— Просто не накручивай себя. Скорее всего, всё из-за загруженности на работе. Ты же знаешь, что у него сейчас начинается продвижение новой линии в одежде. Да и сил он много потратил на заключение контракта на использование украшений Cartier на ближайшем показе. Он ведь всё это делает для тебя и малышей.

— Думаешь?

— Тао, он ничуть не охладел к тебе за эти годы. Не переживай.

Понемногу успокоившись, Тао придвинул к себе чашку, виновато улыбнувшись.

— Я опять себя накручиваю? Просто он такой видный альфа. Богатый, красивый, у него куча поклонников, которых не останавливает тот факт, что он замужем.

— Но любит то он тебя!

Хмурясь, Ву задумался, но было заметно, что он до сих пор сомневается. Спустя несколько минут, Тао всё-таки произнес:

— Наверное, ты прав. Просто другие считают нас счастливыми людьми, у которых есть всё о чем другие мечтают. Большой дом, прекрасные дети и мы ни в чем не нуждаемся в плане вещей. Но никто даже не подозревает, с каким трудом нам всё это досталось. Я всегда думал, что буду заниматься бизнесом, делами, а в итоге больше времени посвящаю детям и если работаю, то чаще на дому. Иногда я даже скучаю по прошлым временам.

— Тебя ностальгия замучила? — Бекхён тихо засмеялся.

— Разве что самую малость.

В кухню к омегам заглянула макушка подростка.

— Пап, я дома. Дядя Тао, привет!

— Привет, ТеЁн!

Бек поспешил подняться из-за стола.

— Давай я согрею тебе поесть.

— Не нужно. Я не голоден. Буду у себя.

Пройдя мимо кухни, парень скрылся из виду, а вскоре со стороны лестницы раздался звук шагов. Тао посмотрел на хмурого Бекхёна.

— Бек?

— Он просто опять не смог что-то узнать о Джехёне. Мы с Чанёлем пробовали поговорить с ним, чтобы он не зацикливался на этом, но он слишком цепляется за прошлое. А ведь почти восемь лет прошло.

Тао промолчал, не зная, что сказать. Воцарившуюся на кухне тишину нарушил звонок телефона Ву. Ответив, омега только и смог сказать: «Да. Хорошо. Конечно, сейчас приеду». Уже отсоединившись, он поднялся из-за стола, хмуро произнося:

— Они меня в могилу раньше времени сведут!

Не долго гадая, Бекхён сразу уточнил:

— Двойняшки опять что-то натворили?

— Разбили окно, и, кажется, кого-то оттаскали за волосы. Поеду разбираться. Сможешь забрать из сада НиНи? Ифаню звонить бесполезно, опять освободится только поздно вечером.

— Конечно. Всё равно за Тэхёном поеду. А Лин из яслей сам заберешь?

— Да, они ведь недалеко от школы. Спасибо, Бекки.

— Не за что.

Поцеловав брата в щеку, Тао уехал. Поспешив собраться следом, Бекхён покинул дом.

Лежа на кровати в своей комнате, ТеЁн хмуро смотрел в потолок.

Папа был не прав. Он не цеплялся за прошлое, просто оно всегда было с ним.

Запустив руку за ворот кофты, подросток вынул кулон с половиной сердца, проводя большим пальцем по выгравированному имени на нем.

*

С утра у ТеЁна было плохое настроение. Уже несколько дней ему вечно снился старый кошмар из детства, в котором он бежит за отъезжающей машиной, но всякий раз его ловят чужие руки и оттаскивают назад, а машина уезжает. Разве что за минувшие годы воображение дорисовало выглядывающее из авто личико заплаканного малыша.

ТеЁн ненавидел этот сон всем сердцем, но никогда никому о нем не рассказывал. Вначале не хотел никого беспокоить, а теперь окружающим явно плевать.

Забудь и двигайся дальше! Как легко всё на словах и трудно на самом деле.

Папа с отцом привычно нежничают, и это ещё больше раздражает, поэтому завтракает подросток на ходу, торопясь покинуть дом. Но день явно не задался. Ясное небо быстро затягивает тучами, и когда парень выходит из автобуса, направляясь в школу, начинает накрапывать дождь.

И надо же именно сегодня преподавателю химии поставить его в пару на проведение лабораторной с Джи Хансолем. Ведь всем превосходно известно, что они на дух друг друга не переносят! При этом ни из-за чего-то конкретно, а просто потому, что они существуют на одной планете. Было бы странно, если бы к концу занятия они не сцепились, вовремя перепалки опрокинув кислоту, пара капель которой неудачно попала на руку их одноклассницы.

Красный от гнева завуч, брызжа слюной, вызывает их родителей в школу.

Оставаясь после занятий в одном кабинете, ТеЁн принципиально старается молчать, пока Хансоль сердито не бросает:

— Хорошо иметь богатых родителей, они явно смогут всё замять и тебе ничего не будет.

Ён скрипит зубами, хотя хочется врезать по наглому лицу одноклассника, но только зло шипит:

— Заткнись лучше, идиот!

В ответ Джи фыркнул и отвернулся, как и ТеЁн.

Почему-то парень ждал, что за ним явится папа, но когда на пороге появляется мрачный и угрюмый Чанёль, подростку становится не по себе. Старший альфа глядит на сына с молчаливым укором, извиняется перед завучем, учителем, пострадавшей девочкой, её папой и даже перед Хансолем, отчего у Ёна едва зубы не сводит. При этом, после единственного взгляда в начале, больше Чанёль на ТеЁна не смотрит.

Забирая сумку, идя на парковку следом за отцом, парень ждет, что его будут ругать или отчитывать, но Чан продолжает молчать и это давит на нервы сильнее, чем упрек.

Отъехав от школы, Чанёль всё-таки спрашивает, сдержанно и спокойно.

— Может, объяснишь, почему подрался с одноклассником? Что не поделили?

— Ничего. Просто он меня бесит. И тебе не надо было перед ним извиняться.

Старший альфа постукивает по рулю, со вздохом говоря:

— Что с тобой происходит, Ён? Думаешь, мы с Бекхёном не заметили твоего мрачного настроения в последние дни, — поскольку подросток не спешит отвечать, Чанёль продолжил, — Если это из-за поездки в Японию, то, ТеЁн, прости, я думаю, будет лучше, если больше ты туда не поедешь.

Парень резко разворачивается, шокировано глядя на отца.

— Что? Ты хочешь запретить мне искать Джехёна? Ты не можешь так со мной поступить!

— Я не могу смотреть, как ты изводишь сам себя. Когда окончишь школу, тогда мы сможем поговорить об этом вновь, но сейчас, извини.

Разозлившись, Ён сжал зубы и отвернулся к окну, до самого дома угрюмо глядя на мелькавшие улицы. Едва машина Чанёля останавливается, въезжая на дорогу к дому, подросток выпрыгивает из авто, забегая в дом, громко хлопая дверью в свою комнату.

Заходя следом и видя встревоженный взгляд вышедшего на шум из кухни супруга, Чан тяжело вздыхает, потирая шею. За всё время, пожалуй, это первый серьезный конфликт между ним и ТеЁном.

*

Тао поднимается по лестнице, недовольно поджимая губы, когда проходит мимо висевших на стенах фотографиях с собственным изображением. Он до сих пор, каждый раз приходя в главный офис мужа, тихо закипает. На эту фотосессию Ифань уговаривал его две недели, говоря, что она «для истории в семейный альбом», а теперь она была выставлена на всеобщее обозрение. Конечно, Тао и сам признавал, что получился на снимках действительно здорово, но всё равно чувствовал себя обманутым. Крис виноватым себя сильно не чувствовал и на все вопросы различных журналов о своей «новой модели» гордо говорил: «Это мой любимый муж — моя муза и источник вдохновения!». Тао такие громкие слова не проняли, хотя с судьбой фотографий пришлось смириться.

Пройдя последний пролет, кивая здоровавшимся с ним альфам, омегам и бетам, больше половины из которых он даже не знал, Тао вошел в сердце модного дома Ву. Просторный зал, по бокам которого ведут лестницы на кольцевой балкон на втором этаже. Наверху кабинетная часть. В нижней части зала: столы, ткани, манекены, стенды с пуговицами, бусинами и прочими изделиями и материалами.

— Уоу! Какие люди! Привет, Тао!

Вздрогнув, омега обернулся, увидев идущего к нему мужчину в облегающих черных джинсах и белой кофте из последней коллекции Криса с прорезями на рукавах и вышивкой синих цветов с левой стороны груди. В правом ухе мужчины болталась длинная серьга в виде спирали. Волосы с бритыми висками зачесаны на бок, а медово-карие глаза выделены тенями и подводкой. Издалека его запросто можно было принять за омегу-модника, но стоило ему подойти ближе и становилось ясно — альфа с терпким запахом мохито — мята и цитрусы.