— Что заставляет тебя улыбаться так, как будто ты выиграла лотерею? — спрашивает Дон.

Дерьмо. Я не могу сказать им, что беременна, но могу поделиться чем-нибудь ещё.

— Вы знали, что Ридж  в качестве свадебного подарка вручил мне документы на усыновление Нокса.

Они обе кивают в согласии.

— Я подписала их, — улыбаюсь я.

Они крепко обнимают меня, и когда я слышу визг и чувствую, как маленькие ручки обвиваются вокруг моих ног, я понимаю, что сделала всё правильно. Девочки отходят, и Нокс, как будто ставит точку, говоря "Мама", и протягивает ко мне свои ручки.

— О, боже! — плачет Рейган.

Я поднимаю его, и он оставляет слюнявый поцелуй на моей щеке. Я смотрю на двух моих лучших подруг, и у них обеих по щекам катятся безмолвные слёзы и губы растянуты в ослепительной улыбке.

— Не говорите Риджу. Это сюрприз.

Они соглашаются и весь оставшийся вечер горят идеями о том, как сообщить ему. Я прикусываю язык и улыбаюсь, когда выслушиваю их идеи. Они довольно изобретательны, но мне больше нравится моя. Я просто скрещиваю пальцы, чтобы курьер доставил мне посылку в субботу вечером.

Надеюсь, чего бы это ни стоило.

Ридж

Несколько недель назад Нокс начал ходить, и его маленькие ножки таскают его повсюду. Кендалл и я думали, что он был везде, когда ползал, но эти маленькие ножки очень быстрые.

Последний год принёс так много изменений в мою жизнь, мой сын и моя жена были самыми большими. Я до сих пор помню тот страх, когда умерла Мелисса. Страх растить его в одиночку. Затем вмешалась судьба - или Мелисса, пожалуй, потому что в глубине души я уверен, что она послала к нам Кендалл - и я нашёл эту красивую, милую женщину, чтобы растить его со мной. Чтобы разделить с ней мою жизнь.

Жизнь хороша.

Сегодня праздник в честь дня рождения Нокса, и кажется, моя жена на грани. Я списал всё на её желание, чтобы вечеринка была идеальной в его первый большой день.

— Эй, малышка, — приветствую её. Она на кухне, что-то помешивает в мультиварке. — Это наша лазанья? — спрашиваю я, обнимая её за бёдра и целуя в шею.

Она смеётся.

— Нет, фрикадельки.

— Папочка, — Нокс заходит на кухню. Наклонившись вниз, я ловлю его и поднимаю на руки.

— Эй, именинник, — он смешно целует меня в губы, и я начинаю смеяться. Жизнь определённо изменилась, и я принимаю это. Я люблю нашу жизнь.

— Мама, — он показывает на Кендалл.

Я застываю. Впервые слышу, как он так её называет, и не знаю, как она на это отреагирует.

Она закрывает мультиварку и поворачивается к нам лицом.

— Привет, милый, — она щекочет его подбородок.

— Мама, — он наклоняется к ней, широко раскрыв руки.

— Иди сюда, — она берёт его с моих рук и усаживает к себе на бедро. — Ты готов к своей вечеринке?

Я словно зачарованный смотрю, как он играет с её волосами. Я не виню его; я тоже люблю чувствовать эти шелковистые пряди, проскальзывающие сквозь пальцы. Кажется, её не смутило, что он назвал её мамой. Я делаю глубокий вдох, желая для них, для неё того, чтобы она позволила себе поверить, что она нужна ему. Это почти произошло, но она ещё борется с этим.

Услышав шум подъехавшей машины, она обращает своё внимание в окно. Она видит почтальона и ухмыляется.

— У меня есть для тебя и для твоего папы подарок на твой день рождения, — она смотрит на меня. — Ты можешь позвонить маме и узнать, сможет ли она взять пакет со льдом?

— Конечно, детка, — я протягиваю руки, чтобы взять Нокса. — Хочешь пойти с папой?

Он наклоняется ко мне, но Кендалл прижимает его ближе к себе.

— Он мне нужен для сюрприза, что я приготовила для вас, — она улыбается.

Я смеюсь.

— Ладно тогда. Я пойду позвоню маме.

Она кивает и бежит к почтовому ящику. Её волнение очевидно. Я догадываюсь, почему она сегодня себя так ведёт; она, наверное, нервничала, чтобы посылка пришла вовремя. Я ломаю голову над тем, что бы она могла купить нам обоим и нашему сыну. И ничего не пришло на ум.

Звонок моей маме занял больше времени, чем я ожидал, из-за того, что она тараторила обо всех подарках, которые купила Ноксу. Полагаю, моя жена рассчитывала на это, поэтому и заставила меня позвонить ей.

Я сижу в гостиной, когда, спотыкаясь, заходит Нокс и идёт так быстро, как могут нести его маленькие ножки.

— Папа! — он обнимает мои ноги и лезет на колени. Кендалл смеётся, когда садится рядом со мной. Нокс играет с моей бородой, когда в поле моего зрения появляется небольшой белый конверт. У меня и у Кендалл не было счастливой истории, связанной с маленькими белыми конвертами, так что я сомневаюсь.

— Открой его, — говорит она, ухмыляясь.

Я воспринимаю это как хороший знак, так что открываю конверт. Внутри один лист бумаги, адресованный штатом Иллинойс.

"Официальное прошение об усыновлении".

Я резко поворачиваюсь к ней лицом.

— Ты подписала?

Слёзы стоят в её глазах, когда она улыбается.

— Да. Консультация помогла, и на прошлой неделе он назвал меня мамой. Во мне что-то щёлкнуло. Знаю, что его ситуация очень похожа на мою собственную, и я хочу стать для него нужным человеком.

Обернув руку вокруг её шеи, я притягиваю её для поцелуя.

— Нет, — возражает Нокс, пытаясь отодвинуть нас друг от друга.

— Он любит свою мамочку, — говорю Кендалл.

Она смеётся, пока слёзы текут по её лицу. Я подбрасываю Нокса в воздух.

— Это официально, приятель, — я бросаю его вверх и ловлю, пока его смех заполняет комнату. Он хватает меня за рубашку, когда я усаживаю его на коленях, и в это же время  замечаю, что Кендалл переодела его. Я не видел эту одежду до сих пор; наверное, это и было в посылке. Отодвинув его ручки, чтобы смог прочитать, я застываю.

"Я старший брат".

Я уставился на надпись и ещё дважды перечитал, прежде чем повернуться к своей жене.

— Сюрприз, — говорит она.

— Разве мы...?

Она кивает.

Я слишком ошеломлён, чтобы что-то сказать, эмоции застревают в горле, так что я целую её долго и сильно. Потом хватаю их обоих и крепко обнимаю.