Хань смотрел на Кая и ощущал, как от солнечного сплетения во все стороны по телу расходятся горячие волны, буквально затапливают его жаром. “Я весь твой”.

― Думаю, ты теперь иначе ответишь на мой вопрос о специальном задании, так? ― не удержался Хань.

― Кто знает, ― буркнул Кай и вскинул голову, отвлёкшись от процесса скатки парашюта. К ним спешила дамочка с кипой бумаг в руках. ― Чёрт…

― Замечательно, ― ядовито сообщила она. ― Ещё и прыжки без разрешения руководителя группы. Совсем распоясался. Ты отчислен, поздравляю.

― Неужели? ― без особого интереса уточнил Кай, запихнув парашют в рюкзак.

― Представь себе. И теперь никакие медали тебя не спасут. Устанавливать камеру в кабинете профессора было опрометчиво, знаешь ли. Даже если он ставит итоговые оценки не по заслугам, а за определённую сумму наличными. Кстати, поскольку ты отчислен, немедленно освободи комнату в общежитии. И никого не волнует, как именно ты это сделаешь. Через час там должно быть чисто и пусто. За документами зайдёшь в конце недели.

― Хм… ― Хань проводил дамочку заинтересованным взглядом. ― Так как? Мне сделать предложение тебе ещё раз, или ты уже согласен?

Кай легонько пнул рюкзак, сунул руки в карманы комбинезона и вздохнул.

― Если я соглашусь, после выполнения задания меня восстановят?

― После успешного выполнения задания ― хоть на следующий курс переведут прямо сейчас.

― На кой чёрт? Меня и так всё устраивает. Достаточно будет восстановить, сверх этого ничего и не нужно. И да… ― Кай развернулся и зашагал куда-то по дорожке, Хань кинулся следом. ― Мне жить негде теперь.

― Поживёшь у меня, ― не потрудившись скрыть довольную улыбку, сказал Хань. ― Ты же теперь весь мой, верно?

Кай отмолчался, свернул к правому крылу Академии и толкнул высокую двухстворчатую дверь. Общежитие Академии, как видно.

Хань следом за Каем поднялся по лестнице на третий этаж, сунул любопытный нос в комнату, куда зашёл Кай, и не преминул сообщить:

― Ну и бардак.

― Заткнись, ― невежливо посоветовал ему Кай, достал из-под кровати большую сумку и принялся запихивать в неё немногочисленные вещи. Пожалуй, из слов той дамочки он уяснил только то, что должен освободить комнату, а вот состояние комнаты его заботило мало.

Очевидно, присутствие Ханя его тоже не слишком заботило, потому что стаскивать с себя комбинезон он принялся на глазах у Ханя. Ханя же обеспокоило состояние собственного здоровья ― он даже не подозревал, что у него слабое сердце. Ещё чуть позже он понял, что такое смерть от инфаркта. Ладно, не то чтобы понял, но получил представление, на что это могло быть похоже.

Под комбинезоном на Кае ничего не было. Вообще. Одна лишь гладкая смуглая кожа. И Кай казался Ханю идеальным ― весь полностью. Ханю вообще нравились мужчины, мужские тела, но никогда прежде и никто не производил на него такого впечатления, как Кай.

Хань немного оклемался, когда его легко и небрежно ударили ладонью по подбородку, словно заставили поднять отвисшую челюсть.

― Ты что, по мальчикам, что ли? ― насмешливо спросил Кай и бросил на кровать тёмные брюки, оливкового цвета рубашку ― в военном стиле ― и бельё.

― А ты сам? Эксгибиционист? ― огрызнулся Хань.

― Я не болен, если ты об этом, ― хмыкнул Кай и принялся одеваться. ― Просто люблю спать без одежды. И не стесняюсь, когда на меня так восторженно смотрят. И ты мог сообразить, что мне надо переодеться, и выйти за дверь. Я тебя не звал сюда. Поэтому не рассчитывай, что я стану тебя умолять выйти вон и дать мне переодеться в одиночестве. Хочешь смотреть, смотри, мне не жалко.

― Я хочу не только смотреть, ― прямо заявил Хань. ― И ты сам ляпнул, что если я прыгну, то ты весь мой.

Кай застегнул брюки, небрежно накинул рубашку и неторопливо подошёл к Ханю вплотную. Смотрел сверху вниз, лениво прикасался к пуговицам, сантиметр за сантиметром пряча от глаз Ханя смуглую кожу под оливковой тканью.

― Допустим, ляпнул. Но разве речь шла не о спецзадании?

― Может быть… ― Хань с сожалением отметил, что четвёртая сверху пуговица уже застёгнута, а пальцы Кая прикоснулись к третьей сверху пуговице. ― Но ты сам сказал то, что сказал. А я… ловлю тебя на слове. Думать надо было, что говоришь и кому.

― А ты… ― Кай погладил пуговицу пальцем, словно не мог решить, застёгивать её или нет. ― Ты хочешь меня всего?

Хань уставился на проклятую пуговицу ― он мысленно умолял Кая оставить её расстёгнутой, ведь тогда можно будет любоваться смуглой кожей и иногда даже видеть тёмные кружки сосков.

Кай застегнул все пуговицы, кроме одной, последней. И широко улыбнулся, когда Хань возмущённо посмотрел ему в лицо.

― Да, ― твёрдо ответил Хань. ― Всего полностью.

― Мечтать не вредно, ― фыркнул Кай, подхватил сумку с пола и двинул мимо Ханя к двери.

― Эй! А как же священность долга в споре?

― А мы спорили?

― Но ты же…

― Завянь. Я не сплю с парнями.

― Повод начать.

― И не мечтай. Я сплю с парнями вообще-то, так же часто, как с девчонками, но обычно это я хочу, а не меня хотят.

Хань пару минут переваривал услышанное, потом до него дошло.

― Но именно это я и имел в виду.

― Что, прости? ― Кай резко остановился, обернулся и смерил Ханя озадаченным взглядом.

― Ничего. Дурак ты, вот что. ― Хань толкнул его плечом и пошёл вперёд, сердито закусив губу. Кажется, Кай хотел или что-то пояснить, или спросить, но передумал, закинул сумку на плечо и стал спускаться по лестнице следом за Ханем.

Они остановились только у машины Ханя, причём Кай даже не стал ничего спрашивать ― бесцеремонно распахнул дверцу, бросил сумку на заднее сиденье и уселся впереди. Нахал.

Хань закрыл дверцу, одёрнул ещё влажную после купания в пруду одежду, пристегнулся и завёл машину, покосился на крутившегося рядом Кая.

― Пристегнись, что ли.

― Вот ещё. Рули давай, чикито.

― Я не чикито. Меня зовут Лу Хань.

― Как?

― Лу ― как “олень” и Хань ― как “рассвет”, ― начиная закипать, объяснил в деталях Хань.

― Короче… чикито, ― поразмыслив немного, подытожил Кай.

― Я же сказал!

― Ладно, будешь Ханни, ― вздохнул Кай.

― Лу. Хань, ― медленно и раздельно повторил он, запустив в Кая рекламным журналом с приборной панели.

― Ты!.. ― Кай разъярённо отшвырнул журнал и смерил Ханя взбешённым взглядом. ― Олень чёртов!

Потасовка быстро увяла, потому что пристёгнутому Ханю было неудобно наставлять на путь истинный взбалмошного студента.

― Мы сегодня куда-нибудь поедем? Или только завтра?

Хань нахмурился, но всё-таки тронулся с места. Аккуратно выехал на дорогу и двинулся к дому, соблюдая правила дорожного движения.

― Кто тебе права дал? ― спустя десять минут поинтересовался Кай.

― Теперь что тебе не так?

― Ты скорости переключать умеешь? Где педаль газа, в курсе? Попробуй скомбинировать ― тебе понравится.

― Комбинация предусматривает в финале вон того дядьку в форме с полосатой палкой. Прости, но он не в моём вкусе.

― Слабак, ― грустно вынес вердикт Кай и отвернулся к окну.

― Слушай, ты всё делаешь с огоньком и размахом? Или только некоторые вещи?

Кай пожал плечами, разглядывая вывески за окном.

― Я экстремал, если ты об этом. Дайвинг, гонки, подводное плаванье с акулами, паркур, роупджампинг, стантрайдинг, виндсёрфинг, кайтсёрфинг, руфинг… ― Кай потянулся, закинув руки за голову. ― Родео и коррида ― это то, что осталось. Хочется попробовать, но не в этом городе.

― Лечить не пробовал?

― Это не лечится, ― хмыкнул Кай, вновь потянулся и запрокинул голову, позволив Ханю оценить совершенные линии шеи. Хань оценил их так высоко, что едва не въехал в багажник джипа у перекрёстка со светофором.

― Давай я поведу, ― предложил Кай, полюбовавшись на бампер джипа и расстояние между машинами, которое бы точно не понравилось “дядьке в форме с полосатой палкой”.

― А ты умеешь?

― Спрашиваешь.