Ифань ещё сильнее прижал омегу к себе. Сейчас ему самому хотелось заплакать, чувствуя, насколько больно его паре. Переведя дыхание, Хуан продолжил говорить, хотя голос его дрожал и срывался.
— У меня было поражено более 40% тела. Врачи ждали, что я умру, но Сяомин настаивал на лечении и меня собирали по частям, пришивая заново кожу, обкалывая обезболивающими и различными препаратами, делая переливание крови. А из-за развившейся ожоговой болезни* у меня нарушилась работа внутренних органов. Я постоянно был без сознания, лишь изредка приходя в себя. Когда я смог окончательно прийти в себя, я ещё долго учился заново управлять своим телом. Ходить, есть самостоятельно, но… когда я увидел себя в зеркале…
Тао замолчал, потому что из-за слёз, как бы он не пытался говорить, у него выходили только всхлипы и рваные вздохи. У Криса из-за слов омеги в горле уже давно стоит ком, но он хранит молчание, понимая, что Хуан ещё не закончил и ему нужно выговориться, как бы тяжело и болезненно это не было. Альфа укачивает свою пару, точно ребёнка, потому что сейчас он выглядит как напуганный страдающий малыш. Ву бережно целует его в макушку и слегка теряется, когда парень поднимает на него опухшие покрасневшие глаза, и тянется к его щекам ладошками.
— Прости, Ифань. Прости меня. Я так долго терпел… всё это. Я знаю, ты хочешь нормальную семью, а я не могу её тебе дать. Из-за всего что было, из-за этих последствий. Ты заслуживаешь кого-то лучшего, чем я.
Перехватывая руки Хуана, Ву касается их губами, выдыхая севшим хриплым голосом.
— Не говори так. Главное, что мы есть друг у друга, правда? А остальное когда-нибудь наладится. Я люблю тебя несмотря ни на что. И ты лучшее, что было, есть и будет в моей жизни.
Тао опускает голову, наклоняясь вперед, прижимаясь ближе к альфе. Крис аккуратно перекладывает омегу на постель, ложась рядом и обнимая, поглаживая по голове.
— Не вини себя, хорошо?
— Я хочу дать тебе больше, но не могу.
— Ты и так даешь мне более того, о чем я мог мечтать.
Ифань некоторое время молчит, пока Хуан ещё всхлипывает, стараясь успокоиться окончательно. Чуть хмурясь, альфа осторожно произносит:
— Тао. Могу я кое-что у тебя спросить?
Омега неуверенно кивает головой. Тяжело вздыхая, Крис на одном дыхании выдыхает.
— Почему ты решил, что я могу тебя ударить?
Парень молчит, а затем слегка отодвигается, заглядывая в серьезные карие глаза.
— Просто… когда я после лечения пришел в школу… мои шрамы были заметней и… многим это не нравилось.
Ву пару секунд ошарашенно глядит на поджимающего губы Хуана, а затем садится на постели потрясенно спрашивая.
— Хочешь сказать, что они избивали тебя? — Тао отводит взгляд, который говорит красноречивее любого ответа. Закипая от злости, Ифань цедит сквозь зубы, — И часто?
Хуан вновь переходит на шепот, сжимая руки в кулаки.
— Каждый день.
Альфа закипает всё сильнее.
— Какого чёрта? И Сяомин ничего не сделал, чтобы прекратить это?
Подскакивая, Тао поспешно выпаливает.
— Нет, он просто не знал об этом. После моего лечения, он набрал много долгов и сутками работал, чтобы погасить их. Поэтому я никогда не рассказывал ему о своих проблемах, чтобы не волновать. Ты первый, кому я рассказал это. …Хотя ещё Чонде в курсе, потому что он и научил меня давать отпор. Я никогда никого не бил без причины. Я либо защищал себя, либо Бекхёна или ТеЁна.
Крис пребывает в полнейшем шоке. Запустив пальцы в волосы, он слегка их оттягивает, чтобы хотя бы болью привести себя в чувства и собраться с мыслями.
— Что ещё они тебе делали.
Искренне надеясь, что сейчас его пара, наконец, скажет: «Больше ничего», — Ифань злится, когда Тао молчит. Сурово глядя на истинного, альфа повторяет:
— Что они ещё сделали тебе, Тао?
Подтягивая колени к груди, омега опускает взгляд на простынь.
— Это было давно и уже не важно.
— Для меня важно.
Кусая губы, парень, сжимаясь, нехотя произносит:
— Они раздевали меня донага.
Хуан прячет лицо за коленями, пока Ву приходит в себя, под конец придвигаясь ближе, хватая Тао за руки, отводя их в стороны, заставляя парня посмотреть на себя.
— Где они тебя трогали?
— Нигде. Ифань, отпусти. Ты же знаешь, до тебя у меня никого не было. Я… для них был слишком уродливым. Да и Чен помешал им, хотя он и не понял, что они хотели сделать, — горько усмехаясь, парень добавляет, — Наверное, это единственный раз, когда я был благодарен за свои изъяны.
— Прикончу всех к чертям собачьим.
Вид негодующего злого альфы заставляет омегу немного расслабится.
— Не надо. Я им сам отомстил. Хотя они бы удивились, узнав, что ты меня защищаешь.
— Почему?
— Потому что меня они уверяли, что ты даже не взглянешь в мою сторону и, …увидев меня раздетым, будешь испытывать отвращение.
Вспоминая реакцию альфы после своего пробуждения, Тао отворачивается к окну. Испытывая холодную ярость, Крис смотрит на нахмурившегося омегу, а затем заваливает его на кровать, стаскивая с него одежду.
— Что ты делаешь? Иф…
Ву обрывает слова Хуана на полуслове, целуя его жестко и дико. Тао не знает, в не до конца прошедшей течке ли дело или чём-то ином, но Крис раздевает его, в мгновение ока оставляя обнаженным. Любые попытки что-то сказать прерываются поцелуями, пока омега не теряет голову под чужими ласками, лишаясь любых мыслей в голове. Парень сам разводит ноги, в нетерпении поддаваясь бедрами вверх. Только после этого альфа отстраняется, чтобы довольно выдохнуть, потираясь вставшим членом между ягодиц омеги, дразня, но не проникая внутрь:
— Отвращение, значит. Узнаю, что ещё хоть кто-то посмел тебя обидеть, прикончу на месте.
Возбужденному Хуану уже плевать на прошлое, потому что всё чего он хочет, это поскорее ощутить в себе истинного, поэтому он, негодуя, возмущается:
— Почему ты всегда решаешь болтать после того, как возбудишь меня? Дурацкая привычка. Хватит разговоров!
Ву ухмыляется.
— Такой настрой мне нравится больше. Хотя продолжим чуть иначе.
Тао заметно пугается, когда Крис переворачивает его на живот, а затем подтягивает к себе за бедра.
— Ифань! Не так!
Крис легонько шлепает паникующего парня по попе, а затем наклоняется к его спине, опаляя её дыханием произнося:
— Сам сказал меньше разговоров, так что не возмущайся.
Пока Хуан судорожно подбирает слова для ответа, альфа целует его лопатку, скользя ниже, легко и нежно губами и языком рисуя какие-то хаотичные узоры. Тао прогибается в позвоночнике от неожиданности, потому что кожа на месте шрама тоньше, отчего все прикосновения кажутся острее: сочетая остаточную боль и наслаждение. Омега и сам не ожидает, что спавшее было возбуждение так быстро вернется от столь внезапных манипуляций. Проведя кончиком языка по месту шва, Крис насмешливо выдыхает, слыша тихий стон.
— Похоже, кто-то скрывал от меня ещё одну эрогенную зону.
Краснея до кончиков ушей, Хуан пьянеет от удовольствия, поскольку Ифань не теряет время зря, левой рукой поглаживая его член, а правой пощипывая соски, но вскоре переводя её к анусу омеги, принимаясь понемногу разрабатывать. Тао упирается локтями в простынь, выгибаясь под чужим ласками точно кот и даже издает похожий на протяжный мяв звук, когда Крис входит в него.
Придерживая омегу за бедра, Ву толкается внутрь, сходя с ума от удовольствия. Повинуясь случайному порыву, когда его взгляд падает на спину истинного, альфа проводит по ней подушечками пальцев, попутно наклоняясь вперед, целуя плечо, вызывая томный стон переходящий после очередного толчка во вскрик.
Перед глазами Хуана скачут солнечные зайчики, ему до одури приятны эти внезапные касания, а когда толчки становятся резче и быстрее, он лишается остатков разума и сдержанности, поддаваясь крестцом назад, срывая голос криками, сплетающимися в пошлую мелодию вместе за звуком шлепков и стонами альфы. Кончая на простынь, Тао не соображает что происходит, по инерции двигаясь ещё несколько раз, пока разрядки не достигает Ифань, и вместе они не заваливаются на кровать. Ву заставляет Хуана чуть повернуть голову, чтобы лениво, пошло поцеловать.
