– Разве я так сказала? Мы отрабатываем всех членов семьи гражданки Брусиловой, это обычное дело.

– Ну Ольга-то Михайловна при чем здесь? Она его даже не знала.

– Тогда как он в ее квартире оказался, не подскажете?

– Подсказала бы, да не знаю. В голове не укладывается… – пробормотала Соледад. – Да, огорошили вы меня, Елена Денисовна… Как теперь совещание проводить буду – не представляю, а директор в отъезде.

– Извините уж, как есть.

– Простите, Елена Денисовна… если больше нет ко мне вопросов… – Соледад многозначительно посмотрела в сторону двери. – Мне неловко, но… в самом деле, надо в себя прийти.

– Я могу вызвать вас к себе, если понадобится?

– Да-да, конечно, – поспешно согласилась Матюшкина. Она явно была настроена как можно скорее проститься с гостьей.

Уже у двери Лена затылком чувствовала сверлящий взгляд Матюшкиной, провожавший ее к выходу.

Закрыв за собой дверь, Лена на секунду замерла в приемной, переводя дух, и секретарь Света спросила:

– Может, вам водички? Что-то вы бледная.

– Да, если можно.

Девушка подошла к кулеру и сочувственно сказала, наполняя стакан:

– Соледад Сергеевна у нас вампир. Мало кто может с ней долгое время один на один общаться, сразу начинает неважно себя чувствовать.

– Скажите, Светлана, ваша начальница замужем? – спросила Лена, принимая из рук девушки стакан.

– Нет, – с опаской глянув в сторону двери и понизив голос, ответила секретарь. – Вообще она это не афиширует, но я ведь секретарь, мне все положено знать, даже если начальство этого не желает. Она несколько лет встречается с одним тут… деятелем. Но жениться он не торопится, так как уже женат. И на будущее – если еще раз будете с Соледад Сергеевной встречаться, избегайте вопросов на эту тему, она просто свирепеет. Сами понимаете: неприятно при ее должности ходить в вечных любовницах у владельца цветочных павильонов.

«Однако, – подумала Лена, допивая воду и чувствуя, как становится немного легче. – Действительно, при таком раскладе трудно хорошо относиться к мужу подруги».

– А имя этого счастливца не подскажете? – спросила она, подумав, что любовник Соледад тоже мог бы, наверное, рассказать что-то интересное, если бывал с ней в компании Жильцовых.

– Подскажу, – снова оглянулась на дверь кабинета начальницы Светлана, – но только если вы Соледад Сергеевне меня не сдадите.

– Не волнуйтесь, – улыбнулась Лена и открыла ежедневник.

– Зовут его Илья Богданович Крючков, он владеет цветочными павильонами «Гардения», может, знаете – они на всех больших остановках транспорта стоят, у больницы, напротив загса?

– Да, конечно, знаю, – кивнула Лена. – Спасибо вам, Светлана, за помощь.

– Не за что. Но вы обещали…

– Я обещаю, что ваша начальница ни о чем не узнает. – Лена заговорщицки подмигнула и направилась к выходу. – Не провожайте, я сама найду дорогу.

Когда Лена вернулась в прокуратуру, ее уже ждал Саша Левченко, топтался в нетерпении у кабинета.

– Саша, что же вы не позвонили? – спросила она, открывая кабинет и впуская оперативника.

– Да я только подъехал. Ничего срочного.

– Какие новости?

– Был у подруги Дарьи Жильцовой, Ирины Ложбыкиной. Ничего интересного, если честно, – признался Саша, придвигая стул к столу и раскладывая какие-то листочки на столешнице. – Скучно, прямо зубы сводит. Не семья, а картинка из журнала.

«А вот здесь ты не прав, это как раз интересно, – насторожилась Лена. – Уже второй человек рассказывает о том, насколько все в семье Жильцовых идеально. Именно это и вызывает подозрение. Соледад права: в идеальное не верится».

– Не удивлюсь, если Паровозников явится с такими же новостями, – пробормотала она, и Саша переспросил:

– В каком смысле?

– В прямом. Я только что беседовала с ближайшей подругой, и она рассказала мне то же самое. Не думаю, что третья добавит что-то новое.

Так и оказалось. Андрей приехал минут через двадцать, Лена с Сашей все еще обсуждали и сопоставляли разговоры с Матюшкиной и Ложбыкиной, и в его беседе с Валерией Храмцовой все было почти как под копирку: идеальная семья, все друг друга любят, все счастливы и довольны жизнью.

– Знаете, парни, что меня настораживает? – сказала вдруг Лена, когда Андрей замолчал. – Только Матюшкина сказала, что в поведении Виктора Жильцова в последнее время произошли перемены. А Храмцова и Ложбыкина вроде бы ничего не заметили.

– И что? – пожал плечами Андрей. – Матюшкина просто к Дарье ближе остальных.

– Но свободное время они проводили в компании. Сам подумай: если бы кто-то из твоих друзей вдруг стал вести себя как-то не так, разве ты бы не заметил?

– Это зависит от того, насколько он мне близок, – не уступал Андрей.

– Не думаю. Во всяком случае, перемену во мне ты не заметил. – Лена ахнула, закрыла рот рукой, но было уже поздно – Паровозников встал и вышел, хлопнув дверью.

Левченко растерянно смотрел на нее, не понимая, что произошло: он не был в курсе перипетий их с Андреем личной жизни.

– Черт возьми, – пробормотала Лена, чувствуя, как пылают щеки. – Нет, вот что я за идиотка…

– Я, Елена Денисовна, пойду, пожалуй, – протянул Саша, вставая, и Лена с благодарностью кивнула:

– Да-да, конечно, идите, Саша. Спасибо за материалы.

Левченко ушел, а Лена, вцепившись в волосы, тихонько взвыла от злобы на собственную несдержанность и глупость. «Как можно быть такой дурой в мои годы? Нашла удачное сравнение, пнула в больное место! Он же мужчина, каково ему вообще со мной работать после всего, а тут еще я подливаю масла… Дура, идиотка…»

Легче не становилось, а нужно было продолжать работу – начальство не волнует, какие драмы разыгрываются между следователем и оперативником, да и вообще, подобные вещи не следует выносить на обозрение коллектива.

– Ладно, позже позвоню и попрошу прощения. – Лена вытерла навернувшиеся на глаза слезы и придвинула к себе записи бесед с Храмцовой и Ложбыкиной.

Все сходилось до мельчайших подробностей и противоречило рассказу Матюшкиной только в одном моменте, как Лена и предполагала – они не усмотрели в поведении Виктора Жильцова никаких разительных перемен. А вот Соледад их заметила и связала то ли с неприятностями на работе, то ли с тем, что у Дарьи, возможно, появился любовник. И им, кстати, вполне мог быть Алексей Полосин. И выяснить это можно только единственным способом – поехав в Москву и отработав его связи там.

К вечеру все необходимые для поездки формальности были соблюдены и оформлены, осталось только собрать вещи и предупредить Никиту, что она уезжает.

Кольцов никак не отреагировал на известие о ее внезапной командировке – как будто не услышал.

– Ты просила поговорить с заказчиком буклета. Я поговорил, дал твой номер телефона. Как только у нее появится свободное время, она перезвонит сама.

– Спасибо. – Лена даже не надеялась, что он вспомнит о данном обещании, но оказалось, что Никита не забыл. – Может, ты приедешь сегодня ко мне?

– Зачем? Тебе нужно собираться, а у меня много работы, как раз успею привести в порядок все свои дела, пока ты в командировке будешь.

Лена почему-то подумала, что Никита стремится освободить время для того, чтобы после ее возвращения побыть с ней побольше, и это словно затопило ее изнутри теплом и нежностью.

– Напиши мне, когда доберешься, – продолжал Кольцов. – Только напиши, а не звони, понятно? Я увижу эсэмэску и отвечу.

– Поняла, не волнуйся.

– Тогда все, счастливо тебе долететь. – Даже не дождавшись ответа, Кольцов сбросил звонок.

Лена еще пару секунд тупо смотрела на замолчавшую трубку, потом вздохнула и убрала ее в сумку. Нужно было ехать домой и собирать вещи, самолет рано утром, хорошо еще, что начальник, услышав о проблемах с машиной, пообещал прислать служебную. И был в этой командировке еще один плюс, хотя Лена даже думать об этом стыдилась. Годовщина смерти отца пройдет без нее, и даже оправданий выдумывать не придется – работа, тут даже мать бессильна.