Отключив аппарат, девушка запустила пальцы в спутанные ветром пышные волосы и едва слышно выругалась. Распахнула широко медовые глаза, с огромным сожалением качая головой.
— Простите, похоже, вечер отменяется. Если я сейчас не приду в университет и не улажу там все, лишусь проекта, — Алья зажмурилась, виновато разводя руками в стороны.
Острое чувство неудобства грызло будущую журналистку изнутри, а Маринетт насквозь это видела, всем сердцем сочувствуя девушке. Ей ли не знать, каково это — нелепые проблемы на учебе? Желание поддержать опечаленную Сезер вырвалось наружу, выражаясь в заботливо поглаживающей ладони.
— Чего ты, Аль? Не расстраивайся, в самом деле, я все понимаю, могу сегодня и сама позависать. Если еще и Пит выйдет в зал, вообще нечего грустить, ну, — Чен крепко обняла подавленную подругу, как недавно сама Сезер, а сама выразительным взглядом вперлась в Нино, мол «иди с ней, помоги». Хорошо, что Ляиф был предельно понимающим человеком и сразу смекнул, что к чему. Подошел к ним, мягко похлопывая рыжеволосую по вздрагивающему плечу.
— Я пойду с тобой вместе, Алья. Давай, нужно поторопиться, помнишь? А завтра тогда погуляем все вместе, чем не идея, а? Суббота ведь, — на этих словах глаза Сезер заблестели, а сама она заметно воспрянула духом, скидывая руку парня с себя. Как-то хитро посмотрела на подругу, отчего дышать той на секунду стало трудно, и улыбнулась, согласно кивая.
— Отличная идея, Нино! — пара вновь странно переглянулась между собой, не смотря на встревоженную Дюпен. — Тогда поспешим, повеселись за нас, Маринетт!
Повторно обняв девушку по очереди: Алья — с чувством, до привычного хруста костей, Нино — осторожно и мимолетно, они быстро развернулись и сорвались на бег, выкрикивая что-то в ночной разряженный воздух. Не сумев сдержать добрую улыбку, покачивая головой, Чен проводила их взглядом и тяжело выдохнула. Резкий удар грома совсем рядом заставил по-детски вжать голову в плечи и тут же смущенно кашлянуть, коря себя за глупость. Первые капли нарастающего дождя звонко отбивали только себе известный танец по мощеной плитке мостовой, а открытое заведение было еще довольно далеко, значит, придется тоже побегать, ведь промокнуть до последней нитки совсем не хочется.
***
Тишина напрягала.
Последний громкий звук соприкоснувшихся черных облаков прозвучал довольно давно, а всегда включенный компьютер разрядился, не издавая звуков. Гипнотизируя расплывчатые пятна за окном, Адриан напряженно постукивал пальцами по рядом стоящему столу. Марин не отвечала на его последнее сообщение уже двадцать минут, хотя прочла его и даже что-то печатала: это безумно давило на голову и являлось непонятным для самого Агреста. Наверняка он достал ее вконец своими вопросами, и она больше никогда не напишет ему. Вроде, должно быть всё равно на столь спонтанную и странную знакомую, но почему сердце так неприятно тянет, что хочется закричать?
Злость на самого себя поднималась горячей волной, неприятным холодом в затылке отдавая — телефон полетел в стену, трескаясь, руки подрагивали. Почему, когда он только начал налаживать отношения, все провалилось? Он что, чертов козел отпущения? Сначала мама, потом отстранившийся отец, запертая клетка и обрезанные крылья, а теперь и она. Порыв свежего ветра в его застоявшейся жизни насмешливо пролетел дальше, оставляя полностью разбитым.
Тихий, отчаянный возглас, напоминающий рык, вырвался из сжатых губ: парень встал на ноги, пнув напоследок кресло и схватив резко со стола деньги, вышел из помещения, громко хлопнув дверью. Бросил Натали, разбирающей бумаги за стойкой в приемной, что хочет пройтись, и остановил ее, когда она предложила позвать телохранителя: такого счастья не нужно. Её беспокойный взгляд проследовал за ним до самого выхода и оборвался, когда Адриан вышел наружу, глубоко-глубоко втягивая в себя тяжелый предгрозовой воздух.
Быстро поймав первое попавшееся желтое такси, он плюхнулся во вмятое кресло, попросив отвезти его в какое-нибудь открытое в сей час заведение. Водитель, мужчина пятидесяти годов, не такой добродушный на вид, как другой, несколько часов ранее, а напротив, угрюмый и поджатый, только кивнул, но несомненно заметил состояние пассажира и впервые за долгое время почувствовал в себе сочувствие к мальцу. Вероятно, с ним случилось что-то не слишком приятное, а единственный жест поддержки, который он может оказать — это…
Чуть смятая сигарета с пожелтевшими краями фильтра, возникла перед нахмуренным лицом Адриана. Тот в первую секунду дернулся, после чего, не раздумывая, благодарно хмыкнул, забирая своеобразный подарок в тонкие пальцы (почему он должен сдерживаться, когда все вокруг осыпается крахом): таксист позволил ему прикурить от зажигалки, и машина двинулась по дороге. Тягучий дым медленно наполнял легкие, улетая в поднебесье вместе с ветром, и уносил с собой некоторые переживания, голова с непривычки слегка кружилась, но Агресту, несомненно, нравилось действие. Вероятно, он будет жалеть об этом завтра, поклявшись более никогда не брать в рот подобную гадость, а сейчас… сейчас просто хотелось расслабиться и перестать переживать.
Через десять минут молчания, да скрипа колес по асфальту, машина остановилась, и мужчина грудным голосом сообщил, что они приехали. Адриан пробежался взглядом по вывеске и усмехнулся. Отдал положенную сумму за маршрут, встречаясь глазами с водителем.
— Рано или поздно – всё будет в порядке. Не переживай, парень, — таксист кивнул застывшему в удивлении парню и протянул еще одну сигарету, хмыкая, когда Агрест молча принял её.
— Спасибо… вам, — мужчина лишь глухо проворчал что-то, заводя двигатель, и секунды спустя исчез за поворотом.
Адриан покачался с пятки на носок, после чего приглушенно хмыкнул и, делая несколько стремительных шагов, вошел в круглосуточный бар-бистро, позволяя потоку пропахшего специями воздуха дыхнуть себе в лицо. Свободных мест было не так много, многие люди любили это место, и с каждой последующей минутой блондин понимал почему: желтый свет мягко лился сверху, скрывая в полутьме лица, музыка играла из каждого угла, расслабляя уставший мозг, официанты не задерживались у столиков, спеша обслужить всех гостей, не обделяя вниманием.
Выбрав отдаленный от всех столик у запотевшего окна, рядом с декоративными бочками, в которых когда-то хранился, по всей видимости, мед, Адриан опустился на кожаное сиденье и скрестил руки перед собой. Весь день срывающийся ливень вступал в свои права, заливая узкие улочки и широкие улицы мощным потоком воды. Не смолкавшие разговоры людей заглушали звук стихии, но стук тяжелых капель по крыше все равно был слышен. Обволакивающая музыка прыгала по мягким стенам, заползая в вены, мягко щекотала волосы на затылке, отдавая в голове приятной дрожью.
Нога непроизвольно водит и притоптывает по полу в такт, а полуприкрытые глаза рассматривают в приглушенном свете посетителей. Некоторые, особо резвые, заняли правую сторону, специально освобожденную от столиков в вечер пятницы, и двигаются тенями, плавно и резко изгибая тела. Невольно завораживает и чертовски вызывает желание влиться к ним.
Вот только пары для танцев у Адриана не было.
Горькая усмешка появилась на покусанных губах, когда парень подозвал слоняющегося неподалеку свободного официанта.
— Чего желаете, сэр?
— Охлажденную бутылку красного Lussac Saint-Emillion, — Агрест слегка расфокусированным взглядом водит по окнам, выхватывая капающую с желоба воду, и не поворачивается в сторону говорившего.
— Будет сделано. Что-нибудь еще?
— Тут можно закурить?
Мужчина отвечает согласием, на что Адриан тут же вытаскивает подаренную сигарету, поджигая ее найденной зажигалкой на столе. Скручивающий легкие невесомый дым наполняет внутренности, обжигая горечью язык. Официант, сделав молчаливый вывод, что более ничего не требуется, тактично удалился к другим, подзывающим его, людям.
Располагающая обстановка наталкивала на определенные мысли желавшего забыться сегодня парня. Например, какого черта он так расстроился из-за того, что Марин просто не ответила ему? Да и обстоятельство разбитого телефона не слишком веселило сердце: наверняка отец будет отчитывать его, словно маленького, ведь денег у них вовсе не немерено. Признаться честно, без своего смартфона парень чувствовал себе довольно неуверенно. Будто он стал за последнее время настолько зависим от него.
