― В смысле? ― ошарашенно спросил Хань, пытаясь прийти в себя после поцелуя.

― Ты сам. Когда я вижу тебя, вижу, что делаю с тобой, когда я внутри тебя, но всё равно могу видеть тебя, трогать, делать… тебе хорошо. Не знаю, как ещё объяснить, прости. Сейчас мне тоже понравилось, но это… не то. Как-то… эгоистично, что ли.

― Эй, мне хотелось это сделать. И мне было так же хорошо, как тебе.

― Прости, но я так не думаю. Ну или считай, что это просто не моё. Я не могу так ― ничего не делать и просто ловить кайф. Я…

― Ты любишь действовать и двигаться, ― решительно подытожил Хань. ― И можешь ничего не говорить по поводу своего сопротивления, я уже догадался, в чём тут дело.

― Правда? ― Чонин очаровательно смутился и отвёл глаза.

― Правда. Я же умный. Потешу своё самолюбие тем, что мои губы первыми сорвали твои лепестки, мой невинный цветок… Эй!

― Что ты там вякнул? ― с угрозой прорычал Чонин.

― Ничего! Тебе показалось! Слезь с меня! Молчу я, молчу, ну честно! Чонин!!!

***

Утром Хань привычно врезался в Чонина, когда вползал в ванную. Пока чистил зубы, неотрывно пялился на обнажённую спину, где под смуглой кожей перекатывались гибкие мышцы ― Чонин умывался. Потом они махнулись местами, и умывался уже Хань. Ещё чуть позже они целовались перед зеркалом. Хань провёл губами по подбородку Чонина и недовольно отметил, глянув на отражение:

― Совсем мальчишка, а выглядишь старше меня. Нечестно.

― Ничем не могу помочь, Сяо Лу, ― пробормотал Чонин, ещё раз поцеловал и умчался на работу, на ходу натягивая куртку и доедая шоколадку.

Хань вздохнул и принялся убирать следы их ночного буйства. Сегодня он планировал поработать дома, поэтому бардак в квартире его раздражал. На уборку ушло два часа, после чего Хань выпил чашку кофе и устроился за столом с ноутбуком. Постепенно рабочий материал вытеснил из головы все иные мысли ― Хань увлёкся, с ним подобное часто случалось, и проработал до восьми вечера, даже не заметив, что за окном стемнело.

Он вздрогнул, когда рядом на столе ожил телефон. Машинально глянул на дисплей.

― Чонин?

― Привет. Если собрался ужинать, то вперёд, не жди меня.

― То есть? ― Ужинать Хань пока не собирался, но он уже привык есть в компании Чонина.

― Сегодня я не приду. Операция. Скорее всего, приду либо завтра днём, либо вечером. Как получится. Поэтому не жди, ужинай без меня. Как работа?

― Э… Нормально, почти закончил. Ладно. Значит, придёшь только завтра?

― Да. Пока.

― Пока… ― озадаченно пробормотал Хань, но из трубки уже доносились короткие гудки.

Отложив телефон, он сидел неподвижно и смотрел в одну точку. И напряжённо думал. Или пытался разобраться? Вдруг сообразил, что понятия не имеет, над каким делом Чонин работал в последнее время. Если операция, значит, полиция, скорее всего, собирается кого-то прихватить на горячем. Возможны погони и перестрелки, и куча всего прочего, опасного. Наверное.

Хань выдохнул, придвинул чашку кофе, но глоток сделать не успел, потому что внезапно представил себе в деталях, что такое перестрелка. Снова выдохнул, вспомнив о бронежилетах. Полицейским ведь полагались бронежилеты? Полагались. Правда, после попадания пули в корпус, бронежилет не спасал от травм. Синяки, ушибы, иногда переломы…

Стоп! Не надо об этом думать!

Хань схватил телефон и почти позвонил Чонину, но в последний миг всё же остановился и отбросил телефон подальше ― на диван. Закрыв лицо ладонями, перевёл дух и приказал себе успокоиться. Вот ещё, волноваться о полицейском, который просто живёт у него… Да, просто живёт. И плевать, что за жильё расплачивается в постели. Но он…

Просто он настолько сексуален и опасен, что налёт цивилизованности на нём подобен тонкой плёночке. Потяни чуть ― и вся истина тут же вылезет наружу. Можно даже не тянуть, а подождать, когда плёночка лопнет и слезет без постороннего вмешательства. Чонин сам, задумавшись о чём-то, немыслимо эротично облизнёт губы или тронет их кончиком пальца, или же посмотрит из-под полуопущенных век так, что разум и воля мгновенно испарятся бесследно. Каждый жест, каждое движение, каждый взгляд Чонина обладали завершённой и изысканной формой, наполненной чувственностью и эротичностью. Возможно, Хань не осознал бы это так чётко, если бы не обстоятельства их знакомства. Возможно, его бы тоже обманула тонкая плёнка, которую Чонин носил в обычное время, подчиняясь принятым в обществе негласным правилам. Но так уж вышло, что в темноте надобности в плёнке не существовало, поэтому Хань сразу же столкнулся с Чонином настоящим. И теперь его порой забавлял контраст между Чонином настоящим и тем, кого могли видеть прочие. Но так лучше, определённо лучше. Хань не желал представлять, что было бы, если б на Чонина все вокруг смотрели его глазами. Они и так смотрели, но не видели. Или не понимали, что именно видят. Им не хватало пары подсказок. Но даже без подсказок они испытывали желание ― Хань понимал это, но не принимал. Делиться он не собирался.

Делиться арендатором. Запоздалая поправка, но всё же.

Телефон на диване зазвонил настолько внезапно, что Хань едва со стула не упал, когда откинулся назад и забалансировал на двух ножках. Кончиками пальцев он всё же дотянулся до телефона, подгрёб ближе и глянул на дисплей. Надо же…

― Привет, давно вернулся?

― Только вчера. Сильно занят?

― А что?

― Не отвечай вопросом на вопрос ― это невежливо. Хотел посидеть где-нибудь, чай попить, узнать, что тут было… Просто нужна приятная компания. Без обязательств, разумеется. И без крупных планов на будущее, если ты понимаешь, о чём я.

― Угу… Давай… через полчаса, скажем, на набережной, на старом месте? Помнится, тебе нравился тамошний чай.

― Нет, это тебе нравился тамошний кофе, но пускай. Через полчаса, идёт. Сверим часы?

― Иди к чёрту, ― обиженно буркнул Хань. ― Я приду обязательно.

― Только не опоздай на вечность, ― со смешком попросил его собеседник.

Хань рассеянно сунул телефон в карман и хмыкнул. Пожалуй, встреча будет полезна во всех отношениях. Хорошо иметь под рукой умного человека, у которого можно попросить совета.

Совета по поводу договора аренды, разумеется. Хань не был силён в юридических тонкостях. Зато был силён в подаче информации ― мог самому себе голову задурить, не то что окружающим.

***

Поправив большие солнцезащитные очки, Хань осмотрелся, убедился, что никаких подозрительных и знакомых личностей вокруг не наблюдается, после чего прошмыгнул в небольшой уютный ресторанчик. Он сразу же приметил высоченного парня за столиком в углу. Тот сидел лицом ко входу, должно быть, караулил Ханя. Предусмотрительно. Впрочем, в этом весь Крис: предусмотрительный до тошноты, но всё равно мастер при всей своей предусмотрительности эффектно и регулярно садиться в лужу. Вот и сейчас вместо того, чтобы внимательно изучать входящих и выходящих посетителей, он придирчиво осматривал узел шарфа, небрежно повязанного у него на шее, что-то там поправлял, хотя что там вообще можно было поправлять, если Крис и так выглядел как модель с обложки дорогущего журнала?

Хань решительно подошёл и остановился у столика. Крис вскинул голову, дёрнулся от неожиданности и сшиб чашку с чаем, украсив голубую рубашку разводами ароматного пуэра.

― Господи… Сними этот ужас! ― тихо рыкнул он на Ханя и выудил из стаканчика на столе пару салфеток, чтобы подсушить пятно на ткани.

― Э… ― Хань стянул очки с носа, сообразив, что именно они и произвели на Криса незабываемое впечатление. ― Ты вернулся? Разве ты не совсем уехал?

― Никогда ничего подобного не говорил.

В самом деле.

Если Крис сказал, что никогда подобного не говорил, значит, не говорил. У него память мощная, как у африканского слона. Или парочки слонов.

Хань сел напротив, раскрыл меню и заказал еды на двоих, себе сразу попросил принести кофе вместо пуэра. Помешивая горячий напиток, наблюдал, как Крис доливает себе чай в чашку, и размышлял, как бы половчее перейти к обсуждению интересующих его вопросов.