— Все это, конечно, очень интересно, — произнес Лайнел, — но вряд ли поможет нам с «Персефоной». Виола наверняка писала о капитане.
— Или о войне, — согласилась с ним мисс Стирлинг. — Раз уж она так ратовала за семейный бизнес, то, скорее всего, переживала из-за возможных конфликтов с северянами. Война могла разрушить все, чего достигла упорным трудом. Да и труд рабов использовала, как бы тепло она к ним не относилась.
— Да, она писала о войне, хотя, похоже, волновало ее не столько продвижение армии Союза, сколько вероятность того, что янки могли воспользоваться ее собственностью в качестве импровизированной казармы, как это сплошь и рядом происходило в южных штатах. Она так волновалось за то, что могло произойти с ее рабами из-за военных действий, что была готова разрешить им уйти еще до того, как Линкольн отменил рабство.
У мисс Стирлинг вырвался недоверчивый возглас. Она явно не верила в благие намерения, приписываемые Оливером рабовладелице.
— Точно также, как и остальные дамы Луизианы, Виола как могла помогала южанам, — продолжал рассказывать Оливер. — И делала она это с таким пылом, словно на фронте был ее брат или супруг. В дневнике она записывала информацию о своем участии. «Сегодня присутствовала на благотворительном балу, на котором собирали деньги для армии, чтобы закупить больше огнестрельного оружия», «участвовала в аукционе по сбору средств для наших солдат, продала отцовские запонки и булавки для галстуков», «передала связанные мной и Пэнси две дюжины носков…»
— Кто такая Пэнси? — поинтересовалась Вероника. — Еще одна рабыня с плантации?
— Нет, это единственная подруга Виолы, которая действительно имела для нее значение. Она жила на соседней плантации Де ла Туров , так что девочки с детства часто виделись на днях рождениях, барбекю и других подобных мероприятиях. Судя по тому, что я прочитал, Виола, возможно, никогда и не встретила бы капитана Вестерлея, если бы не Пэнси.
— А, наконец, становится интереснее. Значит, именно она их познакомила?
— Не совсем. Познакомились они 9 мая 1861 года, через месяц после начала войны. Пэнси уговорила подругу сопровождать ее во Французскую Оперу на Le pardon de Ploërmel[5]. Виола нехотя согласилась, ведь у нее было множество дел в Ванделёра. Как вы сейчас узнаете, начали они не очень-то хорошо…
Оливер откашлялся, прочищая горло, и принялся зачитывать свои записи:
«Миссис Мерло не принимает отказов, и так как Пэнси до ужаса боится своей будущей свекрови, я не решилась ей сказать, что оперы Мейербера[6] мне нравятся точно также, как хруст короедов, пожирающих мебель в гостинной среди ночи. Эжен Мерло не смог пойти с нами. Кажется, его снова одолел приступ болезни, помешавшей ему встретиться лицом к лицу с янки. Видимо, он навевает еще бОльшую тоску, чем я думала, но, полагаю, богатство несчастного Эжена, не покажется Пэнси слишком скучным, когда они, наконец, поженятся. Правда, я считаю, что она могла бы быть более осмотрительна в своем поведении.
Сегодня вечером она кокетничала с таким бесстыдством, что я не понимаю как миссис Мерло до сих пор ничего не заметила, учитывая как она заботится о своей репутации. В четырех ложах от нашей сидел Фил Доджер, этот английский репортер, сотрудничающий с «Daily Crescent», который пожирал глазами Пэнси каждый раз, когда мы пересекались с ним в городе. Увидев, что наша компаньонка оставила нас одних на время антракта, он тут же явился поприветствовать нас вместе с друзьями. Я чуть не умерла со стыда, когда Пэнси принялась щебетать как она рада провести время в окружении столь привлекательных джентльменов и, что мы все пальцы себе истерли от вязания носков.
Но самое интересное случилось чуть позже. Пока Доджер усаживался рядом с Пэнси, чтобы приударить за ней, а его друзья поудобнее располагались вокруг, один из них, которого я еще не знала, остался смотреть как я обмахиваюсь веером с улыбкой, которая мне совсем не понравилась. Когда я спросила, что его так развеселило, он ответил, что есть гораздо более эффективные способы помочь солдатам, чем вязание носков. Вряд ли кто-нибудь из них помрет от простуды, если не наденет их на ночь.
— Ну так подайте пример, мистер, — грубо ответила ему я. — Раз уж вы так ратуете за идею, то должны были быть на поле боя с нашими союзниками, как это сделал бы молодой и сильный мужчина, вместо того, чтобы оставаться дома вместе со стариками, калеками и трусами или иностранцами как мистер Доджер.
Услышав мои слова, он заулыбался еще больше. Должна признать, что внешне он был очень привлекателен. Его выразительные карие глаза могли бы быть прекрасны. если б не смотрели на меня так… посмею ли я написать подобное? … похотливо?
— Я понимаю, что вы имеете ввиду. Если бы природа одарила вас кое-чем еще, то вы бы тут же надели серую форму.
— Если вы не оставите меня в покое, я позабочусь о том, чтобы сотрудники театра выставили вас на улицу в мгновение ока. Зачем вы со мной вообще разговариваете, если все, что я делаю для Юга кажется вам смешным? В других ложах полно девиц брачного возраста, которые будут рады посмеяться над вашими высказываниями.
— Я согласился пойти сюда с Доджером именно из-за вас. Лишь взглянув на вас, я понял, что вы не похожи на остальных. Мое внимание привлекло то, что в отличие от большинства представленных мне женщин, вы еще не замужем, хотя все ваши ровесницы уже обзавелись вторым, а то и третьим ребенком.
Услышав очередное оскорбление, я не выдержала: вскочила на ноги и, не думая о том, что подумают сотни окружающих нас людей, оттолкнула его так, что он чуть не выпал из ложи. Доджер с дружками умолк, Пэнси раскрыла рот от удивления, но когда незнакомец расхохотался, остальные последовали его примеру. Джентльмены из соседних лож тоже заулыбались, а их дамы зашептались, прикрывшись веерами.
— А вот вам и доказательство, что я не ошибался в том, в чём пытался вас убедить весь вечер, — нахально заявил он. — Дамы юга способны сделать для фронта гораздо больше, чем сидеть изо дня в день взаперти в своих домах. Дюжину таких как она в нашей армии и янки побегут так, что только пятки сверкать будут.
— Ты всегда можешь взять мисс Ванделёр с собой, Вестерлей, — сказал ему Фил Доджер, не прекращая смеяться. — Хотя, возможно, вместо того, чтобы посмеяться над блокадой, вы в итоге потопите весь вражеский флот.
От его слов у меня затрясло. Насколько мне известно, во всей Луизиане был только один человек, посмевший пренебречь морской блокадой Союза вдоль нашего побережья. Быть того не может, чтобы корсар, имя которого было у всех на устах; мужественный герой, появляющийся во всех газетах после каждой своей операции…
— Капитан Вестерлей! — услышала я возглас миссис Мерло, вернувшийся в ложу. — Какая честь видеть вас среди нас! Вижу, что вы уже познакомились с нашей дорогой Виолой Ванделёр!
— Это была очень быстрая, но довольно эффектная встреча. Настолько, что я даже не знаю, что делать: преклонить колено и просить ее руки или же сразу смириться с тем, что предложение никогда не будет принято.
В ложе снова раздался смех, но я была слишком взбешена, чтобы и дальше все это выслушивать. Схватив шаль и сумочку, я ушла в такой ярости, что чуть не сбила с ног миссис Мерло, которая даже не сообразила, что происходит. Во время возвращения домой, я не переставала размышлять о том, как человек, совершающий столь героические поступки, может быть таким дурновоспитанным мерзавцем. Надеюсь больше никогда с ним не встретиться, иначе при нашей следующей встрече толчком я не ограничусь».
— Мне нравится этот капитан Вестерлей, — воскликнул Лайнел, пока Вероника помирала со смеху, услышав последний пассаж. — Он совершенно точно знал, что нужно стеснительным южным девушкам. В конце концов он явно добился своего…
— Мы еще не знаем на ком именно он женился, — напомнил ему Александр. Он повернулся к Оливеру, жестом предлагая ему продолжить, и тот снова вернулся к своим записям.
