Перестав вспоминать, Септ удивлённо посмотрел на последнюю картину. Портрет был обвёрнут холщовым полотном. Септ осторожно развернул его. Конечно, это было изображение великой Корентайн, которое некогда висело в спальне отца. Раньше людей низкого происхождения никогда не рисовали, потому что работы художников стоили больших денег, но Жиль постарался и раскошелился. В чёрном бархатном платье и тугом корсете, с высокой модной по тем временам причёской, она сидела за маленьким круглым столом в кабинете Синей Бороды. Корентайн была истинной ведьмой, обладающей дьявольской красотой, с чёрными волосами и тёмными глазами. Кожа её была белая, а руки, хоть и грубыми от работы, но весьма утончёнными. Родись она на пару веков пораньше, и гореть ей на костре. Но любовь Жиля сожгла её быстрее огня. Септ положил этот портрет на заднее сидение автомобиля к остальным.

Рассмотрев портреты, Септимиу не смог сдержаться и разрыдался. А ведь отец умер двадцать восемь лет назад. Какой безумно короткий срок. И ведь Септ даже не узнал бы о гибели Жиля, если бы Николе не нашёл его через Фердинанда. Септимиу, вопреки здравому смыслу явился на похороны, состоявшиеся в Шербуре-Октевиле. В гробу Жиль уже не казался прежним демоном. Он выглядел старым, даже поседел. И на подбородке не следа синих волос. Николе утверждал, что, приехав погостить в Лью Тиро, именно таким его обнаружил, лежавшим под часами у лестницы. Отца убил разрыв сердца, который ранее обходил его стороной, как и все остальные травмы и болезни. И вот тогда, у гроба отца, началась гонка потомков де Рэ со смертью. Кто-то из братьев пытался убежать от неё, кто-то догнать… Но обстоятельства, при которых они все покинули этот мир, так и не удалось узнать — могилы надёжно хранили свои тайны.

Взяв себя в руки, Септ забрал портреты, решив спрятать их в покоях отца. После этого он собирался выйти в сад и напомнить супруге об обеде.

***

Спустя пару дней Септ почувствовал себя нехорошо. На часах было уже за полночь. После роскошного секса с Мэд, Септимиу направился в душ, где и был застигнут врасплох приступом адской головной боли. Это было словно тысячи сирен гудели в его мозгу и кто-то сжал черепную коробку в тиски. Безуспешно хватаясь за мокрые стены, мужчина рухнул на эмалированное дно ванны, разбив нос в кровь. К прозрачной воде, что лилась из душа и сбегала в слив, примешались алые подтёки.

«Кровь к крови», — промелькнуло в голове Септа.

Он с большим трудом поднял руку, чтобы пощупать подбородок. Так и есть — щетина, и Септимиу знал, какого она цвета. Что ж, от рока бежать бесполезно. Надо только пережить этот приступ — демон ненавязчиво намекал, что достаточно терпел. А что будет потом, Септ и думать не хотел.

Минут через десять боль отступила, оставив после себя ощущение слабости, и Септимиу смог вымыться и привести себя в порядок. Кровь из носа уже перестала идти, синюю щетину он всё же сбрил, чтобы не пугать Мэделин раньше времени. Выйдя из ванной, мужчина обнаружил, что его жена крепко спит. Что ж, оно и к лучшему.

Септимиу вышел из комнаты, захватив с собой связку ключей. Он направлялся в отцовские покои, чтобы достать из стоящей там вазы один мелкий, но очень необходимый ключик.

***

Предпоследний день отпуска был таким же бытовым, как и все остальные. Мэд с утра заказала билеты на самолёт до Лондона. Она приготовила вкусный завтрак, чтобы отметить изменения, которые пережил особняк с их приездом. Супруга радовалась, что ей удалось так чудесно отдохнуть вдали от суеты больших городов. Септимиу поддерживал её. Когда он вдруг почувствовал себя хозяином Лью Тиро, то оценил старания Мэделин.

— Я бы осталась тут навсегда, — мечтательно повторяла она в сотый раз за чаем, который они пили после завтрака. — Жаль, что моя должность не предусматривает возможности отдалённой работы.

Септимиу молчал, но едва сдерживал себя, чтобы не ответить: «Навсегда в Лью Тиро? Ну, это я могу устроить тебе, дорогая».

Супруги ещё раз были в городе, где раздобыли бензин и масло для автомобиля. Септ починил Порше, и несколько часов катал свою жену по окрестностям Шербура-Октевиля. После поездки, они устроили пикник на озерном берегу. С виду они казались идеальной парой. Септимиу так заботился о своей возлюбленной, был так нежен с ней. Мэделин и догадаться не могла, что её любимый способен на такое. Вот только не Септ управлял своим телом, а демон, который хотел, чтобы жертва накопила побольше сил. А для этого надо было сперва сделать её счастливой.

Супруги вернулись в особняк только вечером. Мэд парила на крыльях любви, и то и дело повторяла, что Лью Тиро сделал из её педанта-мужа настоящего романтика. После ужина, Мэд легла в кровать, немного почитать перед сном, пока Септимиу вернулся в подземелье, якобы собрать вещи, которые хотел увезти в Лондон.

Но прошёл час, затем второй, а Септ всё не торопился разделить супружеское ложе, хотя Мэд знала, как он ценит крепкий ночной сон. Отложив книгу на тумбу, Мэделин встала с кровати, надела халат, тапочки и решила напомнить мужу о времени. Чтобы идти по особняку в столь поздний час было не страшно, женщина благоразумно взяла большой светодиодный фонарь, который купила в городе. Ночами особняк приобретал таинственные и зловещие очертания, и Мэд чувствовала себя маленькой девочкой, которая боится монстров в шкафу и под кроватью. Из каждой тени на неё смотрели демоны, но они растворялись, стоило только навести на них луч фонаря.

Женщина быстро спустилась на первый этаж и подошла к приоткрытой двери, за которой была лестница в подземелье. Её сердце билось быстро, как у мышонка — каждый шорох заставлял вздрагивать и покрываться гусиной кожей.

— Септимиу, ты здесь? — поинтересовалась Мэделин, освещая фонариком ступени.

— Да, любовь моя, спускайся, я покажу тебе кое-что интересное, — из глубины цокольного этажа раздался голос Септа, но Мэд, услышав его, невольно напряглась. Голос мужа был каким-то странным, словно он был пьян.

— А до утра с этим нельзя было подождать? — спросила женщина, всё же решив спуститься. — Ты невыносим.

Мэделин осторожно спустилась по каменным ступеням, держась за стену, и прошла в глубину подземелья. Септа не было в комнате-хранилище, не было в пустых комнатушках-чуланах. Впереди оставалась только одна комната с железной дверью, ржавой от сырости. Перед ней и стоял Септимиу, подбрасывая в руке что-то блестящее.

— Я так рад, что ты пришла, — Септ улыбнулся. И в этом лёгком жесте Мэделин почудилось нечто зловещее. Ещё одна волна дрожи пробрала её с головы до ног.

— Септ, ты ведёшь себя как ребёнок, — Мэделин направила на него луч фонаря. Странно, она впервые видела его с такой густой щетиной, и в полумраке она казалась какой-то слишком синей.

— Лови, — мужчина кинул супруге предмет, который подбрасывал в руке. — Открой эту дверь.

Мэд выставила вперёд руки, едва не выронив фонарь. На ладонь ей упал маленький ключик. Он был очень тяжёлым и холодным, словно сделанным из чистого золота.

— Я сделаю что ты просишь, но после этого мы пойдём спать, — Мэделин редко приказывала своему мужу, но сейчас старалась вложить в свои слова побольше уверенности. — Не нравятся мне твои сюрпризы. Да и рейс у нас в полдень — ты не выспишься.

— Как скажешь, любимая, — Септимиу пропустил женщину к двери.

Мэделин подошла ближе и осветила потёртую замочную скважину. Дрожащей рукой она вставила ключик в щель и с трудом повернула трижды. Дверь старчески скрипнула, когда женщина потянула за ручку.

— Ну, и что тут такого особенного?.. — спросила Мэд, запуская свет в помещение.

Изнутри комната оказалась полностью красной, но что-то насторожило Мэделин. Краска была свежей, а в воздухе витал затхлый металлический запах. Возле каждой из трёх стен стояло по два силуэта, напоминающих вешалки для одежды, а по центру стоял стол, на котором лежало нечто, накрытое простынёй.

На свой риск, женщина шагнула внутрь, освещая себе дорогу. Её тапочек увяз в чём-то липком. Замирая от страха, Мэд подняла фонарь и осветила комнату полностью…