— Что я вынужден любить такого кретина, как ты, — высокомерно выплюнул он и отвернулся к проему.

Стараясь сдержаться и не врезать ему, Гарри рванулся к дверям. Внутри все кипело от злости. Слизеринская сволочь. Как Гарри мог ему хоть на минуту поверить? Даже теперь, после всего, что случилось, он остался таким же, как был. Он, видите ли, вынужден любить его … “Любить”. Гарри резко остановился. Он что, и правда, крикнул “любить”? Даже теперь? Даже во время ссоры?

Гарри не выдержал и обернулся. Малфой, засунув руки в карманы, сощурив глаза, смотрел вниз, мрачно и зло, словно больше не замечая его. Но когда Гарри, не двигаясь, замер в дверях, все-таки не выдержал и раздраженно к нему обернулся:

— Поттер, что ты еще здесь забыл? — Драко прожег его ненавидящим взглядом. — Ты хотел свалить, вот и вали!

Но Гарри продолжал недоуменно смотреть на него.

— Я не смогу, — сказал он, с удивлением прислушиваясь к себе.

— Чего ты не сможешь, герой? Я думал, ты у нас можешь всё, — злобно выдохнул Драко.

Но Гарри больше не могла обмануть его показушная злость. Осторожно, словно прислушиваясь к каждому шагу, Гарри подошел ближе к нему и, поймав на себе мрачный подозрительный взгляд, протянул руку к его груди, сжал измятую им же самим мантию в кулаке и осторожно потянул на себя Малфоя. Тот на удивление не сопротивлялся.

— Я больше не смогу без тебя, — тихо выдохнул Гарри в напряженное ухо и уткнулся лбом в худое плечо, сдаваясь ему точно так же, как это недавно сделал Малфой. Оказывается, иногда сдаваться так просто.

Гарри замер, ожидая ответ, и тихо выдохнул от облегчения, когда его виска коснулись теплые губы:

— И я… не смогу, идиот.

Гарри улыбнулся. Какой у Малфоя потрясающий голос. Какой он и сам потрясающий весь, с его сомнениями, страхами и… любовью. Неужели, и правда, с любовью?

— Не смогу уйти, — повторил Гарри тихо. — Даже если прогонишь.

— Не прогоню.

Гарри почувствовал, как его обнимают сильные руки и, решившись, тихо спросил:

— Правда, любишь?

Над ухом послышалось надменное хмыканье, и Гарри услышал сбивчивый шепот куда-то в висок.

— Когда увидел тебя в этой юбке, с этими волосами… чуть с ума не сошел. Нес полную чушь, мозги совсем отключились. Без мантии… это же… почти голый… Только и мог стоять и гадать, есть у тебя что-то под ней или нет. Готов был заавадить любого, кто на тебя будет пялиться. Особенно Нотта.

Гарри вскинул голову, жадно впитывая в себя его влюбленность и ревность, быстро сменяющие друг друга на красивом лице:

— Почему именно Нотта?

Драко сузил глаза.

— Он к тебе клеился.

Гарри недоуменно пожал плечами:

— Ну и что из этого? Он же полный кретин. Просто забудь, — Гарри провел рукой по напряженной спине, утешая его, и неожиданно улыбнулся. — Кстати, чтобы ты знал, Рон разрешил мне оставить трусы. Все-таки он мой друг. Хотя в тот день я в этом был совсем не уверен.

Драко закатил глаза вверх:

— Слава Мерлину. Тогда пусть Уизел еще поживет. Но если ты еще хоть раз при них без меня… эту юбку… — начал он, но Гарри фыркнул, заставляя его замолчать.

— Ни за что, — Гарри было смешно: неужели Малфой думает, что ему захочется повторить этот подвиг? — Не волнуйся, никогда в жизни больше ее не надену! — он клятвенно замотал головой, надеясь, что теперь Малфой совсем успокоится, но, судя по напряженным серым глазам, что-то опять сказал невпопад.

Эпилог

— Уизли, ты нечестно играешь.

— И это говоришь мне ты, слизеринец?

Самоизменяющаяся колода — простая, но действенная штука, — тройка мечей сама собой трансформировалась в руке Рона в нужную карту.

— Конечно, — Драко с ненавистью смотрел на нее какое-то время, а потом швырнул остальные карты на стол, признавая свое поражение.

Забини и толстый Гойл уже маршировали в юбках по коридору под предводительством сердитого Нотта, а Малфой все еще пытался отстоять свою честь.

Гарри хмыкнул. Ему нравилось, что Малфой слишком наивный для слизеринца. Ему все в нем безумно нравилось. Малфой был наивный и честный. Хоть он, разумеется, не желал этого признавать.

Гарри подпер подбородок рукой, не отрывая глаз от раскрасневшегося Малфоя. А может быть, Шляпа тоже предлагала ему выбрать их Гриффиндор? Это было бы ужасно смешно. Но разве ж Малфой в этом сознается?

Гриффиндорская гостиная сияла гирляндами, изредка стреляла петардами и переливалась волшебными огоньками. Уже минуло Рождество, совсем близко подступал Новый год, и все каникулы они с Малфоем целовались взахлеб, не в силах расстаться ни на минуту. Но тот их единственный раз на башне так и остался Тем Самым Разом. Гарри и сам не понимал, почему. Каждый день он влюблялся в Малфоя все больше и больше, и черт его знает, почему не был готов, как это говорится, двигаться дальше. С Малфоем ему было хорошо — и целоваться, и просто дружить, и он ужасно боялся это испортить, снова впуская в их отношения тягучую, мрачную страсть. Хотя хотелось. Иногда очень сильно хотелось, почти нестерпимо. До боли.

К счастью, Малфой, кажется, тоже особо не торопился, и Гарри был благодарен ему, что он тоже готов ограничиваться их безумными, бесчисленными поцелуями, от которых по телу разливался жидкий огонь и потом нестерпимо ломило внизу. И лишь изредка Гарри ловил на себе его горький задумчивый взгляд, но упрямо убеждал себя, что ему показалось.

Рон, которому Гарри полунамеками умудрился признаться в том, что у них в физическом плане ничего нет и в скором времени не предвидится, покрутил палочкой у виска — что, зная его палочку, было с его стороны крайне неосмотрительно — и сердито пробормотал, что Гарри дурит, а Малфой всего лишь обычный парень, а не каменный истукан, но вмешиваться в их отношения больше не стал.

Малфоевские родители, благоволящие к браку сына с национальным героем, звали их погостить на каникулы в мэнор, но Гарри как мог оттягивал этот визит, понимая, что там Драко, скорее всего, снова захочет перешагнуть ту черту, которой Гарри боялся. Было так страшно испортить то, что между ними наконец-то сложилось.

— …Ты хочешь сказать, что Шут выше, чем Император? Иди и расскажи это своей мамочке, Уизел!

Но Рон, нагло усмехаясь, небрежно откинулся на спинку бордового кресла и скрестил руки на груди.

— Шут всегда будет стоять выше любых королей.

— Это еще почему?

— Потому что он дурак. А дуракам вечно везет. Правда, Гарри?

Гарри хмыкнул. Интересно, почему с этим вопросом Рон решил обратиться к нему?

— По-любому, это старший аркан. Симус, скажи? — не дождавшись ответа от Гарри, Рон обернулся к Симусу за подмогой, и тот радостно кивнул, подтверждая его правоту. — Так что давай, Малфой, живо бери свою юбку! Жду не дождусь, когда тебя в ней увижу, — с этими словами Рон запустил в Малфоя красно-зеленый клетчатый ком.

— Никакая это не юбка, — с достоинством сообщил тот, независимо подхватывая яркую ткань. — Это килт — одежда для настоящих мужчин. Надо уточнить у отца, кажется, у нас в роду были шотландские корни.

— Я же тебя предупреждал, чтобы ты не садился с ними играть. — Гарри раздосадовано поднялся со стула и потянул за собой Малфоя. — Пойдем, будешь теперь отдуваться, шотландец.

— Ну, пойдем, если хочешь, — Малфой выскользнул из кресла с той грациозной небрежностью, от которой у Гарри постоянно перехватывало дыхание. — Я надеюсь, ты не будешь меня ревновать? — Драко бросил на него быстрый изучающий взгляд.

— С чего бы? — Гарри радостно фыркнул, представляя себе забавное зрелище: Малфой в юбке, на такое определенно стоит взглянуть!

Но тот снова обжег Гарри странным взглядом из-под длинных ресниц и рассеянно дернул плечом:

— Просто… подумалось.

Он сжал юбку в руке, и Гарри снова уставился на яркую ткань, прикидывая, как Драко будет выглядеть в клетчатой юбке. Вспомнив малфоевские стройные ноги, он одобрительно хмыкнул. Выходило неплохо. Очень и очень неплохо.