*

Это так похоже на один из многочисленных снов Тао, что он боится проснуться и понять, что всё происходит не наяву. Прогулка в парке, легкий перекус хот-догами с колой, бесконечные разговоры, дорога домой и некстати начавшийся ливень, под которым они так быстро промокают. Хуан заливисто смеется, говоря, что пытаться убежать уже нет смысла, и они останавливаются, стоя под дождем, глядя друг на друга.

Наверное, чувство нереальности происходящего настигает и Ифаня, которому Хуан именно сейчас, такой мокрый и взъерошенный, но все равно счастливо улыбающийся, кажется до невозможности милым.

Шумный город отходит на дальний план, как декорации спектакля. На их сцене остаются только они, трепетно и робко делящие на двоих свой первый поцелуй.

*

Колеса велосипеда крутились с равномерным жужжанием. Привстав в седле, Чанёль напевал себе под нос. До начала занятий было ещё достаточно времени, но опаздывать в выпускном классе, означало настроить против себя преподавателей, а от них в свою очередь зависели итоговые оценки парни. Как итог, Пак старался хотя бы на последнем году обучения быть примерным учеником.

На пешеходном переходе, к которому подъезжал альфа, зажегся зеленый и Чанёль прибавил скорости, спеша оказаться на другой стороне. Совсем рядом с ним, едва не сбив подростка, затормозила с надрывным визгом машина. Пак не успел испугаться, а потому недовольно крикнул водителю.

— Смотри куда едешь! Не видишь зеленый на переходе?

Водитель смерил парня мрачным взглядом. Цыкнув, Пак, ругаясь на бездарных водителей, двинулся дальше. Прежде хорошее настроение заметно подпортилось произошедшим.

*

— Прошу прощения, господин Бён.

Подобрав с пола упавшую при торможении книгу, Бекхён устало посмотрел на водителя.

— Всё в порядке, господин Фенг. Просто будьте впредь аккуратней.

— Конечно, господин.

Бросив безразличный взгляд на спину удалявшегося велосипедиста, Бек вернул его на книгу, пролистывая несколько страниц, находя ту, что читал прежде. Когда машина продолжила свой путь, юный омега был полностью сосредоточен на тексте перед ним.

*

— Вы похожи на женатую парочку!

Тао откусывает очередной кусочек яблока, но головы с плеча Ифаня так и не поднимает, только улыбаясь в ответ на слова лучшего друга своего истинного. Ву же тянется рукой через деревянный столик в парке, за которым они решили устроить самопроизвольный пикник. Пак уворачивается, бубня себе что-то негодующее под нос.

— Завидуй меньше.

— Пф! Больно надо!

Прервавшись, наконец, от яблока, омега приподнял голову.

— А разве ты не хотел бы встретить свою пару?

Чанёль куксится и кривится.

— Вот ещё! Больно надо!

От такого заявления у Хуана едва глаза на лоб не лезут, но прежде чем он успевает разразиться тирадой: «Любовь и истинная пара, как смысл жизни!», — телефон в его кармане начинает играть стандартную мелодию.

Нехотя отстранившись от Ву, Тао отвечает на звонок. Альфы наблюдают, как омега недовольно морщится, а после, перед тем как отключиться, расстроенно вздыхает: «Хорошо, сейчас приеду».

— Что-то случилось?

Ифань заглядывает в глаза истинного, как и каждый раз видя в них безграничную нежность.

— Ничего, просто родители попросили присмотреть за младшим братом, к которому пришли друзья. Сами они едут на какое-то торжество, связанное с работой отца.

— Тогда до завтра?

— Да, — наклонившись, Тао целует Ифаня в щеку, выдыхая ему на ухо, чтобы услышал только он, — Люблю тебя.

Ву улыбается, успевая бегло поцеловать Хуана в уголок губ, пока он не отстранился.

— Пока, Тао!

— Пока, Чанёль!

Улыбнувшись истинному, омега поспешил прочь. Проводив его взглядом, пока он не скрылся за деревьями, Чанёль вернулся к прежде лежавшему перед ним сэндвичу.

— Знаешь, я рад, что в отличие от твоих предыдущих пассий Тао хотя бы адекватный.

Ифань едва заметно дергает щекой, отпивая из своего стаканчика колу.

— Да, вроде того…

Перестав жевать, Пак удивленно глядит на задумчиво нахмурившегося друга и, спешно проглатывая, растерянно спрашивает:

— Не понял? Он в тебе души не чает. Истерик не закатывает. Чуть ли пылинки с тебя не сдувает. Или тебе острых ощущений надо? Я давно подозревал в тебе склонность к мазохизму.

— Нет же! Просто он слишком самостоятельный и самодостаточный, что ли? У него на всё свое мнение, от которого он ни за что не отступится. И мне кажется, что он идеализирует меня. Порой я начинаю думать, что когда он узнает меня лучше, он разочаруется и бросит меня. Я простой человек, а не принц на белом коне, которым он меня видит.

В задумчивом молчании дожевав сэндвич, Чанёль пожал плечами. Он от всего этого был далек.

— Ну, вы истинные. Может и не бросит. Я поэтому и предпочитаю быть один, что не приходится ломать голову о том, как быть лучшим для кого-то. И, чтобы развеется, предлагаю сгонять на площадку и поиграть в баскетбол. Как идея?

— Давай.

Собрав остатки еды в пакет, парни, переговариваясь, двинулись по одной из аллей.

*

— Вау, пап, отлично выглядишь!

Окинув Цзин Сяна с головы до ног, Тао улыбнулся. Заглянув в зеркало, поправляя прическу, старший омега хмыкнул.

— Надеюсь, я смогу произвести хорошее впечатление на начальника твоего отца и остальных.

— Они все просто упадут к твоим ногам!

Тао засмеялся, а отец, поправив галстук, сурово нахмурился.

— В таком случае, мне стоит отгонять всех альф от тебя.

— Ну-ну… — Цзин Сян усмехнулся, заправляя руки в рукава пальто, придерживаемое мужем, — И, Тао, думаю, стоит пригласить твоего альфу на ужин. Пора бы нам с ним уже познакомиться.

Как всегда при упоминании Ифаня, Тао просиял яркой лампочкой. Дома он только и делал, что говорил о Ву, повторяя, какой его истинный удивительный и замечательный.

— Хорошо, я спрошу у него. А что с мелкими?

Младший омега кивнул в сторону гостиной, где поочередно играли в приставку Минхён со своими друзьями Аароном, ДжонХёном, ДонХо и МинКи.

— Просто проследи, чтобы они не решили устроить какую-нибудь шалость. Хотя Минхён дал нам слово, что они будут вести себя хорошо, но с них станется об этом забыть.

— Ничего, у меня не забудут.

— Хорошо. Нас можете не ждать и ложиться спать. Если этот прием затянется, будем поздно.

— Ок!

Поправив напоследок и без того идеально сидевшее на нем пальто, Цзин Сян, взяв мужа под руку, вышел из квартиры.

*

Этим торжественным вечером внимание многих было приковано к одной юной паре. Миниатюрный и очаровательный Бён Бекхён в строгом бежевом костюме, и высокий статный альфа — Ан Чжэхён, возвышавшийся над нежным созданием в своем черном смокинге. Поговаривали, что их родители планируют брак по расчёту между ними, но пока альфа и омега для окружающих оставались друзьями.

— У вас очень красивый сын, господин Бён.

Невысокий мужчина 36 лет, вздрогнув, обернулся, отводя взгляд от танцующих в центре зала Бекхёна и Чжэхёна. Позади стоял мужчина немногим его старше, который, улыбнувшись, протянул ему для рукопожатия руку.

— Хуан Цзин Сян, много о вас наслышан.

— В таком случае мне представляться нет смысла, но всё-таки — Бён Джун. И я о вас тоже наслышан, господин Хуан.

— Директор говорил, что вы будете спонсировать наш музей.

— Вероятно, поэтому, как с его заместителем, мы с вами будем чаще сотрудничать.

— Да…

— Папа!

Чуть запыхавшийся после танца юный омега приблизился к родителю.

— Что такое, Бекхён?

— Ох, простите, если я прервал ваш разговор.

— Ничего, Бекхён. Это Хуан Цзин Сян, заместитель директора музея, который будет спонсировать наш фонд. Господин Хуан, мой сын Бекхён.

— Рад знакомству. У меня тоже сын омега примерно этого же возраста. Наверное, вам немного скучно проводить вечер в таком обществе.