Наконец толковище между Колдуном и Навигатором было завершено, и наш главный специалист в магических исследованиях повернулся в мою сторону.

– Сергей Сергеевич, – серьезно сказал он, – насколько я понял, прыжковый генератор, установленный на этом корабле, позволяет совершать прыжки, которые тут называют «проколами трехмерной метрики», только в пределах одного этого мира. Но аппаратуру можно настроить так, что линкор пойдет по следу только что существовавшего канала. Такой прием используется в бою, когда корабль преследует врага, который пытается скрыться от погони. Если мы уйдем к себе и закроем портал, а «Неумолимый» пойдет по следу нашего канала, то он обязательно найдет тот мир, из которого мы сюда пришли…

– И врежется прямо в нас и Китеж-град, – грустно усмехнулся я. – Ведь это же такая огромная бандура, что вызванная ей катастрофа обязательно сотрет с лица того мира всю Великую Артанию.

– Тогда, мой Повелитель, – сказал НАВИГАТОР, – нам необходимо установить на координатах точки выхода поправку в два-три планетарных диаметра в любую сторону, что поможет нам избежать столкновения с планетой. Самое главное потом – как можно скорее получить расходники и приступить к восстановительным работам.

– Ваш корабль может опускаться на поверхность планеты, – спросил я, – или это невозможно из-за его размеров и массы?

– Это возможно, – почти хором ответили НАВИГАТОР и КОМАНДИР, – но только если посадка совершается в специально подготовленный ложемент, оборудованный силовой колыбелью. В противном случае корпус может быть необратимо поврежден.

– А если посадка осуществляется на воду? – задал я следующий вопрос. – Есть ли у вашего «Неумолимого» запас положительной плавучести?

И снова рябь по голограмме и немая сцена. Им что, раньше в голову не приходило (я имею в виду не только этих псевдоличностей, но и вообще всю ту цивилизацию), что вода – это прекрасная посадочная площадка, лишь бы объект был воздухо– и водонепроницаем. То есть без дыр и прочих отверстий в корпусе, который должен быть изготовлен из нерастворимых в воде материалов. Слишком часто я ставлю их в тупик своими предложениями. Либо местная цивилизация крайне ограничена, либо у корабельного компа, фигурально говоря, заржавели шестеренки и его требуется срочно смазывать.

– Это возможно, – после некоторой паузы ответил КОМАНДИР, – запас положительной плавучести имеется, но глубины в месте приземления и стоянки должны быть никак не меньше половины высоты корпуса, желательно отсутствие значительных перепадов уровня водной поверхности, приводящих к обсыханию и повторному всплытию корпуса, а также это место должно быть защищено от штормовых волн и прочих погодных явлений.

Сперва я хотел забазировать линкор в мире Славян у себя под боком, в Днепро-Бугском лимане, но, насколько я помню, там нет мест с глубинами свыше семи-восьми метров, а требуется вдвое больше. На территории России для морской стоянки этого линкора прекрасно подходит Кольский залив и с некоторой натяжкой Севастопольская бухта, глубины которой тютелька в тютельку соответствуют требуемым условиям. Кольский полуостров – это очень далеко от места основных событий в мире Славян, Крым – уже лучше, но если я размещу этот линкор в Севастопольской бухте, то потом в Херсонесе Таврическом горожане греха не оберутся с перепугу, задрищут все мостовые, не успев добежать до сортиров. Ну ничего, в таком случае переворот в Константинополе начнется с Херсонеса, только и всего. В любом случае, еще два месяца, а то и чуть больше, ни одна собака в том мире не рискнет выйти в море даже под страхом смертной казни. Сейчас там тридцатое января 562 года, и в Константинополе о том, что случилось в Херсонесе, смогут узнать только в начале мая, и вряд ли эта информация будет к тому времени еще актуальна. Мы об этом уж точно постараемся.

Зато в мире Смуты стоянка звездного линкора в севастопольской будет самое то. Пусть его боеспособность всего несколько процентов от номинала, но на тогдашнее Крымское ханство вкупе с Османской империей этого хватит с избытком. Все, что турецкий султан сможет наскрести в своих владениях и бросить на отвоевание Крыма, бесследно сгинет на дне Черного моря. Но этот вопрос мы сможем решить позже, а пока будем действовать по обстоятельствам. Единственное, что требуется, так это предупредить, что город Херсонес, который расположен неподалеку от места посадки линкора, мне нужен в целости и сохранности, а также о том, что не надо отвечать на оскорбительные выпады невежественных местных жителей, которых следует просто игнорировать. Ведь если на вас лает собака, вы не будете облаивать ее в ответ, особенно если в силу обстоятельств она не в состоянии причинить вам реального вреда.

Еще мы договорились о том, что как только линкор приводнится и займет свое место в бухте, мы тут же проложим туда местный портал для того, чтобы наконец-то лично осмотреть свою новую боевую единицу. Дело в том, что нет у меня доверия к системам жизнеобеспечения этого корабля, ведь нынешняя команда в них не нуждалась и, следовательно, не следила за их исправностью, так что по-настоящему ступить на его борт будет безопаснее, когда «Неумолимый» будет находиться на поверхности планеты.

12 февраля 562 Р. Х. день сто девяностый в мире Славян. Утро. Византийская империя, провинция Малая Скифия, Крым, город Херсонес Таврический

Проснувшиеся утром горожане – городской префект, начальник гарнизона и другие официальные и не очень лица – увидели, как на чуть взволнованной поверхности Херсонской бухты плавает огромный предмет буро-ржавого цвета и длиной ничуть не меньше римской мили, представляющий из себя настоящий плавучий остров. Поскольку этот предмет не проявлял никакой агрессии, его сочли безопасным, а потому отдельные храбрецы тут же кинулись к своим рыбачьим лодкам, чтобы добраться до этого морского исполина, несомненно издохшего по каким-то своим исполинским причинам – водрузить на нем флаг Византийской империи, а где-то рядом в уголке скромно нацарапать свое имя. Но всех их ждало величайшее разочарование, потому что в сотне двойных шагов от цели храбрецов-исследователей остановила прозрачная и очень упругая стена, что их очень возмутило. В результате попытки обойти эту невидимую стену выяснилось, что она окружает это плавающий предмет со всех сторон. Желающих нырять в воду, чтобы проверить, насколько она уходит в глубину вод, в эту зимнюю пору не нашлось, а летать подобно птицам, чтобы перелететь барьер сверху, никто из херсонитов не умел.

Почти тут же по городу пошли разговоры о том, что это за штука и какого рожна она там плавает. Досужие городские бездельники вздымали вверх персты и рассуждали о том, что прошлым летом в скифских степях, где погибла орда авар, бывших византийскими федератами, происходили страшные чудеса, когда торговля увяла, караваны с рабами не приходили, а купцы попрятались как муравьи перед грозой. И, мол, теперь эти страшные чудеса придут и в Херсонес Таврический. Этой весной город возьмут злые варвары-анты, необычно усилившиеся после разгрома авар, всех мужчин убьют, потому что их князь не берет рабов, всех женщин обесчестят, а потом тоже убьют, а плавающее сейчас по Херсонесскому заливу чудовище сожрет их тела. А варвары возьмут город, потому что скоро произойдет землетрясение, которое порушит городские стены. Бежать надо из этого проклятого города, как можно скорее и куда глаза глядят, вот что (а мы по дешевке скупим имущество легковерных дураков и невиданно обогатимся).

– Так как же чудовище сможет сожрать тела, если оно дохлое, – возражали рассказчикам ужасов скептики, – не шевелит ни хвостом, ни плавниками…

– Не дохлое оно, – отвечали распространители зловещих слухов, – а только прикидывается. Отдыхает после вчерашнего шторма. А потом как вылезет на берег и пойдет всех жрать, и даже варвары ему будут не нужны; само сломает стены и башни, и будет ловить бедных горожан среди руин, как медведь, разоряющий муравейник. Бегите, бегите, бегите и чем дальше, тем быстрее!