Неустроев, получив неутешительный доклад разведки, заосторожничал отдавать приказ на заведомо кровавый штурм. Личный состав вымотался. Из десяти тяжелых орудийных платформ в строю осталось только три. По боевым роботам некомплект уже достиг катастрофической цифры в девяносто процентов.

Собравшись с духом, комбат охрипшим от бесконечных переговоров с подчиненными голосом доложил штабу полка, что задача практически выполнена, батальон закрепился на расстоянии прямой видимости от Зоологического музея. И попросил поддержки, боеприпасов и эвакуации раненых.

В эвакуации и поддержке с воздуха ему было отказано. Космофлот никак не мог побороть упертых мятежников. Те, словно заправские факиры, доставали все новые и новые козыри из рукава, и имперский флот нес огромные незапланированные потери.

Объявив двухчасовую передышку, Неустроев с огромным удовольствием отстегнул лицевую панель шлема своего экзолета и полной грудью вдохнул морозного воздуха.

Через проломы в стенах, в разбитые окна здания, превращенного в командный пункт, врывался свет бушующих в городе пожаров. Огненные блики плясали на лицевых панелях бронескафандров солдат, на оружии, на осколках битого стекла. Кто-то из бойцов, пользуясь короткой передышкой, решил перекусить. Рядом с разложенными на полу гранатами и автоматами появились продуктовые наборы и фляги с водой. Другие принялись с помощью портативных аккумуляторов подзаряжать опустошенные батареи своих обвесов, имеющих внешнее питание и установленных на экзолеты самостоятельно. Операторы принялись спешно чинить уцелевших дронов, тыловики – раздавать последние сбереженные запасы боекомплекта.

Неустроеву есть не хотелось. Он зашел в какое-то помещение, увидел диван, сел и заснул. Ему показалось, что он только закрыл глаза, а его уже тормошили.

– Группа специального назначения. Лейтенант Петров. Прибыли в ваше распоряжение. – Могучий детина, увешанный дополнительными оружейными блоками, выглядел внушительно. Если не сказать больше. Только одним своим видом он олицетворял надежность.

– ГРУ? – спросил Неустроев. Сам, будучи далеко не маленьким мальчиком, а здоровенным бычарой, раскачанным на тренажерах и военных ускорителях, он смотрелся на фоне командира пополнения бледновато.

– Фронтовая разведка.

– Стратеги? – Неустроев про себя присвистнул. Ему прислали настоящих монстров, прошедших невероятный отбор и зачисленных на действительную военную службу в возрасте десяти лет. За их плечами двенадцать годичных циклов адской учебы. Их восприятие и рефлексы на порядки превосходят таковые у обычных солдат. Жесткая программа постоянных тренировок сделала из них идеальные боевые машины запредельного уровня, заточенные для выполнения любых задач.

– Да, управление стратегической разведки. – Лейтенант не рисовался, он был спокоен и абсолютно невозмутим.

– Если не секрет, на кой черт?

– Не секрет. Есть вероятность атаки вашего батальона ударным отрядом мятежников. Их уровень подготовки – гвардия императора. Они здорово нам мешают. – Больше сказать лейтенант ничего не успел.

– Нападение, – раздались предостерегающие крики на нижних этажах и вокруг здания, где укрылся батальон. Первыми сработали автоматически лазерные турели и дроны охранения. Солдаты бросились врассыпную по своим местам. И через мгновение вспыхнул ожесточенный бой.

Доклады с мест следовали одним за другим. И Неустроев не мог поверить им до конца. Происходило невероятное – его превосходно выученные, с железной дисциплиной пехотинцы отступали под натиском местных дикарей. Силовые щиты трещали от напряжения, опустошая батареи быстрее, чем их успевали менять. По позициям батальона слаженно работали снайперы и тяжелые минометы. Можно было поклясться, что в выучке эти новые враги, как минимум, не уступали прославленной имперской звездной пехоте. Но космодесант, уплотнившись до максимума, нащупал ту саму грань, через которую переступать было нельзя. И встал насмерть.

– Чего они добиваются? Нас им не взять. Мы отобьемся от любого количества атакующих. У них же нет поддержки космофлота, – Неустроев, дождавшись паузы в частой канонаде, спросил напрямую командира группы разведчиков.

– Это отвлекающий маневр. Сканеры показывают, что скоро они будут здесь.

– Где здесь? – Неустроев заволновался.

– Через подвал. Не дергайся, капитан, там мои ребята их встретят.

– Через сколько начнется?

– Уже сейчас. – Спецназовец встал с насиженного места и развернулся в сторону выхода. Его обвесы – оружейные блоки, навесные силовые щиты – ожили и встали в боевой режим.

Тем временем сначала легкая дрожь земли сотрясла здание, а потом с грохотом лопнули перекрытия первого этажа. Вспучившаяся земля выплюнула необычный шар матового цвета метра полтора в диаметре, который чуть гудел и выглядел очень хрупким на вид.

По нему тут же был открыт огонь. Шар ожидаемо лопнул с противным скрипящим звуком, и синева затопила здание, которое оборонял имперский космодесант.

– А вот это плохо. – Неустроев не успел и моргнуть, как Петров выскользнул из поникшего экзолета и из его недр достал два коротких палаша.

– Что это такое?

– Это каюк всей нашей технике – «пелена покоя». Пока она действует, вся техника мертва. Драться будем на ножах.

Неустроев грязно выругался. И впервые в его мысли закрался банальный страх…

Тем временем из пробитого туннеля один за другим на поверхность выбрались две дюжины сепаратистов и с ходу бросились в атаку. Вспыхнул и разгорелся необычный, редкий по своей напряженности и внезапности бой. Это была та смертельная схватка, когда в ход идет и кулак, и холодное оружие, и подвернувшийся под руку булыжник.

Кровавый туман спал с глаз Неустроева одновременно с исчезновением «пелены покоя». Вокруг громоздились тела бойцов, его бойцов. А ожившая связь донесла немного истеричный запрос командования о том, что случилось. Тактический монитор показывал, что от полнокровного батальона оставались в живых едва ли половина бойцов.

– Сколько у них убито? – Неустроев неверующе всмотрелся в виртуальный счетчик своих потерь.

– Шестеро. – Словно чертик из табакерки рядом возник старший грушник. – Да и то их уложили мои ребята. Разменялись один к двум. Страшные противники.

А в наушниках продолжал надрываться голос штабного офицера, требовавшего только одного – доклада.

– Значит, наш пространственный прокол уже не тайна. – Император немного рассеянно слушал доклад флотских, рапортовавших о победе над космическими силами самообороны Ворона, организованный в рамках привычного совещания, посредством видеоконференции.

– Система постановки помех, предложенная нашими учеными, позволила снизить процент невозвратных потерь до вполне приемлемых двадцати – двадцати пяти процентов. – Адмирал Бубенец отчаянно волновался, докладывая самодержцу лично, и поминутно протирал платком вспотевший лоб.

– Каковы общие потери по людям?

– В пределах планируемых. Мы согнали к Ворону почти все тяжелые беспилотники. И прочий хлам, управляемый дистанционно, который запустили в первой волне. Поэтому по людям – двухсотых около тысячи семисот человек.

– А что со звездолетами?

– Тут ситуация похуже. Безвозвратных потерь по классу тяжелых кораблей девяносто, по среднему классу почти шестьсот. Легкие звездолеты и перехватчики ориентировочно более трех тысяч.

– Почему не установлено тотальное господство в системе? Пехота жалуется, что вы до сих пор не можете обеспечить им полное превосходство в воздухе.

– Естественный спутник Ворона Мрачный Удд является последним активным очагом сопротивления.

– И в чем проблема? Сотрите его в порошок!

– Силовые щиты. Там, очевидно, стоят чудовищные накопители. Совокупной мощи флотской группировки не хватило, чтобы их пробить. Сейчас мы используем тактику изнурения. Любые накопители имеют тенденцию рано или поздно выходить из строя. Если бы вы санкционировали тектонические удары по Ворону…