— А Чанёль-ши сказал, что если ты дерешься, защищая дорогих людей, это не плохо!

Бён тихо фыркнул.

— С каких пор чужое мнение стало для тебя авторитетным?

— Но он ведь твой друг. И… — опустив взгляд, мальчишка еле слышно продолжил, — он на самом деле не выглядит плохим, а еще с ним весело…

Бекхён даже оглянулся, бросая растерянный взгляд на сына, но встречаясь с не менее удивленным взглядом нервно усмехнувшегося Тао. Вернув взгляд на дорогу, Бён прокашлялся, стараясь прийти в себя от шока. Оказывается, Пак все-таки умудрился расположить мальчишку к себе, пусть и немного, но и это уже было достаточным прогрессом с учетом того, что обычно ребенок недоверчиво относился ко всем вокруг. Но сохраняя суровые нотки, омега продолжил:

— И всё равно, ты знаешь, что я не одобряю драки. Мне хватает и того, что учитель уже несколько раз жаловался на то, что ты дерешься в школе.

— Я не виноват, что они первые лезут…

— ТеЁн, я не хочу, чтобы мой сын вырос хулиганом. Это последнее предупреждение. Понятно?

— Да, пап.

Вздохнув, мальчишка крепче обнял Тао, утыкаясь носом ему в бок. Поглаживая племянника по волосам, Хуан отвернулся к окну, потому что воспоминания о минувшем кошмаре до сих пор тревожили его, и как бы он не хотел проявить достаточно участия в этой воспитательной беседе, внутри не было ни покоя, ни гармонии.

Бекхён тяжело вздохнул, понимая, что надолго его слова не успокоят ребенка. Омега уже почти привык к еженедельным визитам к учителю и директору для разговора о воспитании сына. Честно говоря, ему самому хотелось всыпать «педагогам» за их: «Мы понимаем, что мальчику нужно влияние альфы, которого он не получает в вашей неполноценной семье. Но постарайтесь всё-таки повлиять на него. Постоянно устраивая драки, он может вырасти агрессивным и жестоким!».

Сказать по правде, Бён уже с трудом сдерживался, чтобы не послать их. И всё-таки он разговаривал с ТеЁном, прося его не драться, хотя понимал, что без основания его малыш не стал бы распускать руки, но о причинах его ссор с одноклассниками ребенок упорно молчал, и омеге приходилось смиряться. А затем мальчишку надолго не хватало, и Бекхёна опять вызывали в школу из-за очередной драки. Теперь же, после того, как Пак сказал, что драться, защищая кого-то, это нормально, Бек предчувствовал, что теперь он станет в школе еще более частым гостем.

*

Тао задыхается, кашляя и плача. Ему больно и страшно. Из-за слёз ничего перед собой не разглядеть.

— Папа… Папочка. Вернись, пожалуйста. Я боюсь оставаться один…

Всхлипывая, он трет глаза, но с каждым мгновением ему становится всё труднее терпеть боль. Стоит открыть глаза и их начинает разъедать. Давясь рыданиями, Тао кулачками стирает слёзы. Вокруг нарастает грохот и шум. В отчаянье мальчишка кричит:

— Папочка!

Взгляд устремляется прямо перед собой, и ребенок растерянно застывает, видя перед собой целующихся родителей. Отец отчаянно прижимает к себе папу. Всего мгновение и Тао отделяется от них яркой вспышкой. Боль иглами проникает под кожу и плоть, пробираясь внутрь. Если бы у него были силы, он бы закричал во все горло, но страх парализует, лишает не только возможности кричать, но и двигаться. Сознание стремительно покидает его. Тао слишком мал, чтобы задумываться о смерти, всё, что он понимает — родители уже не придут. Вместо него они выбрали пустоту наедине. Теперь у него есть только боль, страх и неизвестность. Он один. Теперь он навсегда один.

*

Резко сев на постели, Тао жадно глотает ртом воздух, давясь слезами. Поднося ко рту одеяло, он вцепляется в него зубами, прижимая его ладонью, чтобы заглушить рвущиеся из груди крики. Омега плачет навзрыд, сжимаясь в комок и тихо поскуливая. Годы идут, а боль не проходит. Врут те, кто говорит, что время лечит. Во всяком случае, с Хуаном это не происходит. А ведь кошмары не беспокоили его почти полгода. Но отчего встреча с Крисом заставила их вернуться?

Тао заливается слезами заставляя намокать постельное белье, вспоминая свой кошмар в парке, когда вместо родителей он со стороны увидел их с Ифанем. Такой же поцелуй, такая же гибель. Омеге не столько страшно умереть самому, сколько представить, что погибнуть может Ву. Одна эта мысль заставляет кровь в венах холодеть, и тело впадать в оцепенение.

Заворачиваясь в одеяло как в кокон, Хуан кричит в подушку, пока не срывает связки. Он не знает, сколько проходит времени в его криках и рыданиях. Понемногу он успокаивается и обессилено лежит, глядя в окно, роняя уже беззвучные слёзы, пустым взглядом наблюдая, как темнота светлеет, и восходит солнце.

Телефон на тумбочке звенит будильником, и Тао приходится сесть, чтобы выключить его. Утро понедельника и он полностью разбит. Накануне он потратил весь день, чтобы прийти в себя и думал, что это получилось, но очередной ночной кошмар убеждает его в бесполезности затраченных усилий.

Омега идет в душ, долго стоя под прохладным потоком, упираясь лбом в стену и внутренне будто собирая себя по кусочкам. Всё как всегда.

Уже промакивая кожу от капель, Хуан смотрит на своё отражение и, вздохнув, хлопает себя по щекам, суровым голосом произнося:

— Опять раскис как тряпка! А ну возьми себя в руки! У тебя толпа подчиненных, и ты в ответе за них и их семьи. Забыл о своей ответственности?! Не смей сдавать! Начнешь тонуть, утопишь и остальных, а потому живо взял себя в руки и вновь стал сильным, спокойным и волевым! Нечего тут сопли распускать! Всё понятно?!

Взмахнув кулаками, Тао отгоняет прочь лишние мысли о прошлом, о Ифане и чувствах к альфе.

Легкий завтрак, белая рубашка, серый строгий пиджак и брюки, черный галстук, аккуратно причесанные волосы, оттягивая алые пряди которых, Хуан думает, что надо, наконец, вернуть родной цвет и завязывать с постоянной покраской. Омеге вовсе кажется, что за последнее время их размеренная, стабильная и спокойная жизнь стала совершенно ненормальной.

Качая головой, парень направляется на выход. Бекхён, как всегда, повёз ТеЁна в школу, а Тао направляется прямиком в офис. С утра его ждет куча документов на подпись от улыбавшегося Джунмёна. Явление прежде редкое и необычное, но ставшее стабильным после того, как Ким нашел своего омегу.

Тао искренне рад за своего помощника и секретаря, но иногда его самую малость цепляют коготки зависти. Порой в его голове проскальзывают мимолетные мысли вроде: «Хотел бы я, чтобы у нас было всё также безмятежно…». Но обычно омега сразу гонит их прочь.

Разобравшись с первыми делами, Хуан проводит общую планерку, где они обсуждают проекты, над которыми работают его подчиненные. Делятся идеями и советами. У них достаточно дружный коллектив, а потому подобные мероприятия проводятся еженедельно.

Далее следует ряд встреч связанных с новыми проектами или с теми, что уже в процессе.

Когда выдается спокойная минутка, и Тао решает выпить чаю, чтобы сделать небольшой перерыв, к нему в кабинет врывается Сюмин. Удивительно, но в этот раз открытая с пинка дверь, уже не шокирует и воспринимается как нечто вполне обыденное.

— Привет, Тао!

— Здравствуй, Минсок. Ты что-то хотел?

— Да. Обсудить свадьбу Лу.

Хуан приподнимает брови в удивлении.

— Эм, хорошо. Но о чём конкретно?

— Может, поговорим в неформальной обстановке? Приглашаю тебя в ресторан.

Вздохнув, Тао смотрит на часы. Время и впрямь приближается к обеду, поэтому кивнув, он наскоро собирается, и они покидают кабинет.

Ким выбирает один из самых дорогостоящих и элитных ресторанов в городе, отчего Тао заметно не по себе, потому как они могли обсудить всё в более скромном месте. На входе Мин отвлекается, набирая кому-то сообщение, а после с невозмутимой улыбкой возвращается к Хуану.

Они занимают место за столиком на балконе, откуда открывается вид на зал внизу.

Ким сразу принимается за обсуждение свадебной церемонии вставляя свои идеи или планы реализации того или иного действа.