От Геродота мы знаем, что скифские народы говорили на разных языках, так как для сношений с крайним восточным народом, аргиппаями, скифы и эллины пользовались семью переводчиками и столькими же языками. Таким образом, из трех гипотез о происхождении и народности скифов наиболее обоснованной представляется та, по которой под геродотовскими скифами подразумеваются несколько народностей различных рас и разных степеней культуры. Смешанным этническим составом объясняется и разноречие свидетелей в показаниях об их быте и характере. О наклонности скифов к пьянству говорили многие греки, даже существовала поговорка «Пить по-скифски», т. е. неразбавленное вино; Страбон, напротив, защищает их от этого упрека. Геродот называет скифов единоженцами; Гиппократ и Страбон говорят о полигамии; последний из этих писателей находит у некоторых скифских племен общность жен, что признавалось некоторыми и во время Геродота. Пища скифов – обычная для скотоводов – мясная и молочная; из кобыльего молока приготовлялись масло и творог и, должно быть, нечто вроде кумыса. По свидетельству Страбона и Плиния, некоторые скифы были людоедами (возможно, ритуальное людоедство. – Б.А.), что подтверждается и принесением в жертву пленников.
Изобретение скифов – штаны, без них невозможна постоянная верховая езда, кафтан, пояс и остроконечная войлочная шляпа – башлык, поля ее свешивались до плеч; летом и зимою – одежда одинаковая; но, конечно, не все скифские народы одевались одинаково. Гораздо более обильные данные об одежде скифов дает археология, особенно из изображений на кульобских пластинках и на вазах. Женская одежда состояла из длинной рубахи, доходившей почти до ступни, перехваченной у пояса, с узкими длинными рукавами; сверху набрасывалась другая, тоже длинная одежда, похожая на халат. Обувью служили полусапожки, в которые обыкновенно засовывались штаны. Верхняя одежда украшалась бляхами из золота, бусами металлическими и стеклянными, пуговками, пластинками и т. п. Украшениями мужчин и женщин служили также ожерелья, браслеты, серьги и кольца. Главным вооружением служили лук и стрелы, а также метательное копье, нож, меч, секира, щит и латы или панцирь; оружие главным образом железное, но случалось и бронзовое. Домашнюю утварь составляла прежде всего посуда для приготовления и хранения жидкостей и твердой пищи: котлы, металлические вазы, деревянные сосуды, глиняные горшки, чашки или черпаки и т. п.
Начало постоянной торговле со скифами положено выходцами из Греции и Малой Азии, которые уже с VIII в. до Р. Х. основывали прочные поселения на берегах Понта; предшественниками греков были карийцы и финикийцы. По морю доставляли греки рабов, скот, хлеб, мед, воск, соленую рыбу, строевой лес, меха, шкуры, металлы, минералы, янтарь и др. О чрезвычайном изобилии пчел в Скифии говорят Геродот и писатель II в. по Р. Х. Павсаний. Одни из наиболее прибыльных промыслов в черноморских городах – рыболовство и заготовление рыбы. Хлебом изобиловал особенно Таврический полуостров; боспорские цари часто в трудные годы облегчали положение Афинской республики удешевленной или даровой доставкой хлеба в огромных количествах. Предметами ввоза из греческих стран были вино, масло, глиняная посуда, ткани, произведения искусства из золота, других металлов и глины. Отношения скифов с греками-колонистами, жившими на Понте, начались по крайней мере с IV в. до Р. Х., и не только мирные, торговые; греческие города немало терпели от набегов скифских полчищ, и прежде всего богатейший из них – Ольвия. В III в. к скифам присоединились и другие окрестные племена: саи, галаты, скиры, фисаматы, савдараты, геты.
Что касается религии скифов, Геродот называет по именам несколько божеств, приравнивая их к греческим: Папай = Зевс, Фамимасада = Посейдон, Ойтосир = Аполлон, Артимнаса = Афродита Урания, Табити = Гестия, Апия = Гея. По другим известиям, наиболее распространенным культом у скифов был культ Арея, чествование которого под видом меча, водруженного в высокую кучу хвороста, описано Геродотом. Подробно описаны историком военные обычаи, погребение царей скифских, поминки по умершим, бальзамирование трупов. Геродот повествует, как скифы заключали союз побратимства: прибавив к вину собственной крови, договаривающиеся пили эту смесь из общей чаши, погружая в нее меч, стрелы, боевую секиру и копье. К известию Геродота может служить иллюстрацией прекрасный горельеф на золотой пластине из Кульобского кургана: два скифа, обнявшись, держат другой рукой ритон, из которого собираются пить. Лукиан рассказывает об ином способе заключения договора у скифов перед походом на боспорского царя. Скиф Арсак изжарил быка, разрезал тушу на куски и разложил их на бычьей шкуре, на которой и сам уселся: кто брал кусок мяса и съедал, того он считал своим союзником в предстоявшей войне.
Первые кочевники
Да что так много разговоров о скифах! Все скифы да скифы. А от них мало что осталось! Да и какое отношение они имеют к главному вопросу нашей книги: «Почему русские – русские?»
Подождите, мы еще о самом главном не сказали, чтобы объяснить такое внимание к скифам. Смотрите, что поразило Геродота: «У скифов нет ни городов, ни укреплений, и свои жилища они возят с собой. Все они конные лучники и промышляют не земледелием, а скотоводством; их жилища – в кибитках». «Называются они кочевниками потому, что у них нет домов, а живут они в кибитках». Вот оно! Скифы – одни из самых первых настоящих кочевников. Они открыли бесконечную череду кочевых народов, сменявших друг друга на просторах южнорусских степей на протяжении многих веков мировой истории: скифы, сарматы, гунны, болгары, хазары, печенеги, половцы, монголы.
До скифской эпохи, еще на рубеже II и I тыс. до н. э., причерноморские степи были заняты населением, жившим оседло. С давних пор господствовало здесь земледельческо-скотоводческое хозяйство. Приблизительно в это время, в начале I тыс. до н. э., в самом конце эпохи бронзы, картина хозяйственной жизни во всем поясе степей начинает меняться. На смену комплексному земледельческо-скотоводческому оседлому хозяйству приходит новое – кочевое скотоводство. (Примерно в это же время библейский Фарра, дед Авраама, вывел свой род из Шумера и стал кочевать со стадами по Аравийскому полуострову.)
Переход к кочевому образу жизни в южных районах происходил повсеместно. И тому – тысячи причин. В начале I тыс. до н. э. в южной части Восточной Европы процесс усыхания степей приблизился к своему апогею и осложнил земледелие. Засуха губила посевы. Поэтому в степи возник новый хозяйственный уклад. Огромные безлесные пространства давали для скота обильный подножный корм. Небольшой снеговой покров позволял животным добывать корм и зимой. Открытые пространства давали простор для беспрепятственных передвижений людей и домашних животных, позволяли одновременно содержать и кормить много скота.
Человеческое сообщество же в конце бронзового века достигло в своем развитии своей вершины. Социально-экономические ресурсы для растущего населения были исчерпаны. Значительно возросла роль товарообмена, а в меновых отношениях скот служил мерилом ценности, и повсеместно потребность в нем была велика. За скот можно было выменивать различные продукты, а также изделия ремесла. Все это неизбежно вело к стремлению увеличить животноводческое производство, получать излишки продукции скотоводства – специально для обмена. Но окружавшие селения угодья не могли поддержать и обеспечить постоянное увеличение числа скота. Требовались новые выпасы. Тогда люди, жившие на бескрайних степных пространствах, покинули насиженные места, порвали с оседлостью и от пастушеского скотоводства перешли к кочевому.
Возникновение кочевого скотоводства стало возможным и потому, что лошадь была приручена и превратилась в важнейшее средство передвижения. Существовал к тому времени и колесно-упряжной транспорт, различные повозки, куда впрягались волы. Кочевое скотоводство повлекло за собой ломку всего жизненного уклада. Постоянные поселения исчезли. По огромным степям двинулись тысячи первобытных кочевий. В VIII–VII вв. до н. э. большие орды (племена), кочуя на значительные расстояния, двигаясь почти непрерывно, заполонили степи. Увеличивавшиеся стада скота быстро опустошали пастбища, поедая траву на местах остановок, и кочевники-скотоводы должны были передвигаться дальше, с места на место. Все стремились завладеть наибольшими и наилучшими участками степей. Захват пастбищ стал обычным явлением, а скот – желанной добычей. Благополучие всего племени зависело от боеспособности и смелости воинов, охранявших стада и перекочевку на широких степных территориях.
