― Твою же за левую ногу и об стенку!.. ― Хань повалился на диван и злобно пнул спинку. Что за чушь лезет ему в голову? Он же успешный журналист! Почти знаменитость! Осталось только премию какую-нибудь получить и написать монографию, чтобы войти в историю журналистики. Он живёт в ногу со временем, сам себе хозяин, ни от кого не зависит, вольная птица. Откуда, чёрт возьми, повылезли эти странные желания?

― Так. Хватит! ― строго велел себе самому Хань. ― К чёрту! Импровизация и цинизм… кхм… то есть, практичность ― моё всё. Действуй по обстоятельствам, а там как вывезет кривая.

Кивнув собственным словам, Хань сполз с дивана и отправился домой. Спать он предпочитал в удобной кровати, он не Чонин, который мог спать хоть стоя. Неприхотливый какой. Сразу вспомнился случай, как Чонин уснул за столом, не успев выпить кофе из чашки до конца. Хань тогда испытал острый приступ разочарования, потому что ему хотелось получить “арендную плату”, но будить Чонина не стал, а подсунул бедняге подушку. Средь ночи Хань был разбужен весьма приятным образом и получил всё, что ему причиталось, если не больше. Потом Чонин снова уснул, но уже в кровати.

Вообще у Чонина оказалось удивительно мало одежды, да и прочих вещей было немного. И, пожалуй, больше всего он дорожил старым плеером со стёршимся логотипом. Музыку он добавлял редко и выбирал её придирчиво, зато старые треки никогда не удалял. Ханю иногда казалось, что Чонин собирает какую-то странную музыкальную коллекцию, но какими критериями при этом руководствуется ― чёрт его знает.

Ещё Чонин любил кофе и шоколад. Шоколад ― в любом виде.

И Ханю нравилась его молчаливость, поскольку сам Хань обожал говорить и даже рассуждать вслух. Чонин обычно тихо слушал, если и хотел что-то добавить, прояснить или спросить, то чаще всего обходился жестами, прикосновениями, мычанием или с помощью мимики, говорил же при необходимости, но всё равно мало. Зато смеялся громко и от души. И за этот смех ― или просто за ослепительную улыбку, вдруг появлявшуюся на смуглом лице ― Хань мог убить кого-нибудь, лишь бы услышать и увидеть, и насладиться этим чудом.

Ему многое нравилось в Чонине, и это пугало, потому что Хань к такому не привык. Он вообще не привык скучать хоть по кому-нибудь, даже с родными виделся, в лучшем случае, раз в год. Раньше ему и одному жилось очень даже хорошо, а сейчас он изводился из-за какой-то ерунды ― из-за мысли, что Чонин может вдруг исчезнуть из его жизни так же внезапно и нелепо, как в ней появился.

***

Чонин не пришёл ни днём, ни вечером, даже не позвонил, а заявился средь ночи, когда Хань уже лез на стенку и планировал обзванивать морги. Первой в лицо Чонину прилетела диванная подушка ― твёрдая и тяжёлая, но Чонин успел её перехватить до того, как она встретилась с его головой. Вопросительный взгляд окончательно добил Ханя, поэтому в Чонина полетела бутылка с водой, сразу же за ней отправились любимая чашка Ханя, статуэтка русалки со стола и прочее, что попадалось Ханю под руку. Бутылку Чонин отбил подушкой, пригнулся, чашка смачно хрустнула, врубившись в стену на приличной скорости, рядом брякнулась русалка. Всё остальное просвистело над “окопом” в виде спинки дивана. Чонин выглянул на миг, использовав подушку в качестве щита. Хань зарычал от ярости и продолжил обстрел всеми подручными средствами. Когда они закончились, Хань всё ещё был зол, как изгнанный из рая дьявол, но из снарядов остались разве что носки на ногах. Даже если бы бросил и попал, эффект получился бы смешным.

― Успокоился? ― поинтересовался после минутного затишья откуда-то из-за дивана Чонин.

― Нет! ― глухо отозвался Хань, лихорадочно шаря взглядом по комнате, но не находя ничего, хоть отдалённо похожего на оружие.

― Что на этот раз?

― Где ты был?! Ты хоть знаешь, сколько сейчас времени?

― На задании. Нет. А что?

― Ты сказал, что вернёшься днём или вечером, а не посреди ночи!

― Но это же задание, никогда нельзя сказать наверняка…

― А позвонить?

― Запрещено. На задании. Это раз. Два ― у меня телефон накрылся. И три…

― Слышать не желаю жалкие оправдания! Твои вещи в углу, забирай и выметайся!

― Посреди ночи? Мне надо кое-что тебе сказать. Это…

― Вон! Прямо сейчас! И ни слова больше!

Чонин молча выбрался из-за дивана, прихватил вещи и всё так же молча вымелся из квартиры. Зараза! Даже не попытался переубедить Ханя, что-то объяснить или ещё как-то отстоять свои интересы. Как и всегда. Конечно, это бесполезно, ведь Хань всё равно не стал бы ничего слушать. И Хань не сомневался, что этот упрямец отправился в “Якорь”, как обычно. Но проблема заключалась в том, что сегодня Хань не мог пойти следом и вернуть Чонина. Крис советовал ничего не предпринимать и ждать, когда Чонин вернётся сам.

Но Чонин никогда не возвращался сам. Каждый раз Хань ходил в “Якорь”, мирился и уже после отводил Чонина обратно домой.

― Я его выгнал, ― грустно поведал Крису Хань по телефону через десять минут. Он обнял подушку, подтянул колени к груди и тяжко вздохнул. ― Взял и выгнал, представляешь?

― Как я понимаю, не в первый раз, ― флегматично отозвался Крис. ― Ты на часы смотрел?

― У меня они перед глазами. Десять минут прошло.

― Замечательно, а то, что до рассвета три часа осталось, тебя не смущает?

― А должно?

― Я вообще-то спал.

― Но уже ведь не спишь?

― Обожаю твою непосредственность. Да, уже не сплю.

― Крис, а если он не вернется?

― Десять минут только прошло. Давай ты отложишь панику на недельку?

Хань положил телефон на стол, вытянулся на диване и попытался уснуть. В обычной ситуации он бы через двадцать минут бежал в “Якорь”, но то в обычной. Хотя какая, к чёрту, обычная ситуация? Ситуация с Чонином не могла быть обычной, потому что Хань никогда прежде не состоял в таких отношениях. Ни с кем. И не представлял себе, какова норма. Точнее, он не слушал раньше рассказы людей вокруг о личной жизни, вообще этим не заморачивался, ведь он искренне полагал, что ему не суждено жить с кем-то вместе.

― Крис, полчаса прошло, а его ещё нет.

― Замечательно, жди дальше.

― Ты издеваешься?

― Даже не думал. Просто ложись спать, ладно? Он не обязан возвращаться вот прямо сию секунду. Может, он у тебя дико обидчивый и будет таить зло пару дней. Просто жди.

Ещё спустя час Хань попытался позвонить Чонину и убедился, что тот ему, скорее всего, сказал правду о накрывшемся телефоне. Ещё лучше.

― Крис, он до сих пор не вернулся!

― Господи… Уймись и дай мне поспать.

― И у него телефон не работает.

― Только не говори, что пытался ему позвонить…

― Пытался! Потому что я всегда приходил за ним, а тут меня нет! Кто знает, что он там себе думает? То есть, раз меня нет, он должен был сам вернуться!

― С какой стати? Ты же его выгнал. Где твоя логика?

― А ну и что? Сто раз уже выгонял и возвращал обратно, закономерность налицо.

― Значит, в этот раз выгнал по-настоящему.

― Из-за такой ерунды?

― Понятия не имею, из-за какой ерунды ты выставил его за дверь, но ты хотел знать, желает ли он быть с тобой и что вообще думает, так? Ну вот и жди. Если ты ему не нужен, то он просто исчезнет из твоей жизни и никогда в ней не появится. Если же ты ему нужен, он придумает, как ему вернуться и заполучить тебя обратно. Ну просто же всё. Ну дай мне поспать, а? ― взмолился Крис.

― Но я не хочу, чтобы он исчезал! ― запустив подушкой в стену, зарычал Хань.

― Ты ведёшь себя как истеричка.

― Наплевать! Хоть как сотня истеричек! И вообще, мне всё равно, хочет он или нет! Я не собираюсь его отпускать!

― Ну так иди и скажи ему это! Никакой твоей нелюбимой лирики. Просто скажи, что не собираешься его отпускать ― и все твои проблемы сразу решатся сами.

― Вот прямо так и сказать? ― Хань замер в интересной позе: наполовину слез с дивана и, прижав одной рукой телефон к уху, вторую вытянул в сторону валявшейся на полу подушки.