– Нам выезжать скоро. Пусть не сегодня, но надолго тоже задерживаться нельзя, – возразил я отцу. – Императорское плечо не поймет нашей нерасторопности.
– Алтырь пообещал, что завтра Зарук сможет выехать, но не в седле. Возьмете мою карету.
Выехали через день после покушения. Алтырь несколько погорячился, пообещав поднять за день зятя. Отец привлек тяжелую артиллерию. Стараниями мага Дайнота, который по каким-то своим причинам тоже не жаждал увидеть воинов империи в городе, Зарук выглядел как новый. Мне кажется, он чувствовал себя лучше, чем до ранения. По крайней мере, бодрости в нем было на десятерых. Наверняка действие каких-то магических зелий – его жизненные нити светились гораздо ярче, да и магией от него просто разило.
Только выехали из Якала, как обнаружили метрах в двухстах позади два десятка локотских воинов. Сопот не поленился и подъехал к ним. Оказалось, у них приказ обеспечить нашу безопасность до границ локотства. Мало того: на границе соседнего локотства нас встретила не меньшая дружина стражи.
Пока ехали, было время подумать. Орудие второй попытки убийства в корне отличалось от первого. И дело не в том, арбалет или кинжал. Дело в яде. Если бы Заруку прилетел болт, намазанный ядом с того кинжала… он бы сейчас не травил весело байки. Там мой-то организм еле справился. К тому же убийца вряд ли ехал за нами от Халайского локотства. Иначе он попытался бы еще по дороге. Опять же, откуда могли прислать? Вернее всего, местный. Значит, кто-то нанял в Якале… Дальнейшие рассуждения заходили в тупик. Да-а-а… Не детектив я, не детектив…
Дуварак встретил суетой большого города, бесконечным гомоном на центральных улицах и ярким солнцем. А на севере сейчас разгар зимы… Зарук и Ротимур перед въездом пересели верхом – официально они все-таки стража. Ильнас, чтобы покрасоваться, последовал за ними, но для большей важности ехал не впереди кареты, а рядом, мешая встречным экипажам. Нам с Корном было видно в окно, как молоденькие девчушки стреляют глазами в него, а он с серьезным видом не обращает на них внимания. Мальчишка.
Сразу во дворец мы не поехали. Там просто так нас никто не ждал – необходимо доложиться. Остановились, после того как завезли Корндара в трактир, в казарме для имперских войск на территории дуваракской тысячи. Опять же как казарма… Первый этаж – да. А вот второй, куда определили меня и Зарука как сотников, напоминал скорее гостиницу. Причем некоторые номера – классом повыше, чем трактирные. Правда, они были не про нашу честь. Пока Зарук, взяв с собой двух воинов, поехал с докладом в императорскую стражу, я с наслаждением посетил купальню на первом этаже, одновременно сбрасывая магию – кто его знает, как проходит допуск до бренного тела правого плеча императора… вдруг амулетами магов ищут. Обслуги здесь не было, поэтому Ильнасу, хотя и сморщив нос, пришлось выполнять свои прямые обязанности, то есть гладить мой костюм. Ладно хоть чистить и распрягать лошадей не пришлось – кучер, которого пустили в расположение тысячи как еще одного моего младшего воина, сказал, что разберется сам.
После того как я привел себя в порядок, мы с Ильнасом спустились в столовую, открытую для начальствующего состава в любое время суток. За деньги, разумеется. Там уже пыжился в споре с одним из поваров Ротимур. Здоровенный мужик в фартуке, обтягивающем пивной живот, похоже, отказывался его обслуживать. Тот в свою очередь тыкал в нос грузному мужику либалзонский перстень.
– Разрешите старшему моей охраны пообедать, – вежливо попросил я толстощекого оппонента Ротимура.
– Да меня-то по перстню пускают! Этот жлоб остальных не хочет кормить!
– Не могу я, поймите. Скоро обед в воинском зале, там всех накормят; если вы, конечно, казарменному документы подали.
– А если не подали?
– А если не подали, кормить не буду.
Вместо обеда пришлось побегать по коридорам низшей власти с целью нормально устроить свои десятки. А это не так уж просто. Сложность заключалась в том, что обед готовился по заранее заявленному количеству человек, а моих утром, соответственно, некому было внести в этот список. С большим трудом и небольшими расходами удалось договориться, что воинов накормят, но в последнюю очередь.
Только решил вопрос с довольствием моего немаленького отряда и хотел было пообедать, как возникло новое препятствие – Ильнаса не пускали в сотницкий зал: не титулован и без звания. Пришлось послать парня за бумагами об опекунстве. Все тот же повар задумчиво почесал затылок. Как бы казус – титула опекунство лигранда не давало, а само опекунство… что за зверь и с чем его едят, мужик не знал. В результате повар махнул рукой и, отдав бумаги, разрешил Ильнасу вход в сотницкий зал. К этому времени вернулся Зарук с новостью о том, что приготовился к визиту во дворец сегодня я зря. Никто и не думал нас принимать именно сейчас. Зарук объяснил, что вызовут завтра.
Повар упорствовал насчет Ильнаса не просто так – сотницкий зал был переполнен. Такое впечатление, что даже конюх в дуваракской тысяче, и тот знатных кровей. По крайней мере, старший конюший точно, так как сидел от нас через стол. Мы с ним познакомились, когда сдавали лошадей. На нас особо внимания никто не обращал, вернее всего, здесь уже привыкли к воинам не из этой тысячи – поток таковых был большой. Неподалеку сидели два сотника, сопровождавшие своего дракона и приехавшие позже нас. Самого тысячника видно не было, вернее всего, заказал к себе в комнату.
В общем, народ кучками сидел, словно в обычном трактире, и вел неспешные беседы. История, рассказываемая за соседним столом молодым десятником, заставила улыбнуться меня, Ротимура и Ильнаса. Десятник рассказывал, как две зимы назад три новика за то, что дракон Эльфийской крепости их неподобающе принял на обучение, подсыпали расслабляющего зелья в котлы всей тысяче и, нарисовав не самую приличную часть человека на воротах, уехали. Я как представил рисунок, так вообще чуть не поперхнулся. Почему-то в моем воображении он напоминал логотип одного из ресторанов быстрого питания. Зарук, видя наши улыбки, потребовал разъяснения. Пришлось шепотом рассказать и о палках, и о смеси зелий, и о бегстве от дракона. Единственное, что мы рисунок не оставляли, да и не во все котлы насыпали, а только в сотницкий. Это уже молва приукрасила. Под конец рассказа Зарук уже похохатывал, тем самым привлекая к нам внимание.
– Северяне решили посмеяться над нашей пищей? – раздался позади меня довольно громкий голос с нагловатым оттенком.
Сама фраза на первый взгляд хоть и беспардонна, но безобидна, и все же тот, что стоял за мной, не имел права говорить, не представившись, да еще и в спину одному из сидящих.
Я вопросительно посмотрел на Ротимура, расположившегося напротив меня. Тот слегка сощурил глаза и чуть-чуть приподнял плечо, сигнализируя о том, что противник с виду не представляет большой опасности и не является вышестоящим по званию.
– Вы хотели принести что-то более серьезное? – ответил я, не поворачиваясь, тем самым нарушив вообще все правила этикета – сомневаюсь, что сзади кто-то без титула.
По сути, я оскорбил даже не словами, а тем, что не повернулся к разговаривающему со мной. Принадлежность к воинскому контингенту, как и запрет на дуэли, накладывали определенный отпечаток на гражданские нормы поведения. Если такой разговор произошел бы где-нибудь в трактире и без имперских гербов на груди, то мы либо уже ехали бы на ристалище, либо оголили прямо в зале сталь. Здесь же… По негласным воинским правилам я уже принял вызов, будь то словесная дуэль или настоящая, в смысле, на «дереве». Разумеется, как и во всех тысячах, в этой тоже любили развлекаться с вновь прибывшими. И если такая «шутка» с сотниками, приехавшими во главе с драконом, была непредсказуема, по причине наличия последнего, пусть и не в зале, то мы напоминали усиленное сопровождение какого-то обоза. Ну нас и не сочли сколь-либо опасными с официальной точки зрения – то есть докладывать не пойдем. В том, что старожилы тысячи именно развлекались, сомневаться не приходилось – гомон в зале стих, но тем не менее на нас демонстративно никто как бы не обращал внимания.
