*

— Уже собрался?

— Угу, — Тао заканчивал складывать вещи в сумку.

Скрестив руки на груди, Бекхён взволнованно поглядывал на него.

— Позвони, как доберешься.

— Угу.

— И не теряйся.

— Угу.

— Да что ты всё угукаешь!

Оторвав голову от сумки, Хуан обернулся посмотреть на нервозно кусавшего пальцы брата.

— Бекхён, все будет в порядке. И откуда у тебя эта привычка взялась?

— А? Не знаю. Но не меняй тему. Я понимаю, что прошло две недели после… кхм… случившегося. Поэтому мне тревожно.

— Ты просто себя накручиваешь. Я в порядке.

Бек скептически выгнул брови, всем своим видом показывая, что в это он не верит, но развивать эту тему дальше перестал, сменив на другую.

— Кстати, что ты на себя надел? Где достал этот балахон?

— А что такого? В нем удобно. Тепло.

— Хочешь сказать тебе уже холодно? Сейчас только середина сентября.

— Мне просто в нем комфортно.

— Может нам с Чанёлем тоже тебя проводить?

— Хватит и Сяомина с Джуном. Зачем всем толпится. Кстати, как Чанёль? Справляется с работой? Теперь у него забот невпроворот, да?

— Не тревожься, он справляется. Так что убери этот виноватый тон.

Бекхён хочет ещё сказать, что альфа безуспешно пытался связаться с Ифанем, но, в последний момент передумав, поджимает губы. С полминуты посмотрев на брата, Хуан возвращается к сборам.

— Так, бумаги я все подписал, так что с квартирой и компанией вопрос решен. Увидимся теперь, пожалуй, через пару месяцев. Может через год.

— Так долго?!

— Посмотрим.

Бекхён нахмурился, скрещивая руки на груди.

— Ты так изменился.

Застыв, Тао оглянулся.

— Разве? Мне просто нужно сменить обстановку.

— Больше похоже на бегство.

— Бекхён.

— Можешь не говорить, я понимаю. Только Ифаня понять никак не могу.

— Давай не будем об этом.

— Не будем, так не будем.

Пак вымученно улыбается, стараясь скрыть собственную нервозность и беспокойство, впрочем, как и Тао.

Застегнув сумку, Хуан опускается на кровать.

— Я позвоню.

— Хорошо.

— И Бек, по поводу подготовки свадьбы Ли Бинбин и Линь Гэн Синя…

— Не переживай, я сам этим занялся. Ты и так уже почти все сделал за такой короткий срок. Остались мелочи. Хотя они беспокоились. Спрашивали о тебе.

— Наверное, нечестно бросать все вот так, посреди процесса. Стоило довести все до конца.

— Не заморачивайся. Главное хорошенько отдохни в Японии.

— Конечно.

На пару минут в комнате воцаряется тишина. Поднявшись со своего места, Бекхён приближается к Тао, садясь рядом и обнимая. Хуан обнимает его в ответ, при этом стараясь сделать это так, чтобы Пак не заметил его живот, который уже начинает заметно выпячивать и скрыть его получается только за просторными кофтами и бесформенными балахонами.

— Я буду скучать, Тао.

— Я тоже.

Бекхён шмыгает носом.

— Сначала Чен уехал, теперь ты. Мы так внезапно все отдаляемся друг от друга.

— Бекки, — у Тао самого глаза на мокром месте, — Это же не навсегда. Вот увидишь, когда-нибудь все образуется.

— Да, но как раньше уже не будет.

— Не будет. Но не значит, что будет хуже.

Отстраняясь и смахивая выступающие слёзы, Пак горько улыбается.

— Это мне тебя успокаивать надо, а получается вечно наоборот. Ты такой сильный, Тао.

Хуан невесело смеется.

— Вот уж неправда. Просто… у меня есть причины, по которым я не могу цепляться за свои переживания. Хотя это дается нелегко, но я стараюсь изо всех сил.

До последнего Бекхён старался не поднимать эту тему, но в итоге все-таки не выдержал, спросив:

— Ты… все ещё его любишь?

Опуская взгляд, Тао переходит на шепот.

— Было бы странно, если бы я смог так быстро его разлюбить, — против воли с ресниц срываются слезинки, и парень надрывно выдыхает, — Мне его так не хватает, Бекки…

Обнимая брата, Бекхён старается его успокоить, коря себя за свой длинный язык. Но Хуан сам резко вытирает слезы, едва слышно сурово себя отчитывая.

— Опять сглупил!

— М?

— Не обращай внимания. Я справлюсь. Чтобы ни произошло, я обязан справиться. А сейчас пойдем вниз. Пора обедать.

Поднявшись, Тао вышел из комнаты, оставляя Бекхёна в глубокой задумчивости. Поведение Хуана казалось ему странным и непонятным. Его преследовало чувство недоговоренности, не дававшее покоя, как навязчивый зуд. Он что-то упускал. Что-то действительно важное, но как ни старался, не мог понять, что именно.

*

— Если что-то случится, сразу звони!

— И если привезти вдруг что-то потребуется.

— Не забудь, что мы завтра едем к врачу, который будет тебя вести по беременности. Я приеду за тобой с утра.

— Если станет скучно или чего-то испугаешься, тоже звони.

— Джун, Сяомин, правда, спасибо, но мне же не пять лет. Я справлюсь сам.

— Но-но! Ты обещал, что будешь звонить.

— Да-а. Мне что, каждый час отчитываться обо всем.

— Было бы не плохо.

Тао угрюмо оглядел взволнованную парочку.

— Серьезно. Я буду в порядке.

— И все равно, если что — звони.

Понимая, что проще согласиться, Тао смиренно кивнул. Ещё раз оглядев квартиру и убедившись, что все в порядке, Джун и Сяомин направились к выходу, но остановились на пороге.

— Может нам переночевать с тобой?

— Не нужно. Поезжайте домой. День и без того выдался насыщенным. Лягу пораньше.

— Хорошо. Но если что…

— Сразу звони. Я помню.

— Вот что за ребёнок.

— Джун, правда, все будет хорошо.

Вздохнув и взмахнув руками, старший омега соглашается и, обняв Тао, целует его в щеку. Следом и Сяомин привлекает к себе племянника.

— Не сердись, мы просто переживаем.

— Понимаю.

— Ладно, не будем докучать. Доброй ночи!

Улыбнувшись, парень выпроваживает взволнованных родителей, оставаясь в одиночестве.

За короткий срок квартире придали жилой вид, хотя особых перемен не делали. Разве что обновили обои и приобрели новую мебель.

Входя в гостиную, Тао тихо произносит:

— Вот я и дома.

На какое-то мгновение ему кажется, что из кухни сейчас выглянет папа со словами, как раньше:

— Тао-я, хватит играть. Бегом ужинать! И не вздумай рисовать на стенах, я все вижу!

Или из коридора в спальни выйдет отец.

— Мой маленький проказник снова хулиганит? Смотри, Тао, будешь слишком шалить, расскажу об этом твоему альфе. Думаю, его это очень расстроит.

Грустно улыбаясь, парень проходит в спальню, раздеваясь и забираясь в новую постель.

После долгого тяжелого дня веки тяжелеют, и омега засыпает.

Ему снятся родители, которым он взахлеб рассказывает обо всем случившимся с ним за минувшие годы. На каждое событие в его жизни они реагируют то счастливыми улыбками, то негодованием, то сердятся, слыша, что кто-то обижал их мальчика. Где-то под конец рассказа он понимает, что его все это время кто-то обнимал со спины. Он оглядывается, видя улыбавшегося ему Ифаня, и сердце болезненно щемит. Наклонившись вперед, альфа нежно целует его в нос, шепча:

— Я соскучился, Тао.

Дрожа всем телом, омега прижимается к чужим горячим губам, чувствуя как его с нежностью обнимают, прижимая к себе. Ему кажется, что в стороне слышится смех папы и недовольный голос отца: «Эй, нас бы хоть постеснялись! И вообще, как он может лапать при нас наше сокровище! Я ему сейчас уши откручу! Что за дети!». Тао улыбается в поцелуй, чувствуя себя по-настоящему счастливым. Хотя бы во сне он может быть с самыми дорогими и любимыми людьми: не разделенный расстоянием или смертью.

*

Джун вышагивает впереди, пока Тао плетется за ним, чувствуя смущение. Вокруг как назло везде омеги со своими парами и это невольно служит напоминанием, что он в отличие от остальных будущий папа одиночка. Хотя вряд ли можно его так назвать на самом деле, потому что Джун и Сяомин стараются окружить его заботой. Порой она становится даже излишне навязчивой и парню хочется попросить тайм-аут.