Все это указывает на феномен локальной цивилизации и цивилизационную логику истории как на историческую реальность, место, роль и сущность которой в мировой истории до сих пор в полной мере не осознается, а потому и в полной мере не учитывается в практике исторического творчества. Не в меру ангажированные универсалистскими схемами истории, навязанными формационной логикой истории, мы заметно преуспели в преодолении цивилизационной реальности истории и как реальности нашего исторического сознания, и как реальности самой истории. Итогом этого стало то, что стало: нет, не просто примитивизация представлений об истории, но примитивизация и хаотизация самой истории, те цивилизационные тупики и потрясения, которые мы с неослабевающими усилиями втягиваем на евразийские просторы СССР, а теперь и России.

При этом справедливость сказанного нисколько не колеблет справедливости другого - бесспорной фундаментальности феномена общественно-экономической формации и формационной логики истории. Формационная историческая реальность - это реальность, которая была, есть и остается. Другое дело, она не является единственной, которой исчерпывается вся историческая реальность, вся логика истории. Это становится очевидным при сравнительном анализе феноменов локальной цивилизации и общественно-экономической формации. И, в первую очередь, основ их бытия в истории.

3. ОСНОВЫ ЦИВИЛИЗАЦИОННОЙ ИСТОРИЧЕСКОЙ

РЕАЛЬНОСТИ

Действительно, локальная цивилизация и общественно-экономическая формация отличаются друг от друга, прежде всего, основами своего бытия в истории. В этой связи для понимания исторической сущности любой формации определяющее значение имеют ведущие формационные качества любого общества отношения собственности и власти, группирующиеся вокруг и на основе формационнообразующего основания любой формации - способа производства материальных благ, этого исторически конкретного способа существования общества в природе, производства и воспроизводства основ его материального бытия. Но непосредственно именно господствующая форма собственности определяет историческое качество господствующих в нем экономических отношений, а господствующая форма политической власти - историческое качество господствующих в обществе социально-политических отношений.

Что же касается всех остальных явлений и процессов общественной жизни, то они оказываются производными от отношений собственности и власти, но при этом таким образом, что все они, не исключая и самой власти, приобретают социальное качество в зависимости, в конечном счете, от господствующей формы собственности, пронизываются ее содержанием, определяются ее исторической сущностью. Материальное бытие и в нем отношение собственности ведет за собой все остальные формы бытия человека в обществе.

Так складывается целостная органическая система общества, объединенная единым основанием, ведущими формационно-образующими качествами, придающими соответствующее формационное качество всем остальным явлениям общества, его свойствам, связям и отношениям, превращая его из общества вообще в исторически конкретное общество, в общество определенной формации-стадии исторического развития. Естественно, все это базируется на исторически определенном характере и уровне развития производительных сил определенном типе и уровне отношения с природой, формационная разновидность и конкретность которых порождает формационную разновидность и конкретность всех отношений людей друг к другу - экономических, социальных, политических?

Все это достаточно общеизвестные положения, как и то, что с точки зрения своих оснований формация фактически полностью выражает материальные основы общественной жизни. Формационное бытие общества есть, прежде всего, его материальное бытие, а формационная логика истории, соответственно, есть логика производства и воспроизводства материальных основ бытия общества в природе. Естественно, все это затрудняет поиск специфических материальных основ локальной цивилизации, на которых она базирует свое бытие не как формация, а как именно локальная цивилизация. Очевидно, что они должны быть, ибо общество не может жить одной культурой, как не могли жить одной философией Древняя Греция, одним правом - Древний Рим, одной религией Средние Века, одной политикой - Новое и Новейшее время, а вся мировая история одними войнами. Любой период истории человечества был, есть и всегда будет периодом производства и воспроизводства обществом материальных основ своего бытия и, следовательно, периодом экономического бытия общества. Однако поиски материальных основ локальной цивилизации, специфичных по отношению к формационным, пока не завершились нахождением таковых. Если не считать попыток специфику материальных основ цивилизации связать с технико-технологическим базисом, а формации - с экономическим.

Технико-технологический базис своими корнями восходит к производительным силам, есть их предметная, вещественная составляющая. Он есть результат опредмечивания технологических функций человека посредством превращения вещества природы и естественных процессов в рабочее вещество и технологические процессы. Корни экономического базиса восходят к производственным отношениям, то есть к той социальной форме, в которой существуют производительные силы. А потому лишь в абстракции можно отделить технико-технологический базис общества от экономического, как лишь в абстракции могут существовать отдельно друг от друга производительные силы общества от производственных отношений.

Но главное заключается в другом - локальная цивилизация не может жить одними производительными силами, хуже того, базировать свое материальное бытие на бытие лишь технико-технологического базиса, а формация не может жить лишь одними производственными отношениями, базировать свое материальное бытие на бытии лишь экономического базиса. Для нормального бытия в истории необходимо и то и другое - единство технико-технологического базиса с экономическим, производительных сил с производственными отношениями. Но это означает, что у локальной цивилизации нет своих специфических материальных основ, отличных от таковых общественно-экономической формации. И это именно так.

Формационная и цивилизационная реальность - две взаимосвязанные стороны одной и той же исторической реальности, базирующейся на одной и той же материальной основе. Она едина для всей исторической реальности, а потому не может быть одной для формационной и другой для цивилизационной. Локальная цивилизация живет теми же материальными основами, что и формация, и у нее нет и не может быть неких своих цивилизационных материальных основ, отличных от формационных, так как формационные основы истории и есть ее материальные основы. Следовательно, локальная цивилизация живет теми формационными материальными основами общества, которые являются господствующими на данном этапе его исторического развития. Она есть способ проживания обществом своих формационных качеств в их предельно конкретной исторической специфике, которая порождается как раз цивилизационной исторической реальностью как конечным источником всех спецификаций истории.

Таким образом, и это симптоматично, она находится не в формационной, а именно в цивилизационной исторической реальности и логике истории. Именно здесь концентрируются не только локально-цивилизационные архетипы социальности, культуры, духовности, но и специфический способ их объективации в истории. Именно с ними входят в историю этнокультурные общности в качестве главных субъектов цивилизационной логики истории и именно к ним они адаптируют все осваиваемые новые формационные качества и свойства общества, которые именно в этой связи и на этой основе приобретают свою локально-цивилизационную специфику.

В итоге оказывается, что исторического универсализма больше в формации и формационной логике истории, чем в цивилизации и цивилизационной. А потому, если формация испытывает давление исторической спецификации, то оно восходит к локальной цивилизации как к своей конечной исторической причине, к формам исторической активности этнокультурных общностей, которые и только которые придают историческое своеобразие всему, что попадает в пространство их исторического творчества. Формация живет цивилизацией как формой и способом своего предельно конкретного воплощения в истории.