Август 1991-го в своем покушении на основы цивилизационной идентичности России дошел до попыток слома государственной идентичности России, самой идеи российской государственности, идеи ее державной мощи. В своей праведной борьбе против тоталитарной сути коммунистического режима Август 1991-го незаметно перешагнул ту черту, которая отделяет борьбу против тоталитаризма от борьбы против государства вообще, прежде всего против особой миссии государства в России, ее цивилизационной миссии. Поэтому неудивительно, что стремление свести все функции российского государства в России к функциям "ночного сторожа", ко всему прочему, неизвестно что охраняющего, превратило его в государство-импотент, ничего, кроме собственного аппарата, не способного содержать, да и то не всегда.
Такова цена, которую пришлось в очередной раз уплатить России за очередную порцию идей-утопий, никак не считающихся с цивилизационной спецификой России, с тем, что Россия и слабое государство - это несовместимые сущности. Впрочем, это справедливо и в другом, более широком и общем смысле: государство, какое оно ни на есть, есть прежде всего сила, и она, как ни посмотреть на нее как на силу, независимо от того, какая она сила, есть государствообразующее начало. Слабое государство - это уже не государство, это нечто противоречащее своей сущности, противоречие в самой сущности государства. Поэтому либо сильное государство и тогда оно есть, плохое или хорошее, деспотическое или либеральное, но оно есть, либо слабое государство и тогда его просто нет как государства.
Вот почему трудно согласиться с тем, что "Российское государство останется не реформированным до тех пор, пока смысл его существования будет заключаться в постоянно реанимируемой державной ипостаси" (Литер. газета 13.08.97). Думается, это надуманная альтернатива: либо отказ от державной ипостаси, мощной державы, в частности, хорошо организованного и целесообразно функционирующего аппарата и тогда и только тогда пышным цветом расцветут свобода, права личности, уважение к закону - государство окажется реформируемым в либеральном и демократическом смыслах слова, либо либеральные и демократические ценности, и тогда слабое государство. В действительности все как раз наоборот: в России только сильное государство может стать гарантом либеральных ценностей и демократических свобод, больше того, самого существования России как России. В последнем и особом случае не учитываются некоторые и весьма поучительные уроки из истории Российского государства.
Дело в том, что на протяжении всей своей истории мощь государства российского, его державная ипостась компенсировала цивилизационную хрупкость России, то, что она складывалась из разных цивилизационных блоков и культур. Россия должна была объединить чрезвычайно богатое многообразие этническое, культурное, цивилизационное, духовное, историческое. И это было по силам только очень мощному государству - великой державе. В противном случае все это колоссальное евразийское многообразие рассыпалось бы в одночасье, как карточный домик. Россия становилась Великой Россией как раз по мере того, как объединяла в себе всю мощь Евразии всей своей державной мощью.
Кроме того, идея мощной державы, хорошо защищающей от превратностей исторической судьбы, сама по себе была достаточно объединяющей идеей. И общеизвестно, что многие народы России пережили сложные времена в своей истории, поставившие их на грань исторического существования, именно под "сенью русских штыков". Наконец, Россия в силу своей евразийской сущности должна была объединить и просто пространство. Властвовать над Евразией, над ее бескрайними просторами, над 11 часовыми поясами планеты просто так, без опоры на государство, без державной ипостаси - это занятие с крайне сомнительным конечным результатом и смыслом. Для того чтобы не пространство властвовало над Россией, а Россия над пространством, необходима была Держава, а не клуб по интересам, да и то неизвестного происхождения. Для всего этого была необходима объединяющая державная ипостась.
И последнее и далеко не по своему значению: когда речь заходит о державной ипостаси Российского государства, почему-то с невообразимой легкостью забывают о тех исторических условиях, в которых происходило не только формирование, но и развитие начал российской государственности и прежде всего о небывалом внешнем прессинге, неоднократно доводившим Русь-Россию до предельных границ ее существования в истории. Но она выжила и не просто выжила, а стала Великой Россией. И это несмотря на то, что Русь-Россия в течение многих веков после и вследствие монголо-татарского погрома уступала своим ближайшим соседям - геополитическим конкурентам не только в уровне экономического развития, от которого, по понятным причинам, зависит уровень военной мощи, но и в численности населения. К началу XVI в. и в Италии, и в Германии жило не менее 11 млн. человек, население Франции превышало 15 млн., Речи Посполитой на начало ХVIII в. равнялось примерно 11,5 млн., а России к концу XVIII в., то есть после присоединения Левобережной Украины составляло всего 5,6 млн.
То, что позволило выстоять Руси-России в историческом противостоянии со своими далеко не мирными соседями, оказалось лежащим не в объективно-экономической или демографической плоскости, а в субъективно-политической и ментальной: это сила и мощь русско-российского патриотизма и особенности государственного устройства, целая политическая система, которой нельзя отказать не только в политической стройности и логичности, но и в практической пригодности. Во всяком случае, именно она позволила на протяжении почти пяти столетий - с ХIV по XVIII в. - выдержать трехстороннюю борьбу на западе, юге и юго-востоке, с которой по тяжести ни в какое сравнение не могут идти внешние проблемы, испытанные в те же века соседями Руси-России.
"Московское государство, - писал по этому поводу В.О. Ключевский, зарождалось в ХIV в. под гнетом внешнего ига, строилось и расширялось в XV и XVI вв. среди упорной борьбы за свое существование на западе, юге и юго-востоке? Мы теперь едва ли можем понять и еще меньше можем почувствовать, каких жертв стоил его склад народному благу, как он давил частное существование. Можно отметить три его главные особенности. Это, во-первых, боевой строй государства. Московское государство - это вооруженная Великороссия, боровшаяся на два фронта? Вторую особенность составлял тягловый, не правовой характер внутреннего управления и общественного состава с резко обособлявшимися сословиями?", которые "? различались не правами, а повинностями, между ними распределенными. Каждый обязан был или оборонять государство, или работать на государство, то есть кормить тех, кто его обороняет. Были командиры, солдаты и работники, не было граждан, т. е. гражданин превратился в солдата и работника, чтобы под руководством командира оборонять отечество или на него работать. Третьей особенность московского государственного порядка была верховная власть с неопределенным, т. е. неограниченным пространством действия?"51
Плохо это или хорошо, но именно эти особенности Российского государства позволили Руси-России не только выжить, но и стать Великой Россией. Это, во-первых, верховная власть с "неограниченным пространством действия", небывалой политической централизацией власти, обеспечивавшей способность к феноменальной мобилизации всех материальных и людских ресурсов, способность брать не только у народа, но и господствующего класса столько труда и столько крови, сколько необходимо было для решения общенациональных задач выживания и побед в истории. И, во-вторых, невероятная политическая дисциплина всех слоев общества, устранение всех и всяких ограничений и, прежде всего, правовых для превращения всех и каждого в государственное целое, в объединенную мощь господства.
Так был надолго перекрыт путь к становлению гражданского общества, которое было подчинено становлению "боевого строя государства", "вооруженной Великороссии". "Необходимость централизации, - писал А.И. Герцен, - была очевидна, без нее не удалось бы ни свергнуть монгольское иго, ни спасти единство государства? События сложились в пользу самодержавия, Россия была спасена; она была сильной, великой - но какой ценой? ?Москва спасла Россию, задушив все, что было свободного в русской жизни"52.
