Вдруг кто-то сильно начал дёргать за дверь. Тихон потушил сигарету, схватил нож, и осторожно подошёл к запертой им двери.

– Ты чего заперся-то, покойников боишься? – кричал за дверью Захар. Тихон, спокойно выдохнул, и открыл замок, впустив товарища в жилище. Тот уже был в куртке, с небольшим пакетом в руках.

– Мне так спокойнее просто, – Тихону было неловко.

– Ну, дело твоё. Закрывайся. Тут и звери дикие бывают. И ещё… кое-что… бывает… фу, накурил уже, не продохнуть!

– Теперь буду на улице курить.

– Если надумаешь спалить дом, то гори лучше вместе с ним, – шутливо, но грозно говорил Захар. – Я тебе поесть принёс.

Он раскрыл пакет, а там была литровая банка молока и половина батона. Тихон отблагодарил, и принялся с жадностью есть.

– Я хочу, чтобы ты знал, – жевал и говорил Тихон. – Та история…

– А я хочу, чтобы ты заткнулся, и эту тему больше никогда не поднимал. Всем местным расскажу, что ты просто бомж, который попросил работы. Никому про своё прошлое не рассказывай. И семью мою этими баснями не докучай. Сейчас уже не важно, что там было. Важно, чтобы ты сейчас тварью не оказался.

– Я тебя услышал, – угрюмо сказал Тихон и продолжил трапезу.

– Дров не будет хватать, бери у меня из поленницы. У меня много заготовлено. Но, это завтра. Сегодня уж переживёшь. Вижу, с огнём ты справился, а вот заслон сверху отодвигать надо, а то задохнёшься, сволочь такая, а я виноват буду. И с поддона не забывай мусор выгребать, но это утром, когда всё остынет.

Захар отодвинул на себя заслон, находящийся вверху конструкции печи, и направился к выходу.

– От души, – в очередной раз поблагодарил Тихон.

– Ну, иди, запирайся.

Захар ушёл, Тихон вновь закрылся на замок. Подбросил угля и залез на печь. Та уже была тёплой. Не раздеваясь и не разуваясь, он задремал, укутавшись в вонючие звериные шкуры.

Ночью он вставал в туалет, очень болел живот после молока, и он еле добежал до отхожего места. По крыше барабанил дождь, а вокруг дома кто-то ходил, хлюпая ногами по лужам. Было жутко, но Тихон успокоил себя тем, что даже несмотря на то, что он обрёл временное пристанище, терять ему было абсолютно нечего. Что такое жизнь? Он знал, как легко многие убийцы, с которыми он сидел, назначают ей цену. И она была невысока.

Утром в избе стало очень холодно. Тихон проснулся, и сразу начал разжигать остывшую печь. Каким-то чудом у него это очень быстро получилось. В комнате чувствовалась сильная сырость. За окном уже было светло, но узнать сколько сейчас времени не представлялось возможным.

Прошло ещё немного времени. Небольшая комната наполнилась теплом и сигаретным дымом – Тихон курил и думал о том, что сегодня он купит себе чай и займёт немного керосина у Захара, потому что свечи быстро плавились и не давали такого яркого освещения, как керосиновая горелка.

В дверь постучали. Пришёл Захар.

– Не спишь? Ну, как ночь прошла? – спросил он.

– На воле любая ночь в радость, – ответил Тихон. По голосу чувствовалось, что он немного простыл.

Захар принёс ему старый чайник, в котором плескалась ещё горячей кипячёная вода. Ещё он принёс поесть – бутерброды из белого хлеба и докторской колбасы. В небольшом пакетике у него с собой был чай. Железную кружку Тихон нашёл ещё вчера. Он позавтракал, поблагодарив в очередной раз своего спасителя.

Потом они пошли в кузницу, хозяином и единственным главным мастером которой был Захар. Иногда ему помогал местный мужичёк по имени Клим – небольшого роста, крепкий, старше бывших сослуживцев лет на шесть-восемь, не больше.

Клим с недоверием отнёсся к новому помощнику Захара, но обрадовался тому, что ему меньше придётся выполнять грязной работы. Он работал в кузнице не на постоянной основе, видимо у него были и другие источники доходов. А Захар целиком и полностью владел этой ремесленной мастерской, и, помимо изготовления различных изделий из металла, занимался ещё и сваркой различных конструкций. Для Тихона должность подсобного рабочего была в радость, и не вызывала особого физического дискомфорта, несмотря на то, что здоровье его оставляло желать лучшего, чего не скажешь про Захара. В свои тридцать восемь с небольшим, лет, он выглядел ещё крепче, чем раньше.

В этот же день они принялись за работу. Работали они втроём с утра до трёх часов дня – нужно было по заказу доделать ограду для могилы, вечером уже должны были приехать заказчики. Захар не преминул похвастаться тем, что к нему поступают заказы со всего района. На что Клим посетовал, что денег всё равно не хватает на нормальную жизнь, и что численность населения за пределами больших городов стремительно сокращается, и жизнь здесь совсем не сахар. Но Тихон понимал, что ему очень повезло оказаться здесь, и ему было неприятно, если своим появлением он отнимал у кого-то лишний заработок. Об этом позже он сказал Захару, на что тот ответил, что всё будет хорошо, если Тихон будет честно трудиться. И пообещал ему ещё одну работу в скором времени. Тихон Сидоров был доволен таким развитием событий.

Закончив работу, Клим ушёл домой, а Захар повёл Тихона к себе, знакомить с семьёй. В очередной раз он пригрозил не рассказывать о своём прошлом. Однако Марта, жена Захара, его узнала. Тихон был на их свадьбе много лет назад, в прошлой счастливой жизни. Она была немного взволнована и даже напугана, но муж смог её успокоить, да и сам Тихон вёл себя очень скромно, даже пытался стесняться, долго и искренне благодарил хозяйку за вкусный обед, которым семейство Захара поделилось с ним.

За все те года, что прошли с момента их последней встречи, Марта практически не изменилась. Она была на пару лет младше мужа, всё такая же стройная, со строгими, но привлекательными чертами лица. Очень сдержанная на эмоции. Но по-русски она научилась говорить значительно лучше, даже вела занятия в районной школе, преподавала математику, геометрию и физику. Они с Захаром познакомились в столице, когда простой деревенский парень поехал туда на экскурсию, в первый раз в жизни, а девушка, родом из Германии, приезжала в Москву на какой-то семинар. Два совершенно разных человека связали свою жизнь узами брака, и родили на свет двух милых детей. Хоть Тихон и не стал никому из них крёстным отцом, но он прекрасно помнил, как у его друга сначала родилась дочь, которую назвали Ева, а потом сын, Артур. Буквально через год, после рождения Артура, Тихон сел в тюрьму. Сейчас парню было четырнадцать лет, а девушке уже исполнилось семнадцать. Оба подростка были очень похожи на родителей, и было не понятно, на кого из них больше. Их семья визуально выглядела прекрасно, как с обложки какого-нибудь журнала про здоровье. Тихон завидовал, но по-доброму. Не было в нём злости и агрессии. Ему тоже хотелось начать жить по-настоящему.

Тихон быстро привык к новой жизни, буквально за пару дней, за работой в кузнице Захара. Клим там появлялся значительно реже, зато он часто ездил на своём отечественном внедорожнике по району и в областной центр по своим делам. Семья Захара тоже начала постепенно привыкать к Тихону, и к тому, что он нередко помогал главе семейства по хозяйству. Марта иногда кормила Сидорова обедом, и ни разу не спросила у него про его прошлое, была очень вежлива с ним, но держалась в стороне. Она очень хорошо делала вид, что раньше они были не знакомы. Артур никакого интереса к гостю не проявлял, и всячески пытался не обращать на него внимания. Ева, наоборот, иногда задавала Тихону неудобные вопросы, на которые он, в большинстве своём, отмалчивался, либо их диалог прекращался после строгого взгляда Захара.

В один из ранних вечеров, когда днём работы практически не было, Захар пришёл в дом Тихона. Тот сидел на лавочке, грелся у печи и читал старый журнал, найденный им на чердаке. Захар спросил:

– Готов к ещё одной работе, или тут устаёшь?

– Готов, гражданин начальник, конечно же, готов, если это не криминал какой, – у Тихона было хорошее настроение.

Захар сердито посмотрел на него и продолжил: