Имеет место аберрация и другого рода, когда предпринимается попытка либерально-демократические ценности представить в качестве несовместимых с национальными, в качестве таких, которые, если и могут реализоваться в истории, то только во вненациональной форме. Однако любые ценности, не исключая и либерально-демократические, могут существовать только в национальной форме, хотя бы потому, что их носителем в итоге становится национальный субъект, превращающий их в ценности своего национального бытия. Стремление рассматривать все либерально-демократические ценности вне связи с их субъектным носителем, в данном случае с русской нацией, неизбежно превращает их в абстракции, отчужденные от проблем национального бытия. И это в лучшем случае, а в худшем придает им именно на этой основе антинациональный оттенок. Поэтому неудивительно, что демократия именно в России, особенно в радикальном ее варианте, стала, по большей части, прибежищем всех политических сил с выраженной вненациональной, а в пределе и антинациональной составляющей. Степень демократичности стала определяться весьма странным образом - степенью национального беспамятства, игнорированием национальных интересов национального большинства населения.
На этой основе демократия начала превращаться в нечто совершенно неожиданное, а в ряде случаев и даже противоположное своей сущности. И это стало происходить в той самой мере, в какой демократия стала безразлична к национальной составляющей исторической судьбы России, а значит, и к самой России и в ней к русской нации, в какой стала местом концентрации и способом выражения интересов вненациональной России. Из способа эволюционного разрешения противоречий общества, сообразующегося с защитой интересов меньшинства и обеспечением реализации интересов большинства, демократия стала превращаться в инструмент господства меньшинства над большинством общества посредством беззастенчивого манипулирования его сознанием и, что особенно опасно, в самой чувствительной сфере - в сфере национальных интересов. Из сферы абсолютных приоритетов сфера национальных интересов именно под давлением демократической фразеологии превратилась в пространство их забвения в масштабах, чрезвычайно опасных для основ национального бытия в истории. Отсюда и тотальный негативизм в отношении к патриотизму, ибо в таких условиях он становится ненужным ограничителем олигархических свобод, радикальным препятствием на пути забвения и распродажи национальных и государственных интересов. Отсюда и желание отделить патриотизм от России, неизбежным итогом которого станет отделение нации от России. Ибо патриотизм и есть то, что связывает нацию с идеей Отечества.
Отсюда и неприятие патриотизма как идеи общности интересов страны и нации, стремление лишить их объединяющих, мобилизующих и возвышающих идей национальных святынь, всяких надличностных идей, лишить пассионарности посредством сведения и страны и нации к совокупности социально атомизированных индивидов, не связанных между собой никакой иерархией ценностей, никакими центрами консолидации, никакой объединяющей идеей и главной среди них - идеей Великой России. Отсюда и неприятие национальных основ патриотизма, национального сознания и самосознания России вообще, борьба с ними, естественно, под самыми крутыми лозунгами борьбы "с русским великодержавным шовинизмом".
И вновь странные совпадения: чем борьба большевизма с "буржуазными" понятиями "патриотизм" и "национализм" и стоящими за ними явлениями отличается от борьбы современного радикал-либерализма с русским патриотизмом? Ничем! Не говоря уж о том, что борьба с русским патриотизмом и национализмом вольно или невольно, но служит патриотизму и национализму других наций. И весь вопрос в этой связи заключается в том, чтобы определить, какому патриотизму и национализму какой нации и, главное, до какой степени?
Однако в стране разделенной нации жупел "русского шовинизма" перестал быть терпимым. Не отражая уже ничего, кроме идеи борьбы против русского, а значит, и российского начала истории, он стал признаком просто дурного тона, особенно на фоне ежегодного сокращения населения России на один и более миллиона человек. В таких условиях нация нуждается не в забвении идеи нации, а в ее защите - в системе мер по сбережению нации, что наиболее последовательно может быть осуществлено не через борьбу с национальным сознанием и самосознанием России, а как раз наоборот - через их всемерное развитие, через превращение их в опорные пункты национального бытия России, хотя бы для того, чтобы Россия знала, саморазвитием каких начал и какого субъекта истории является ее бытие в истории. Она должна знать саму себя как Россию, что наиболее последовательно реализуемо только через формы национального сознания и самосознания. В любом случае получается так, что нельзя развивать Россию как Россию, не опираясь на развитие ее национальных начал. Всякое отдаление от них станет новым отдалением от России, от решения ее возрожденческих и модернизационных проблем как России.
Все это облегчает понимание того, каким должен стать ответ России на вызов национального распада - распада национальной и исторической России. Очевидно, он должен стать, прежде всего, национальным - становлением развитых форм национального сознания и самосознания, направленных на формирование национального субъекта в пространстве собственной истории в целях продолжения ее как истории России, а не нечто другого. Распад души, ставший основным источником цивилизационного надлома России, может быть остановлен только национальными средствами, только ценностями национальной и исторической идентичности России, превращением их в основу ценностей бытия России в истории. Только они могут остановить процессы денационализации страны и нации, в хаосе вненациональных ценностей и, прежде всего, масс-культурных, разрушающих устои национального, а значит, и исторического бытия русской и союзных ей российских наций в истории.
Только ценности национальной и исторической идентичности могут восстановить национальные святыни и символы Веры, остановить распад коллективной памяти, представленной традициями, возродить веру в самих себя и Россию, в общность исторической и национальной судьбы, преодолеть чувство исторической и национальной неполноценности, усиленно навязываемое на острие борьбы с советским, а через него и со всем российским прошлым. Только национальное сознание и самосознание, только их возрождение способно возродить подлинно национальный субъект в историческом пространстве России, тем самым решив одно из главных противоречий исторического развития России в ХХ веке: противоречие между необходимостью развития России как России и отсутствием в ней для этого исторического субъекта, адекватного целям и задачам ее развития как исторической и национальной России - национального субъекта.
Отсутствие в современной России массового политического субъекта с выраженной национальной ориентацией в качестве носителя ценностей национальной и исторической идентичности России - факт весьма прискорбный. Ибо если его не будет впредь, то в России вновь станет все возможно, с ней можно будет продолжать делать все что угодно: вводить в любой базар и рынок, в любой тип локальности цивилизации, не считаясь ни с чем, ни с особенностями национального менталитета, ни даже с национальными святынями, навязывать решение задач, далеких или вообще враждебных национальным интересам, проводить реформы любой человеческой ценой, направляя историческое развитие вдоль или вовсе поперек объективной логики истории. И все это не должно удивлять, так как это будет уже не Россия, а просто "эта страна", не дом национального бытия, а проходной двор для действия интернациональных сил, случайных по отношению к ценностям исторической и национальной России. В такой России просто не будет тех общественных сил, которые были бы способны остановить глумление над Россией, ее историей, ценностями идентичности и просто над здравым смыслом, остановить череду великих исторических потрясений, иссушающих национальное тело и душу России.
