Дух держал их хорошо. Вместо наркотического оцепенения, как в первый раз, при приближении к журчащим струям меня охватило глубокое спокойствие и расслабленность, но при этом голова оставалась ясной, а мысли прозрачными. Наверняка приятно спать ночью у этого фонтана, вдыхая аромат мелкой водяной пыли и слушая музыку журчащих струй.
– Да, Анна, – произнес в моей голове вкрадчивый и обольстительный шепот, – вы с моей жрицей Анастасией можете пройти ко мне сразу вдвоем…
– Нет уж, спасибо, я лучше пешком постою, – ответила я, по вкрадчивому тону духа фонтана уже догадываясь, что он мог запросить с Анастасии в качестве платы. Измучился тут бедолага с содомитами – а ему женщину хочется, теплую и мягкую… И не одну к тому же…
– Разумеется, ты права, – беззвучно вздохнул дух, – когда меня призывали для служения этому источнику, то я абсолютно не представлял себе того, чем все это обернется. Века и века, скованный заклинанием принуждения, проводил я среди людей, чей образ жизни был мне отвратителен, и ублажал все их нужды, даже самые извращенные. Но и когда они исчезли, то лучше не стало, потому что окрестные лесные женщины, которые могли бы удовлетворить мою страсть, были не в силах войти во внутренний город, защищенный мощнейшими охранными заклинаниями, а я был не в праве и не в силах отойти от источника, к которому оказался прикован.
– Бедненький, как ты намучился, – пожалела я духа, – но ведь и в самом деле я не могу прийти к тебе вместе с Анастасией – не мое это, понимаешь? Для такого шага нужны или большое отчаяние, когда уже все равно; или большая любовь, а у меня к тебе нет ни того, ни другого. Извини, если можешь.
– Понимаю и не обижаюсь, Анна, – ответил дух, – но у меня к тебе есть еще одна просьба. Снимите, пожалуйста, с внутреннего города защитные заклинания, чтобы, после того как вы уйдете и я снова останусь один, окрестные лесные женщины могли бы приходить ко мне для того, чтобы поклониться моей силе и изъявить свою любовь. Без этого мне снова будет одиноко. Когда-то их предки жили в казармах, построенных рядом с городом, и несли тут охрану; а теперь они одичали и, неприкаянные, ходят по местным лесам.
– Мы соберем свою пятерку и попробуем снять эти заклинания, – пообещала я, – но гарантировать ничего не можем. Кстати, если на городе стоит, как ты говоришь, мощнейшая защита, то я не понимаю, как мы сами могли пройти через его ворота и не заметить даже малейшего сопротивления? Наоборот, мне показалось, что нас встретили как долгожданных гостей и с почетом проводили на самые лучшие места.
– Это значит, – вздохнул дух, – что город устал быть ничейным и признал вас своими господами, и склонился перед вашей силой и разумом. Теперь вам значительно легче будет менять его заклинания для того, чтобы устроить здесь жизнь по своему вкусу. Но я-то уже знаю, что вы не собираетесь задерживаться тут надолго и скоро уйдете. От этого знания мне становится грустно и страшно.
Немного помолчав, дух фонтана продолжил:
– Когда за священной водой из моего источника приходят люди из нижних земель, бывшие когда-то врагами строителей этого города, то им приходится пробиваться через городскую защиту силой заклинаний своих сильнейших магов. При этом им никогда еще не удавалось дойти до центральной площади, а воду они обычно набирают из малых источников почти сразу за главными воротами…
– А что, – спросила я, – существуют еще и малые источники?
– Да, – ответил дух, – вода, взлетевшая вверх и упавшая в чашу бассейна, по подземным трубам расходится к множеству малых источников, устроенных во дворе каждого дома во внутреннем городе. Ведет такая труба и в купальни, о которых я уже говорил. В них маги из правящей семьи принимали магические ванны, набираясь сил и поправляя здоровье. Купание прямо у меня в фонтане – это слишком интимный поступок, позволительный только тем, кто получил на это мое личное приглашение. Кстати, именно из-за труб с моей заряженной магией водой, создающих под городом целую сеть, вся его территория буквально пропитана магическими эманациями, от которых питаются как защитные и сохраняющие заклинания, так и управляющий ими дух этого города. Если ты разрешишь, то я приглашу его присоединиться к нашей беседе.
– Постой, – ответила я, – я не могу единолично решать такие вопросы. Если ты хочешь позвать духа города, то я тоже должна пригласить своих друзей, ведь мы с ними составляем единое целое.
– Зови их, Анна, – коротко ответил мне дух фонтана, – поговорим все вместе. Самое главное, чтобы среди них была та женщина – с духом огня внутри, и та, что прикидывается маленькой девочкой, и…
«Бабник он и есть бабник, – не без симпатии подумала я, – но мы об этом никому не скажем, если он сам не проболтается…»
* * *
Тот же день. Около полуночи. Заброшенный город в Высоком Лесу
Капитан Серегин Сергей Сергеевич
Тиха ночь на плоскогорье, с высоты четвертого этажа Башни Силы заброшенного города яркие звезды на темном небе кажутся такими близкими. Если выйти на опоясывающую этаж галерею и посмотреть налево, то на фоне неба, которое все же чуть светлее, будет виден похожий на китайскую пагоду силуэт Башни Мудрости; если посмотреть направо – то Башни Терпения, а прямо перед нами возвышается Башня Власти. Вот они – главные силы, двигавшие вперед общество гоморритян и содомитян, и задвинувшие его туда, откуда уже нет выхода – только гнев огненный и всеобщее уничтожение. Странная концепция, в которой не нашлось места Вере, Надежде и Любви. Хотя, если вспомнить, откуда выросли ноги и откуда руки, ничего странного в ней нет. Те, кто сознательно пошли против естественного порядка вещей, сами загнали себя в тупик.
Позади меня, раскинувшись великолепным телом на смятых шелковых покрывалах, спит самая роскошная женщина из тех, которых я знал, и одновременно моя супруга Елизавета Дмитриевна Волконская. Релаксация в магических ваннах и массаж струями воды сняли усталость и привели нас в такое бодрое состояние, что, закончив эти процедуры и поднявшись в предоставленные нам покои, мы бросились в объятия друг друга, и без устали терзали свою плоть в безудержном сексе до самой глубокой ночи. Кстати, здесь, в башнях Правителей, в отличие от остального города, сохранились не только сами здания, но и их богатая внутренняя обстановка, которая могла бы сделать честь и царскому дворцу, и дорогому борделю.
Насколько я понял объяснения явившегося перед нами городского духа, время в этих помещениях идет, только когда внутри кто-то есть, а стоит людям выйти, так оно немедленно останавливается, а внутренняя обстановка в комнатах автоматически приводится в исходное состояние; разумеется, за исключением тех вещей, которые постояльцы принесли с собой из внешнего мира. И вообще, существуют ли на самом деле все эти ложа, шкафы, стулья, полотенца, покрывала и прочее, как говорится, на физическом уровне, или это только материализованные заклинания, доступные нам в ощущениях? Здесь, где от магии буквально звенит воздух, такой фокус вполне возможен. Вот скажет кто-то: «крекс, пекс, фекс», дернет волосок из бороды – и выяснится, что на самом деле король-то голый. Но это я так шучу, потому что развеивание материализованных заклинаний – это занятие куда более сложное, чем даже их создание…
Но самая интересная ситуация сложилась тогда, когда мы прибыли на место, колонны остановились и майор Половцев побежал объяснять своим сбитым с толку подчиненным, где и каким образом они оказались, и под чьим командованием им предстоит служить; а также кем, в свою очередь, предстоит командовать. Непонимание, недоверие, осознание, шок – вот выражения, последовательно сменявшие друг друга на лицах командиров и курсантов, прибывших к нам из Советской России.
Кстати, еще один штрих, отличающий их историю от нашей – вся территория бывшей Российской империи включена в единое государственное образование, включая Финляндию, а СССР там – это Советская Россия плюс Манчжурия, Монголия, Уйгурия, Корея, Венгрия, Валахия, Чехия и Словакия. Елизавета Дмитриевна, поговорив сначала с майором Половцевым, а потом и со мной, сказала, что если считать наш вариант истории эталонным, а все прочие модернизированными, то тогда во всем произошедшем точно видна рука «старших братьев», одного из которых искусственный интеллект штурмоносца признал в вашем покорном слуге. Но это так, к слову; а пока вернемся к нашим баранам, то есть курсантам.
