Авиационную школу он закончил отлично еще год назад. И сразу высказал намерение попасть в военную авиацию. Ему все нравилось: и красивая форма, с погонами, с кокардой в виде двуглавого орла на летном шлеме, и хорошее жалованье, а главное - веселая, но и героическая служба.

Ему повезло – по здоровью его комиссия признала годным. Его немалая физическая сила, очень острое зрение, здоровое сердце помогали справляться с различными трудностями полета.

И стал Карл разгуливать по небесам на своем хрупком аппарате. Он пронзал облака, встречал жар и холод, летел, обгоняя молнии и самых быстрых птиц!

А временами, когда он чувствовал растущее желание самостоятельного полета, когда, казалось, тело его само отрывается от земли, он оставлял аэроплан на ромашковой поляне и летал сам, кувыркаясь в небесах, радуясь земному и небесному миру.

***

Известие о мировой войне в одно мгновение скомкало жизни тысяч и тысяч людей. О войне говорили люди, идя по улицам, скупая товары, готовясь к бедствиям и голоду. О ней кричали продавцы газет, о ней говорили на скамейках, в извозчичьих пролетках, о ней говорили в домах и в штабах… Газеты оповещали об убийстве эрцгерцога и о мобилизации. Плакали жены и дети, стряхивали скупую слезу отцы, провожая сыновей на призывные пункты, а те храбрящимися голосами обещали свое возвращение.

А вечерами по городу с черепичными красными крышами мерным шагом шли полки.

Стоял тревожный август. Дул прохладный ветер. Пахло мокрым железом, яблоками, солдатским сукном и сапогами.

В один из дней Карина шокировала отца. Владимир Миронович Счастливцев в бессилии опустился в кресло.

Карина поступила на тыловой санитарный эшелон.

***

Как птица носилась теперь Карина по своему вагону. Под ее наблюдением было сорок перебинтованных, раненых, искалеченных тел. Каждый раненый требовал внимания, и Карина старалась все сделать, чтобы облегчить муки. Она все старалась выдержать: насмешки, стоны, истерику раненых, их иногда странные, удивительные просьбы. Она помогала делать перевязки, писала письма под диктовку солдат.

Маленькие худенькие ее руки таскали тяжелые ведра с провизией, орудовали тряпкой, вымывая до блеска вагон, чтобы старший врач господин Телятников, человек строгий и придирчивый, не имел никаких претензий. Но Телятников, проходя по идеально чистому вагону, умудрялся провести пальцем и где-то обнаружить пыль. И тогда его лохматые брови хмурились, усы поднимались кверху, а очки сверкали от негодования! Но, Карина была упрямой, целеустремленной, и довела свой вагон до образцового состояния! Она ходила по вагону, напевая арии из опер и модные песенки, а раненые солдаты называли ее дочкой и любили ее.

Благодаря санитарному поезду Карина хорошо изучила страну.

Поезд мчался мимо багряных осенних лесов, холодных болот, нежных облаков, и в ломком воздухе можно было различить курлыканье журавлей, как будто зовущих с собой. Ехали мимо бесконечных серых полей, останавливаясь на железнодорожных станциях в разных городах, и суета погрузок и выгрузок вовлекала Карину в свой водоворот.

Но вот сплошные глухие снега овладели землей. Они ярко освещали вагон. Пахло ветками и зимней свежестью, морозом и хвоей. Все это смешивалось с привычным запахом спирта, йода и мяты.

Весной Карину и ее подругу Люду перевели на полевой санитарный поезд.

Теперь грохот орудий и рев снарядов будил девушку во время недолгих периодов сменного отдыха.

Став санитаркой при операционном вагоне, Карина, напевая для храбрости веселые и бодрые песни, стерилизовала бинты и марлю и драила вагон до идеальной чистоты.

Как-то неожиданно на горизонте появились высокие горы. Их заливали весенние дожди. Мир становился хмурым, утратившим блеск ярких цветов.

Карина любила весну, но здесь все казалось чужим, неродным.

Вокруг то и дело гремело. Вдоль дорог, опустив головы, брели в мокрых шинелях солдаты. Они курили махорку, подносили на носилках раненых к поезду.

***

Обстрел начался внезапно! Стреляли с вражеской стороны из тяжелых орудий! Вздыбилась земля, полетели ошметки солдатских тел, вагон, накренившись, стал медленно сползать с оборванных рельсов.

Слышен был крик главврача, приказавшего поднять над поездом флаги Красного Креста. Бешенная выгрузка раненых происходила под хлопки канонады… Летели камни и земля…. Дождь, перешедший в мокрый снег, залепливал лицо Карины.

Она подбежала к Люде, чтобы помочь, как вдруг грохнул новый взрыв. И она, взлетев на воздух, сильно ударилась о землю, и покатилась с откоса.

Очнулась она в яме, полной листвы и воды. Стояла звенящая тишина. Голова кружилась, и мир вертелся, словно бешеный.

Постепенно придя в себя, Карина, придерживаясь за сосны, продралась сквозь заснеженные мокрые кусты и вышла на железнодорожное полотно.

Перед нею была совсем незнакомая местность!

Поезда нигде не было. Вообще было не видно следов человека!

Посидев уныло на рельсах, и убедившись в напрасности своих окриков, передохнув, она медленно пошла по шпалам, шатаясь на камнях, вдыхая сырой воздух леса.

Постепенно она оправилась от дурноты. Час от часу спускалась с дороги к лесу, чтобы попить с паутины и веток блестящих холодных капель.

Временами из-за туч брызгали соломенные лучи. Солнце оживлялось, становилось наряднее, немного грело и сушило одежды Карины, но затем, совершив круг, пряталось в алый закат.

Ночевала она под кустом, вся дрожа от холода, укрывшись найденным солдатским бушлатом.

Спустя день, изможденная, с расцарапанным лицом, на котором застыла засохшая кровь, она вошла в маленький городок, казавшийся безлюдным.

Утреннее молоко тумана постепенно рассеивалось, оседая отдельными влажными клочками на черепичных крышах.

У дверей в сыром воздухе застыли бронзовые, с фигурными решетками, фонари. Угрюмый бородач тщательно тушил каждый светильник, но еще с десяток их зеленовато светились в сером тумане.

Шаги Карины гулко отдавались по булыжной мостовой. Облезлый старый пес выглянул из-за угла и спрятался.

Миновав здание ратуши, Карина вышла на широкую площадь, где возвышался величественный собор.

Обессиленная, она подошла к храму, вслушиваясь в мелодию, производимую невидимым органистом, и будто воспрянула духом. В тело вливались силы, и энергия бросала ее вверх, в небеса.

У входа в собор стоял кудрявый юноша и удивленно смотрел на нее, не спуская глаз. В руках у него был букет неизвестных Карине цветов, которые светились, словно светлячки, в туманном воздухе.

Юноша подошел и отдал ей эти цветы.

Карина кивнула ему, чуть улыбнувшись.

-Что с вами? – прозвучал недоуменный вопрос юноши, но он остался без ответа.

Карина повернулась и медленно пошла к центру площади. Там она увидела блестящие в канареечных лучах солнца ступеньки наверх, ведущие к ослепительно белым дворцам облаков.

Она почувствовала в себе новый прилив сил, ибо музыка уже звучала в ней, и стала подниматься по светящейся лестнице в небеса. Ступеньки возносились все выше и выше, и небесный хор сопровождал это восхождение.

***

Карл летел после задания, когда заметил вспышки выстрелов… Услышал, как стал захлебываться и чихать мотор самолета.

Какое-то время он еще летел. Нырнув в туманное облачко, осознав, что окончательно подбит, он решил срочно искать место для посадки.

Внизу промелькнули отроги гор, покрытые зеленой щеткой лесов, и из-под обрывков седого тумана возник незнакомый маленький городок.

Медленно проносились его островерхие крыши. Приближалась квадратная, выложенная аккуратным камнем площадь, с высоким готическим собором.

Карл пытался совершить посадку, поэтому сделал круг, бросив машину в высоту….

И вдруг необычная картина открылась ему.

Под музыку органа, по голубой небесной тверди, навстречу ему шла девушка.