— Ты? Волнуешься обо мне? — ТеЁн кривится в злой усмешке, — Можешь перестать врать! Я для тебя вообще лишний балласт. Нежелательный ребенок, доставшийся дополнительным грузом вместе с истинным!

Бекхён широко распахивает глаза, чувствуя, что его точно бьют под дых, и он задыхается от слов мальчишки, но подростка будто прорывает и он гневно выпаливает в лицо ошарашенного Чанёля.

— Ты не имеешь права мне указывать и говорить, что делать! Ты мне даже не отец! Ты им никогда не был и не станешь! Ты мне вообще никто!

С лица Чана будто схлынула кровь, а разозлившийся Ён оборачивается к оцепеневшему папе.

— Ты обещал, что будешь любить меня даже после вашей свадьбы! А теперь вечно только на его стороне. Может, тогда было проще отдать меня в детский дом?

— ТеЁн! Хватит!

Чанёль впервые повышает на парня голос, но мальчишка не отводит взгляда от Бекхёна, готового расплакаться.

— Выбирай! Либо в этом доме остается он, либо я!

Всхлипнув, Бек трясет головой, точно отказываясь воспринимать происходящее, это всё походит на злую шутку, а с глаз между тем срываются первые капли. Фыркнув и горько усмехаясь, ТеЁн обиженно выдыхает:

— Что и требовалось доказать. Счастливо оставаться!

Развернувшись, мальчишка намеревается уйти, как его останавливает опустившаяся на плечо сильная рука. Обернувшись, он видит плотно сжимавшего губы серьезного Чанёля.

— Ты остаешься дома.

Пройдя мимо него, старший альфа снимает с вешалки куртку, надевая. Глядя в пол, он тихо говорит:

— Не хватало, чтобы мой сын шатался по ночным улицам. Присмотри за папой и младшими.

Застегнув молнию, Чан, наконец, глядит в лицо Ёна, который смотрит на него потерянно и недоуменно. Он не думал, что всё обернется так. Мальчишка точно приходит в себя ото сна, когда эмоции отступают. Чанёль смотрит на него устало, с тоской и разочарованием, а парню кажется, что старший альфа как-то внезапно, в одночасье, будто постарел.

— Я думал, что научил тебя, что альфа не должен доводить омегу до слёз. Надеюсь, в будущем ты больше не совершишь подобного.

— Чанёль…

Голос Бекхёна звучит тихо и хрипло. Выдавливая из себя искусственную улыбку, Чан кивает вглубь дома.

— Идите спать. Уже поздно.

Развернувшись, Чанёль быстрым шагом выходит за дверь и у ТеЁна внутри всё вздрагивает, когда вместе с хлопком раздается всхлип папы, а всё тело застывает, как замурованное в бетон. Прикусывая губу, парень не сразу решается посмотреть на Бекхёна, вытиравшего тыльной стороной ладони слёзы, которые все равно возвращаются. Омега старается взять себя в руки, но губы подрагивают, как и ноги, отчего ему приходится опереться на стену.

— Пап…

— Иди спать, Ён. Мы поговорим обо всем завтра.

Развернувшись, Бек медленно направляется в спальню. У него просто не укладывается в голове, что его ребёнок мог так о них с Чанёлем думать и столько всего им наговорить. Сейчас слова Ёна слишком сильно ранили его, чтобы он мог спокойно вести себя, к тому же его сердце сжимается в тревоге за мужа. Но он решает довериться альфе. Ведь Чан в отличие от ТеЁна может поехать к своим или его родителям, или Ву. А окажись на улице мальчишка, он бы так и остался ночевать под открытым небом, под дождем.

Заходя в свою комнату и закрывая дверь, парень несколько раз дергает головой назад, ударяясь о деревянную поверхность. Закрыв глаза, подросток до боли сжимает руки в кулаки и кусает нижнюю губу.

Простояв так с минуту, мальчишка отталкивается от своей опоры, проходит в комнату, стягивая мокрые вещи, отбрасывая их на стул.

Когда пелена ярости опала, он понимает, что незаслуженно сорвался на родителях из-за слов Чжэхёна о нем. Может, они тоже не всегда правы, и иногда они не понимают друг друга, но не стоило говорить те грубые слова Чанёлю и папе. Наверняка Бекхён сейчас плачет у себя в комнате и звонит мужу узнать, всё ли с ним в порядке.

Натянув поверх футболки пижаму, Ён проходит к кровати, но прежде чем лечь, замечает на подушке надорванный конверт. Недоуменно хмурясь, усаживаясь на край постели, подросток берет его в руки, включая лампу на тумбе. Письмо адресовано Чанёлю и мальчишка всё сильнее теряется, пока не читает имя отправителя: Органы опеки Японии. Внутри все напрягается, и парень торопится вынуть дрожащими, не слушающимися руками письмо. Взгляд скользит по тексту и под конец он бессильно роняет руки на колени, пустым взглядом смотря в пол.

В таком состоянии его застает зашедший в комнату Бекхён. В руках у него поднос с горячим чаем и парой бутербродов.

— Уже прочел?

ТеЁн сглатывает комок в горле, виновато поднимая затравленный взгляд на папу, шепотом спрашивая:

— Чанёль поэтому запретил мне ездить в Японию? Из-за того что их семья переехала заграницу?

Опустив поднос возле кровати, Бекхён с тяжелым вздохом сел рядом с сыном.

— Он давно об этом думал, когда пытался найти Джехёна. Просто ждал подтверждение.

Мальчишка сминает письмо, когда сжимает кулаки, опуская голову, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы.

— Пап, прости. Я не знал. Я не должен был грубить вам. Прости, пожалуйста. Я совсем так не думаю. Ни о тебе, ни о Чанёле.

Бекхён притягивает сына за голову, обнимая и укачивая, как делал, когда он был маленьким.

— Глупый ребёнок, — омега недолго молчит, — Это из-за Чжэхёна?

Ён заметно вздрагивает, безмолвно подтверждая родительские слова.

— Мне звонил господин Ан. К тому же я видел, как он привозил тебя. Но видно его жизнь так ничему и не научила. Забудь всё, что он говорил, Ён. Просто забудь! Чжэхён думает всегда только о себе, поэтому не принимай близко к сердцу его слова и поступки.

— Я ему поверил. Он сказал, что хочет, чтобы мы поладили. Но оказывается, он просто хочет, чтобы я переписал на него компанию дедушки, так как он хочет отдать её мне, а не ему.

— Но ты хочешь совсем другого, я прав?

— Скажешь, это глупо?

— Ён, никто не будет навязывать тебе заниматься тем, чем ты не хочешь. Мы с Чанёлем хотим, чтобы ты нашел свое дело, то, что будет тебе по душе. Чтобы ты посвятил себя ему, стал достойным альфой. В конце концов, когда вы встретитесь с Джехёном, ему будет нужна надежная опора.

— Ты веришь, что мы встретимся?

— Верю. К тому же Чанёль постоянно повторяет, что раз вы истинные, судьба сведет вас вместе, как сделала это в детстве.

ТеЁн молчит думая над словами папы, понимая, что он всё это время ошибался. Бесконечно злясь на них, он даже не стремился понять, что они пытаются до него донести.

— Пап, скажи, Чанёль простит меня, если я попрошу у него прощение?

— Простит. Он тебя очень любит.

Мальчишка готов сгореть от стыда и чувства вины. Чанёль столько всего для него сделал, а он так неблагодарно и по-хамски повел себя с ним, практически выгнав из дома.

Подросток шмыгает носом, отстраняясь, глядя покрасневшими глазами на грустного Бекхёна.

— Я извинюсь. Я обязательно завтра извинюсь перед ним. И ты, прости, пожалуйста, пап.

Потянувшись вперед, Бек поцеловал мальчишку, а затем поднялся с постели.

— Я не злюсь. Поешь перед сном, — омега кивнул в сторону тарелки на тумбе, — ты ведь после школы не ел.

Когда за пожелавшим ему доброй ночи папой закрывается дверь, альфа заваливается на постель, закрывая лицо рукой, утыкаясь лбом в сгиб локтя. Он понимает, что, несмотря на прощение, внутри Бекхёна всё ещё остался неприятный, горьки осадок от грубых слов. И папа, и Чанёль всегда стремились дать ему все, что только могли, а он неблагодарно обвинил их в эгоизме. А в итоге, главным эгоистом оказался он сам. На секунду он ловит себя на мысли, что думая только о себе, походит этим на своего настоящего отца и от этого невольно вздрагивает. Он совсем не хочет быть таким, как Чжэхён, тот, на кого он действительно хотел бы быть похожим — это Чанёль.

Поскольку папа прав и у него с обеда в школе не было во рту ни крошки, ТеЁн уплетает легкий перекус, а затем забирается в кровать. Завтра он обязательно попросит прощения у Чана, а пока ему следует отдохнуть.