– Але? – мелодично произнес ее голос из другого мира.

– Привет, – сказал Игорь и сам удивился, как тепло прозвучал его голос.

– Привет, – ответила Катя, и что-то прошелестело. «Она в постели, – догадался Соколовский. – И мне придется ей врать».

– Я до сих пор на дежурстве. Силы добра и света никогда не спят.

– Машина, я понимаю, понравилась? – игриво сказала Катя.

– Парковаться замучаешься, но в целом производит впечатление.

– Тогда продлеваю тебе аренду еще на сутки. Завтра вечером пригонишь по адресу.

– По какому?

– Я его тебе скину, – отозвалась Катя и замолчала. Потом ее голос стал каким-то сладким. – Ты же понимаешь, что мог бы сейчас спать рядом?

– Поверь мне, – убежденно заявил Соколовский, – если бы я был рядом, никто бы не спал. Я берегу твой сон!

– Я благодарна, – засмеялась девушка, – хотя такие жертвы не обязательны.

Когда в трубке зазвучали гудки, Игорь подумал, что теперь все будет в порядке. Не важно, Катя тут совсем ни при чем, просто ее аура, просто сознание, что есть на свете Катя, добавляет позитива. Хотя он бы и без нее не пропал, но благодаря ей как-то хочется жить. Еще пожить. И встретить новый день.

А новый день встретил Соколовского совещанием у подполковника Пряникова. Как и ожидалось, эксперты ничего нового не нашли. Ни признаков насильственной смерти, ни признаков борьбы, ни каких-то веществ или медицинских препаратов, которые могли бы повлиять на психику Анастасии Сергеевны Ушаковой и заставить ее выпрыгнуть из окна. Все сводилось к тому, что она сделала это добровольно под воздействием каких-то внешних причин.

Эксперт Илья только разводил руками. Эта сфера не по его части, а доведение до самоубийства еще нужно доказать. А это очень трудно.

– Ладно. – Пряников посмотрел на Родионову: – Какие версии у вас есть еще?

– Будем отрабатывать все, которые мы называли раньше, – ответила Вика. – Пока я не вижу повода отметать хотя бы одну из них.

У Соколовского пискнул телефон, извещая о поступлении нового сообщения. Сделав виноватое лицо, Игорь посмотрел на экран.

– Ну вот! – показал он телефон Вике. – С чем вас и поздравляю. Спецы пробили адрес «тролля».

– Разрешите, товарищ подполковник? – Родионова поднялась и после кивка Пряникова приказала: – Королев, Соколовский – поехали. Разберемся.

Алексеем Петровым оказался молодой мужчина лет тридцати с объемистым брюшком и неопрятной внешностью. Все у него было какое-то несвежее и замызганное. И немытые волосы, и пятна на животе, куда он, наверное, проливал кофе или щи, обгрызенные ногти на руках. Под стать хозяину оказался и компьютер. Боковая панель системного блока была открыта, внутри виднелись плотные слежавшиеся войлоком комья пыли, торчали пучки проводов. И на столе у него стояли блюдца и тарелки с присохшими остатками еды.

Но самое главное, что впечатлило Родионову и оперативников, – это фотографии Анастасии Ушаковой, которыми были увешаны почти все стены в комнате. И пока Родионова разглядывала фотографии, Королев с Игорем допрашивали хозяина квартиры. Не дав ему опомниться, они сразу насели на него, требуя ответов. Ошарашенный известием, что Ушакова покончила с собой в результате именно его, Петрова, троллинга, Алексей сидел в кресле возле своего компьютера, пряча глаза, и бубнил себе под нос оправдания.

– Все твои посты мы читали, – сказал Соколовский. – Чем тебе Ушакова покоя не давала?

– Я ее ненавижу, – бормотал Петров, – я ее ненавижу… я ее ненавижу…

– Ты зачем Ушакову до самоубийства довел? – потребовал Даня.

– Я никого ни до чего не доводил! – испуганно вжался в спинку кресла Петров. – Я ее терпеть не мог!

– И поэтому увесили все стены ее фотографиями? – резко спросила Вика и постучала кулаком по фотографиям.

– Она мне нравилась, – совсем уже упавшим голосом ответил Петров. – Я у них в фирме месяц на испытательном сроке был два года назад.

– В какой фирме? Ушакова была домохозяйкой, – нахмурилась Родионова.

– Это сейчас, а тогда она в глянце секретаршей работала, а я там сисадмином был. И она на меня всегда так смотрела… с отвращением, как на жабу!

Даня покачал головой и отошел к телескопу, который был направлен в окно на дом напротив. В телескопе была видна женщина, которая занималась аэробикой.

– Почему-то меня это не удивляет, а, Петров?

– А это откуда? – Соколовский снял со стены одну из фотографий.

Снимок был сделан очень необычно. Ушакова была сфотографирована через воду. Рядом проплывали рыбки (явно аквариумные), виднелись водоросли. А Ушакова, сложив губы трубочкой, прижала к ним палец, как будто призывала к молчанию.

– Эта? Сейчас. – Петров повернулся к клавиатуре и стал что-то набирать, двигать мышкой, потом с довольным видом показал рукой на экран, где появилась точно такая же фотография. – Вот.

– Так. – Соколовский посмотрел на фото. – Снято неделю назад. А что это, комментарий самой Ушаковой? «Наш маленький секрет». Интересный ракурс!

– Короче, хакер-самоучка, – Королев хлопнул Петрова по плечу. – Наши эксперты все твои высказывания проверят и решат, довел ты ее или нет. Ясно? Из города не уезжать. На связи быть двадцать четыре часа, семь дней в неделю.

Петров с готовностью стал кивать, глядя затравленно. Вика отвернулась и взяла из рук Соколовского фотографию.

– Что же за секрет у нее такой маленький?

– Поехали – проверим? – предложил Королев.

Удивленный приездом полицейских, Ушаков ничего не сказал, только посторонился, пропуская их в квартиру.

– Ничего страшного, Вадим Петрович, – поспешно успокоила хозяина квартиры Вика. – Нам нужно еще раз кое-что осмотреть в квартире.

– Пожалуйста, осматривайте, если нужно, – растерянно ответил Ушаков.

Родионова и Даня наклонились и стали смотреть, как Соколовский, закатав рукав, засунул руку в аквариум и шарит среди руин игрушечного замка. Ушаков попытался вмешаться, испугавшись за своих рыбок, но его быстро успокоили и велели постоять в сторонке. Наконец Игорь с довольным видом извлек из-под воды миниатюрную камеру, стряхивая с нее воду.

– Вот это улов, – усмехнулся Даня. – Как вам, а?

– Не понимаю, – промямлил Ушаков. – Это что, видеокамера?

– Вы угадали. Она самая, – опуская рукав, ответил Соколовский.

– Но что она делает у нас в аквариуме?

– То есть вы ее в первый раз видите, – констатировала Родионова. – Сомневаюсь, что ее установили сами рыбки.

– Я ее в первый раз вижу. Рыбками занималась Настя, я их как-то не очень. Ну, кормил иногда, когда Настя просила, но не разглядывал, что там у них. – Ушаков помедлил и добавил: – Тогда вы хотите сказать, что это сделала Настя? Но зачем? Бред! За кем она могла следить, что снимать?!

Когда они сели в машину, Вику наконец прорвало. Она стала объяснять, что никаких доказательств того, что Ушакова погибла не в результате несчастного случая, нет. И отдел не может заниматься впустую одним делом столько времени. И «тролль» с его писаниной – не доказательство, потому что в переписке не было призывов покончить с собой, и со стороны Ушаковой тоже не было никаких ответов и намеков, что она доведена до отчаяния. И камера в аквариуме – не доказательство. Ясно, что Ушакова была повернута на селфи.

– А по-моему, надо писать заключение и закрывать дело, – согласился Королев.

Соколовский сидел и молча смотрел в окно. Вика отчего-то покусывала губу, уставившись на него. Хмурый Даня тоже поглядывал то на Вику, то на Мажора, с которого его невеста просто не сводила глаз. Наконец Вика заявила с раздражением в голосе:

– Игорь, до конца дня ты либо находишь, что тут не так, либо мы пишем заключение о несчастном случае.

– Слушаюсь и повинуюсь! – откровенно обрадовался Соколовский и открыл дверь, чтобы выйти из машины.

– Клоун.

Петров смотрел в подзорную трубу, когда в дверь снова позвонили.