя, пусть будет Ворон.
–Прекрасное имя, а теперь не хочешь назвать своё?
–Дима, просто Дима.
–Рад знакомству, Дима! Меня звать Один.
–Это шутка какая-то? – с недоумением спросил Дмитрий.
–Вовсе нет, мои родители и вправду назвали меня в честь скандинавского бога!
–Я на своей шкуре убедился, что это неспроста, ну что ж, будь здоров, Один! – произнёс Дима, уходя сквозь выстраивающий из толпы людей длинный коридор.
Глава 4
«Музыкант, алкоголик и просто хороший человек»
Зал понемногу начал наполняться перед большим представлением в кабаре. Сегодня в «Синюю Мельницу» должен был прийти особый гость со своей очаровательной спутницей. Расчётливый организатор подготовил соответствующую программу, которая начиналась не совсем обычно для подобного заведения, а именно первым стояло выступление неизвестного музыканта. Появившись на сцене в компании своей белой гитары, он присел на высокий стул, подобный тем, что стояли возле барной стойки, и начал аккуратно настраивать инструмент. В помещение вошёл большой по всем параметрам мужчина в деловом чёрном костюме со своей прелестной спутницей, скрывающей лицо за шелковым платком. По ту сторону занавеса полным ходом разворачивалась подготовка. Расставлялись микрофоны, устанавливались усилители. По полу ползали электрические змеи разного диаметра и напряжения, изредка об них спотыкались работники сцены, проклиная артистов, которым эти провода принадлежали. Привилегированный посетитель уселся в огромное кресло обтянутое дублёной кожей, тем временем его знакомая заняла такое же кресло рядом, и сразу утонула в нём, благодаря своему миниатюрному телосложению. Между местами стоял небольшой журнальный столик. На нём расположилась бутылка двенадцатилетнего виски, разлитого ещё в прошлом мире, и два стеклянных стакана.
–Ну и зачем мы сюда пришли? Прости, конечно, но если смотреть на пляшущих баб, то определённо лучше на голых – произнёс Кирилл Евгеньевич.
–Не возмущайся ты так, я же не привела тебя работать на стройку твоего очередного особняка, тем более говорят сегодня, здесь выступает виртуозный музыкант – ответила очаровательная незнакомка.
–Ага, помнишь Макса? Всё, что он делал, это бухал и пытался записать песню про угнетающий его политический строй.
–Ну а это не Макс! А теперь прояви уважение и замолчи, представление уже начинается.
–Ага, конечно, все чёртовы музыканты одинаковые шарлатаны – проворчал Патриарх, наливая алкоголь в стакан в попытке утопить в нём скуку, навеянную нелюбовью к подобного рода мероприятиям.
–Временами, я вспоминаю, как ты приставал ко мне, а я отвергала все твои знаки внимания – сказала спутница Патриарха, после чего негромко рассмеялась, прикрывая губы правой рукой – какой же я была дурой.
–Не приставал, а ухаживал, попрошу – ответил Кирилл, поправляя даму.
–Помнишь, Максим как-то говорил, что в первую очередь мы отвергаем верные решения? Я не всегда понимала с первого раза, что он хочет сказать, а чтобы понять эту цитату, мне потребовалась вся молодость.
–Кто-то называл его дураком, а кто-то философом, во всяком случае, я не помню, чтобы его сильно волновало, что о нём говорят за спиной, гораздо больше он ценил мнение друзей.
–Да уж, с ним было не просто, а без него стало куда сложнее.
Занавес медленно поднялся, ознаменовав начало выступления. В темноте зародилась приятная мелодия, ласкающая слух, и одновременно навивающая какой-то потаённый страх. Мрачная и завораживающая, она лилась в зал, наполняя тела слушателей эмоциями. После инструментального вступления зажёгся первый прожектор, освещающий человека в чёрной бабочке. Волосы его были распущены и стекали вниз потоком молочного шоколада, закрывая лицо музыканта. Сидя на высоком стуле в белой рубашке и чёрных классических брюках, он перебирал медиатором струны, извлекая порядок нот, в который плавно встроился второй участник концерта – вокалист, начав петь о сладких снах и семи чудесах света, далее второй прожектор осветил и его, но Кирилла привлёк ни кто иной, как гитарист. Представление в один момент приобрело интерес для Патриарха, он поставил стакан с виски, и приступил к внимательному изучению инструмента, из которого извлекалась музыка.
–Мне кажется, или это «Faster than the light»? – тихо спросил Кирилл у своей спутницы, которая также предпочла присмотреться к гитаре.
–Тебе не кажется. Похоже, я поспешила с выводами, сказав, что это не Макс – ответила незнакомка.
–Так как он на моей памяти ни разу не расставался со своей гитарой, то либо это действительно он, либо он уже мёртв.
–Думаю, как закончится представление, мы это узнаем – в диалоге наступила продолжительная пауза – интересно и сколько концертов он дал у меня под носом, прежде чем сегодня мы пришли на представление? Как же я сразу не догадалась, что это Максим играл здесь раз за разом, не привлекая моего внимания!
–Не вини себя, ты даже не знала живой ли он. Как говорил мой отец: «Истина всегда прячется на самом видном месте».
После цитаты отца Патриарха в зал ворвались вооружённые люди, устроившие локальное истребление себе подобных. Без разбора они убивали мирных жителей Меркадо, пока их цели и мотивы оставались скрытыми. Кирилл схватил свою спутницу и вместе с ней лёг на пол, параллельно опрокинув кресла, создавшие временную баррикаду. Кортики западной работы без каких-либо преград разрезали горло простым посетителям. Некоторые из них были невинны и не заслуживали такой смерти, но госпожа Справедливость почему-то отвернула свой взор от этого проклятого места. Достав Walter, отлитый белого золота с ручкой из грецкого ореха, Патриарх начал метко отстреливать нарушителей порядка. Тем временем музыкант поднял голову, отвлёкшись от исполнения композиции, он незамедлительно отошёл за сцену, где резинкой, закреплённой на левой руке, собрал волосы в хвостик и примерно прикинул обстановку. «Человек 15-20 примерно, неужели по мою душеньку пришли? Ну да ладно, обеспечим гостям подобающий приём» – подумал он и, достав из кармана зажигалку со стальным корпусом и надписью: «Burn ‘em all!», поджёг сопло, неприметно выходящее за пером грифа, между колками, предварительно подняв ручку тона и выкрутив ей до предела. Гитара оказалась опасным оружием, сочетая, как музыкальный инструмент, так и настоящий огнемёт, питающийся чёрной жидкостью из ёмкости внутри корпуса. Выйдя из укрытия, человек с гитарой одарил неумелых террористов дыханием дракона, поглощающим всё на своём пути, чем и привлёк внимание Кирилла.
–Без сомнения, это Максик – пронизывая шум вырывающегося пламени и криков о помощи незваных гостей аристократического вечера, попыталась сказать таинственная незнакомка, которую он с такой заботой закрывал собой от опасности Патриарх.
–Конечно, ведь только у него есть такое поехавшее воображение! – с долей юмора в голосе произнёс Кирилл.
Тем временем Макс уже успел залить горящей жидкостью почти половину помещения, чем свёл к нулю число западных наёмников. Пламя обращало в пепел всё на своём пути, убийц, тела их жертв и элегантную обстановку кабаре, что заставило оставшихся людей немедленно выбежать на улицу. Выйдя из горящего помещения посетители, смотрели на поднимающиеся клубы дыма, порождаемые без преувеличения диким огнём. Пострадал также и бордель этажом выше. Медленно, но верно, пламя карабкалось по стене заведения наверх, устремляясь к храму жриц любви. Гости в панике выбегали из высокотемпературного ада, отчаянно спасая свои жизни. На некоторых успела обгореть одежда, но в большинстве своём, они выходили целыми. Угарный газ наполнял лёгкие Патриарха, но он успел уйти от смерти, укрывая от огня свою спутницу. Оглянувшись по сторонам, он не нашёл своего знакомого с белой гитарой, после чего с худшими мыслями направил свой взгляд на разрушающиеся в пылающей агонии железобетонные конструкции. Эмоции, которые Кирилл так редко показывал, разрывали его изнутри, он не мог уложить у себя в голове, что потерял своего близкого друга в тот же вечер, когда его снова нашёл, но тут из дверного проёма центрального входа кабаре показалась тёмная фигура, шедшая сквозь пламя, будто не замечая его. Позже силуэт начал обретать более отчётливые контуры, и стало видно, что он держит в руках музыкальный инструмент. Преодолев клубы дыма, парень направился к Патриарху. Подойдя к нему вплотную, он задал вопрос:
