- Подожди, - я схватил его за рукав, - что мне делать-то?

- Обустраивайся, налаживай связи и помни, тебя туда послали не для того, чтоб бухать и баб трахать. По крайней мере, не только для этого. Между прочим, затраты энергии на один прыжок, сопоставимы с суточным излучением небольшой звезды. Оттого-то портал раз в сутки и открывается.

- А почему именно меня? - не отставал я.

- Ну а кого же еще? - хохотнул Митька, - ведь ты, коллега, человек богатырского ума!

- Шутки шутим?

- Да я, честно говоря, и сам не знаю, почему. Не я ж тебя выбирал. Моей задачей было поставить портал в семьдесят второй и держать с тобой связь. Портал я поставил, связь держу, - Митька еще раз глянул на время. - Ох, ушки-усики мои! Их обреют, а это так неприлично! Ладно, еще потрещим на эту тему, не последний раз видимся! А ты на досуге сам покумекай, почему именно тебя. Я так смекаю, вряд ли случайно. У них ничего случайно не бывает! Значит, только ты и сможешь это сделать.

- Да что сделать-то? - простонал я.

Не отвечая, он сунул сигаретную пачку в карман, допил коньяк прямо из горлышка, набил рот остатками ассорти и, подмигнув мне пуговичным глазом, поспешил к выходу.

Проводив глазами его долговязую фигуру, облаченную в бесформенный брезентовый плащ до пят и, оставшись один на один с пустой бутылкой, я закручинился и попросил счет.

Потом покачиваясь, брел по улице, под дождем, не раскрывая зонта, от фонаря к фонарю.

Значит если верить этому новоявленному оракулу, жить мне осталось не больше года, да еще надо сделать не пойми чего в оставшийся срок. Свинцовая тяжесть этого нежданного знания давила на плечи и как-то даже расхотелось идти в портал. При таких раскладах стоит ли суетиться? Старая жизнь, с ее унылым постоянством, осыпалась неотвратимо, словно высохший песчаный домик. Будет ли новая?

Глава седьмая

Портал безропотно пропустил все мое барахло, и теперь я стоял в обнимку с сумкой, голый, абсолютно трезвый и немного ошалевший от мгновенного перемещения из ночи в солнечное утро. Стоял и озирался по сторонам. Боже, как здесь пыльно и грязно! Организм был полон сил и требовал действий. Кинув вещи на диван, и распахнув окна, я включил радиоточку, нашел в ванной тазик с тряпками и приступил к уборке. Передавали концерт "Песни комсомола", что пришлось как раз в жилу. "...Не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым!" - орало радио. Вообще-то, обычно я ленив, но тут действовал с таким задорным энтузиазмом, словно смывал грязь с собственного давно не мытого тела. "Комсомольцы-добровольцы, мы сильны нашей верною дружбой!.." - голося вслед за радио, я тщательно протер все горизонтальные поверхности, затем принялся за пол. Через час все в доме сверкало и дышало свежестью от разбрызганного дезодоранта, а я обливался потом, словно выбрался из парной - жарища стояла прямо с утра. Окна, конечно, тоже следовало помыть, но на это моего энтузиазма уже не хватило. Решив, что сделаю это когда-нибудь потом и, ощущая законное удовлетворение, я отправился в душ где, фыркая и отдуваясь долго плюхался под струйками прохладной воды. Распевая: "И вновь продолжается бой, и сердцу тревожно в груди..." растирался свежим полотенцем, когда в дверь постучали. Кинувшись туда, я поскользнулся на мокром полу и едва не врезался в дверь лбом. Увидел в глазок Женьку и с криком: "Одну минуточку мадмуазель!" бросился в комнату, где, чертыхаясь принялся разбирать вещи. Напялил на себя первые попавшиеся под руку джинсы и майку и вернувшись в коридор, открыл наконец, дверь.

- Слышу, ты песни поешь, - сказала Женька, - дай, думаю, зайду... Не помешала?

Вот какая тут слышимость... - подумалось мне, - значит девок не приведешь.

- Да что ты, заходи, конечно, я как раз уборку доделал.

- А сейчас что ты пел? - поинтересовалась девушка, проходя в комнату. - Я такой песни не знаю.

Блин, малое палево! Походу Пахмутова еще не успела сочинить "Неба утреннего стяг".

- Да это так... наша студенческая... - и чтоб замять тему, сунул ей в руки вещи брата и занятый рубль. - Спасибо, солнышко, очень выручила, чтобы я без тебя делал!

У "Солнышка" от удовольствия порозовели щечки. Она окинула меня оценивающим взглядом.

- Клевый прикид! Съездил на вокзал?

- Да, забрал вещички. Вот, кстати, обещанный подарочек!

Она осторожно, словно боясь обжечься, взяла пакет с юбкой.

- Какой красивый, наверно дорогой.

Я не сразу понял, что девушка решила: пакет - это и есть подарок.

- Да внутри подарок, ты разверни.

Когда Женька развернула юбку, увешанную яркими этикетками, ее глаза и рот округлились одновременно.

- Что это?

- Как что, юбка джинсовая.

- Это мне что ли?

Понятно, что вопрос был риторическим, и я даже не стал на него отвечать.

- Может, примеришь, а то вдруг размер не тот.

Девушка молча унеслась из квартиры и через пять минут принеслась обратно уже в юбке, к которой была добавлена легкая приталенная рубашка в сине-белую клеточку и плетеные босоножки на каблучке.

- Вот, - сказала она смущенно, - не слишком короткая?

- Ну-ка повернись.

Она послушно покрутилась, и я был вынужден присесть на диван, чтоб замаскировать подъем в штанах. Обтянутая джинсой Женькина попа была что надо. Ножки, кстати, тоже, хоть и не слишком тоненькие, как у нынешних моделек.

- Супер! Ты секси!

- Чего? - не поняла девушка.

- Ну... в смысле, тебе идет.

- Я не могу взять, - нелогично отреагировала Женька.

- Почему?

- Не знаю, это очень дорого, да и за что мне?

- Как за что? Во-первых, за доброе сердце! Ты помогла мне, практически незнакомому человеку, в трудную минуту жизни! Во-вторых... за отличную учебу.

- У меня тройка в четверти по геометрии.

- Безобразие! - сделал я суровое лицо. - Ты и впрямь недостойна носить этот предмет одежды! Снимай сейчас же! - и даже протянул к ней руку.

Согласен, мое предложение звучало двусмысленно, но девушка хихикнула и, отскочив на шаг, показала характерную фигуру из трех пальцев.

- Фиг!

Я понял - подарок принят.

- А поцелуйчик?

Она задрала подбородок и зажмурила глаза, типа, целуй пока не вижу. Я загнал похоть вглубь себя, взамен проникнувшись отеческой лаской, чмокнул ее в обе щечки как можно целомудреннее, и тут увидел, что соплюшка тянет губы для поцелуя.

Педофилии мне только не хватало.

- Евгения, а у тебя парень есть?

Она настороженно вскинула ресницы.

- Липнет тут один. А что?

- Так ты занята... жаль...

Выражение ее лица обещало кары небесные, пришлось добавить к подарку духи. Тут ее состояние приблизилось к катарсису.

- Сли-мат лан-соме, - прочитала она по слогам.

- Клима ланком, - поправил я ее.

- Французские?! - спросила девушка с придыханием.

- Э-э... - откуда мне знать, где разливали эти "клима", но не разочаровывать же ребенка, - французские... должно быть.

- Отпад! - заключила Женька и мечтательно добавила. - Все девки от зависти лопнут! Феликс... а у тебя девушка есть?

- Есть, - сказал я тоном, исключающим всякие поползновения, - невеста.

- Эх... Повезло ей!

Я саркастически хмыкнул. Тоже мне везение - с Наташкой мы разбежимся через два года после свадьбы, окончательно друг в друге разочарованные.

- Жень... ты бабушке только не говори...

- Что ты подарил? - сразу поняла девушка. - Ни в коем случае! Она ж если узнает, меня без соли съест - молчать буду как Зоя Космодемьянская! Нет... - она наморщила лобик, - скажу, что папаша задарил, в честь окончания учебного года, вот! Клевая отмаза, типа, вспомнил, что у него дочка имеется. А я в музыкальной школе училась, - невпопад добавила она, - хочешь, что-нибудь сыграю?

- Как же ты сыграешь? - озадачился я.

- Так у Виктора Мефодьевича пианино же есть, ты что не знаешь? Они когда еще с женой жили, его дочка Любка, сестра твоя двоюродная, вместе со мной в музыкалку ходила. Они потом уехали, а пианино осталось. Там стоит в маленькой комнате, не видел что ли? Чо, правда? - и, проскочив мимо меня, она толкнула дверь в портал.