— Могу себе представить как все это тяжело для вас, — произнес Александр после нескольких минут напряженного молчания. — Но ваша история лишь еще больше убедила меня в своем мнении, что вы не должны чувствовать себя ответственным за трагедию. Вам просто повезло, что вы не утонули вместе со всеми.

— Раз вы были рулевым корабля, то, полагаю, хорошо знали капитана, — сказал Оливер, — каким он был?

— Капитан? Он был сама сила. Находящийся в постоянном движении вихрь, способный как управлять всеми нами с помощью одного лишь голоса, так и заставить нас помирать со смеху, рассказывая всякие истории, — ответил мистер Райс, глядя на небо через окно. — Настоящий герой, которому, к счастью, не суждено было увидеть, как то, за что он боролся было повержено союзными войсками. Он так и не узнал, что Ванделёры исчезли с лица земли, словно никогда не существовали.

— А вот здесь, пожалуйста, поподробнее, — влез в разговор Лайнел. — Ванделёры. Раз вы были в неплохих отношениях с капитаном, то сможете рассказать нам и о его жене.

— Рассказать я смогу немного. Капитан не особо распространялся о своей семейной жизни. Конечно, когда кто-то проводит столько времени в открытом море, то волей неволей многие пускаются в откровенные разговоры. Тем не менее, Вестерлей меньше всех рассказывал о том, кто ждет его на твердой земле.

— Да, но все-таки все вы должны были знать хоть что-то о ней. Ведь эта женщина сопровождала вас во всех путешествиях в виде ростры!

После этих слов мистер Райс внезапно перестал разглядывать небо и посмотрел на англичан.

— Скажите пожалуйста, а что вы вообще о ней знаете?

— Если честно, мы знаем только то, что она была одной из Ванделёр, — ответил профессор. — Мы искали информацию об этой семье и узнали, что в начале войны на плантации было две женщины, Виола Ванделёр и ее младшая сестра Мюриэль. Но мы так и не узнали на ком именно женился капитан.

— На обеих, — заявил Райс. — сначала на одной, а потом на другой.

Такого не ожидал никто, даже Томас, собиравшийся принести еще кофе застыл на месте. Отец явно опустил эту деталь, когда рассказывал своему сыну о прошлом.

— На обеих? — воскликнул Лайнел. — Я вижу, капитан был совсем не промах!

— В этом нет никакого смысла, — покачал головой Оливер. — Буквально сегодня утром, читая дневник Виолы, мне показалось очевидным, что капитан был влюблен в нее и что Мюриэль была девушкой очень странной. Как такое возможно, что капитан мог оказать ей такое же внимание, как и старшей сестре?

— А решение принимал вовсе не капитан. В этом деле он был всего лишь жертвой. — Голос Райса с каждым разом звучал все более усталым, но он лишь устроился поудобнее в кресле и продолжил: — Вы сказали, что хотите услышать правду, а я не думаю, что Вестерлею, где бы он сейчас ни находился, есть дело до того, что я вам расскажу то, в чем он мне признался однажды, в 1861 году, за несколько месяцев до кораблекрушения. Стояла середина сентября и мы только что сделали остановку у берегов Франции, чтобы пополнить запасы и закупить огнестрельное оружие для армии Юга. В ту ночь я не мог сомкнуть глаз, поэтому я решил прогуляться по палубе, а часа в три пошел поболтать со Смитом, который обычно сменял меня за штурвалом. К моему удивлению, я обнаружил его в компании с капитаном и… с выпивкой. Последние несколько месяцев Вестерлей был не похож на самого себя. Он, как и прежде, был энергичен, но его взгляд словно заволокло тучами, что привлекло наше внимание, потому что это было довольно странным для человека. женившегося всего несколько месяцев назад. В тот раз я помог ему добраться до каюты, чтобы остальные моряки не успели увидеть его в таком состоянии. Я знаю, что капитану бы не понравилось послужить столь скверным примером для подчиненных. К моему удивлению, он попросил меня остаться с ним, пока не пройдет алкогольный дурман. «Я не хочу быть один больше, чем это необходимо, — сказал он мне тогда. — Если я не прекращу об этом думать, у меня голова лопнет». Я был удивлен, но подчинился, присел рядом с ним и, пока он лежал с закрытыми глазами, болтал о своих связанных с прибытием в Новый Орлеан надеждами, чтобы его отвлечь. Но когда я упомянул его жену, тень в его глазах сгустилась еще сильнее. «Чарли, ради всего святого, если хочешь со мной побеседовать, говори о чем угодно, только не о моей жене. Иначе я выброшусь за борт и вы останетесь без капитана».

«Как вы можете такое говорить? — возмутился я. — С момента вашей свадьбы прошло всего два месяца! Этого слишком мало, чтобы устать от брака!»

«Это просто маленький ад, — ответил он, — преддверие еще большего ада.

И тогда он принялся говорить, как мне сначала показалось, бредить, уставившись глазами в потолок, а не смел его перебить, да и был настолько ошарашен, что не мог вымолвить ни слова. Судя по всему, за два месяца до нашего разговора на плантации Ванделёров был организован праздник в его честь, на который были приглашены все влиятельные семейства региона. Капитан сказал, что весь этот подхалимаж ничего для него не значит, сам он думал тогда о гораздо более важных, личных делах. Он провел несколько часов смеясь, выпивая и танцуя с Виолой Ванделёр, жара и эмоции так ударили ему в голову, что когда все, наконец, все разошлись по комнатам, он вышел на крыльцо отдышаться и покурить, чтобы прояснить разум. Там он вытащил из кармана кольцо, которое купил накануне в Новом Орлеане для обожаемой им женщины. Кольцо, с которым он собирался просить ее руки на следующий же день. Было уже больше четырех часов утра, когда он вернул кольцо в карман и вернулся в дом. При подъеме на лестницу, ноги у него все еще подгибались, а вот хмель тут же вылетел из головы, когда одна из дверей второго этажа открылась и на лестничной площадке появился силуэт. Он сказал, что у него аж дыхание перехватило, когда понял, что это была Виола, его Виола, босая и с распущенными по плечам черными волосами, одетая лишь в тончайщую ночную сорочку, через которую при свете газовой лампы отчетливо вырисовывались соблазнительные линии тела. «Я увидела тебя из окна, — прошептала ему она, — и спрашивала себя, как быстро ты сможешь подняться».

Капитан поклялся, что пытался сохранить хладнокровие и я ему поверил, но когда женщина решает лишить мужчину разума и самобладания, то ничего тут не поделаешь. Не успел капитан опомниться, как девушка обвила руками его шею и целовала так, как никогда раньше этого не делала, с невероятной страстью, которая быстро заглушила голос совести, требовавший подождать хотя бы пару дней. Он взял женщину на руки, отнес в комнату, снял с нее сорочку, упал с ней на кровать и проделывал все то, о чем мечтал на протяжении последних месяцев до тех пор, пока солнце не взошло над полями индиго, озарив светом комнату и прекрасное лицо девушки. Именно в тот момент капитану захотелось умереть на месте, потому что смотрела на него вовсе не Виола. Да, они похожи почти как близнецы, но дерзко глядящие на него голубые глаза были совсем иными. Вестерлей отпрянул от нее так, словно его укусила змея, а Мюриэль рассмеялась и заявила, что после происшедшего между ними нет смысла сохранять дистанцию, тем более, что очень скоро они поженятся.

«В конце концов, это будет лишь небольшим изменением в планах. Какая разница с которой из нас двоих связать свою жизнь, если ты даже различить нас не можешь?»

Но капитан заверил меня, что быть этого не может. Да, он действительно был немного пьян той ночью, но он бы никогда не перепутал Виолу с другой женщиной. Тело, которое он обнимал, принадлежало Виоле, запах кожи, вкус дыхания тоже были как у Виолы. Быть такого не может, если только Мюриэль не…

«Твоя сестра была права, говоря, что ты — настоящий демон, — прошептал он, — Я не понимаю как тебе удалось меня обмануть, но эти трюки тебе не помогут. Я собираюсь просить ее руки и что бы ты ни говорила, не изменит ее мнения обо мне».

«Да неужели? — продолжая улыбаться заявила она. — А что она подумает об этом?»