Роль Германии на протяжении всего активного периода японской внешней политики была ролью заинтересованного и бдительного наблюдателя, пока ее внимание не было отвлечено событиями внутриполитического характера, приведшими к ужасным последствиям. Чистка 30 июня 1934 года завершилась ликвидацией Рэма и его фракции и убийством десятков других людей, которые, как нас пытались уверить, были потенциально опасными врагами - такие, как генерал фон Шлейхер, например, и вызвала значительные волнения и определенные сомнения в отношении стабильности гитлеровского режима. Однако скудная информация, просочившаяся в прессу и масса самых фантастических слухов не позволили заглянуть внутрь нацистской партийной машины, и потому все, включая и жителей германских колоний, предположили, что с радикальным революционным элементом в Германии отныне покончено и что теперь СА с ее стремлением заполучить политический контроль над вооруженными силами, оказалась разгромлена. Был сделан вывод, что регулярная армия заявит о себе и что отныне Гитлер будет больше опираться на поддержку консервативных сил страны.
Неудачный путч в Вене и убийство канцлера Дольфуса дали повод для возрождения страхов, но и там, похоже, наблюдалось сильное стремление к возвращению к нормальной жизни.
В то время когда эти гангстерские методы порождали недоверие и неодобрение в обществе, смерть фельдмаршала фон Гинденбурга отвлекла внимание общественного мнения от этих злодеяний и сосредоточила его на почтенной личности одного из истинно великих людей Германии. Таким образом, даже своей смертью старый президент сослужил последнюю службу стране.
Германская община в Токио была тем более глубоко тронута этой утратой, что инстинктивно чувствовала, что с уходом Гинденбурга уходят в небытие последние остатки дорогой ей старой Германии. Предчувствие это подтвердилось, когда Гитлер узурпировал офис президента рейха и наделил себя неограниченной исполнительной властью.
Единственным событием международного значения, случившимся в Японии в течение осени 1934 года, была международная конференция Красного Креста в Токио. Делегация, возглавляемая герцогом Саксон-Кобургским, прибыла в Токио, чтобы представлять германский Красный Крест. Мне, к сожалению, помешал присутствовать на конференции и различных ее светских мероприятиях серьезный приступ бронхита, на несколько дней уложивший меня в постель и вынудивший отправиться на лечение на мой любимый курорт Нару. На этот раз мое здоровье полностью восстановилось, но следующий приступ, который я перенес год спустя, оставил мне в наследство астму, которая и вынудила меня в конце концов покинуть свой пост раньше, чем я намеревался это сделать.
Что касается Японии, то 1935 год прошел без особых событий. На смену кабинету Саито пришло правительство Окады. Новый премьер-министр, отставной адмирал, был просто номинальной фигурой в той компании министров, которая несла на себе мету временности, и где один лишь Хирота был стойким человеком и выдающейся личностью.
Последовал новый взрыв военного терроризма, который послужил дурным предзнаменованием событий, ждущих своего часа. Некий полковник, получив новое назначение, решил, что им пренебрегли и унизили, а потому явился к главе личного отдела в министерство обороны, и, когда генерал отказался удовлетворить пожелания полковника, последний застрелил его на месте. Эта жестокость была самым явным и неопровержимым признаком революционного разложения японской армии.
Февральский мятеж, 1936 год
В конце февраля я уехал из Токио в Нагасаки, где должен был встретить германский крейсер "Карлсруэ", который в ходе кругосветного плавания планировал нанести визит в Иокогаму и в столицу. Командующий крейсером, капитан Сименс, позднее ставший военно-морским атташе посольства в Лондоне, пригласил меня подняться на борт корабля и проплыть с ними через Внутреннее море до Иокогамы. Однако в Модзи, когда я садился на паром до Симоносеки, один из полицейских чиновников шепотом сообщил мне, что сегодня ночью в Токио были совершены какие-то политические убийства.
В Нагасаки мне удалось связаться по телефону с Токио и получить несколько более подробную информацию. Группа националистически настроенных молодых
офицеров совершила серию жестоких убийств. Жертвы - экс-премьер Маркус Саито, министр финансов Такахаши (которому было 86 лет) и генерал Ватанабе были убиты, несмотря на героические попытки их жен защитить их. Другие чиновники были ранены. Премьер-министру Окаде удалось бежать благодаря самопожертвованию его зятя, которого убили вместо Окады. Граф Макино, наиболее влиятельный из старых государственных деятелей, был предупрежден и спасся благодаря смелости своей внучки, чей отец, М. Йосида, позднее посол в Риме и Лондоне, оказал ценную услугу своей стране, когда стал премьер-министром после капитуляции Японии.
Однако это было еще не все. Третья пехотная дивизия, расквартированная в Токио, подняла мятеж под командованием группы молодых офицеров, захватив контроль над жизненно важными районами столицы. И потому мой круиз через Внутреннее море пришлось отменить, а поскольку никакого воздушного транспорта в наличии не было, мне ничего не оставалось, как совершить утомительное восемнадцатичасовое путешествие на поезде, чтобы попасть в Токио. Однако наш поезд был остановлен на станции, не доезжая Токио, и сотрудники посольства потребовали, чтобы я не ехал дальше, поскольку главный вокзал в Токио находится в руках мятежников.
Мы отправились на машине в дом военно-морского атташе, куда уже были эвакуированы моя жена и другие леди из посольства. Поскольку телефоны еще функционировали, у меня состоялся долгий разговор с генералом Оттом, который вместе с остальным персоналом был осажден в здании посольства, расположенном всего лишь в сотне ярдов от военного министерства.
Поскольку величественное здание парламента находилось как раз напротив нашего посольства и штаб-квартира Генерального штаба также была недалеко, здание германского посольства оказалось в районе величайшей стратегической важности.
Мятежники заняли все правительственные учреждения.и живо окапывались, готовясь к отражению любых попыток выбить их из этой цитадели, которые могли бы быть предприняты верными правительству войсками. Генерал Отт согласился попробовать прорваться через кордон и таким образом дать мне возможность попасть, наконец, в посольство. Спустя час он благополучно прибыл в сопровождении "верного" жандарма-японца, и мы немедленно отправились в обратный путь.
Было темно, и шел дождь. Широкие улицы с нагромождением маленьких домишек выглядели еще более заброшенными и одинокими, чем в обычные дни. Когда мы ехали через районы города, занятые мятежниками, они показались нам необычно зловещими. Улицы были пустынны. В разных точках их небольшие толпы гражданских и солдат собирались вокруг какого-нибудь оратора в военной форме, который обращался к ним с речью, произносимой с революционным пылом.
Мы решили покинуть главную улицу и попытаться прорваться в центр через одну из узких и извилистых боковых улочек, и нам это удалось. Один из мятежников, лежавший на животе перед пулеметом, не высказал никаких возражений после того, как к нему строго обратился "верный" жандарм. Так что нам беспрепятственно удалось добраться до посольства.
Мятеж приближался к своей кульминации. Его лидеры отказались подчиниться приказам своих начальников сложить оружие, так что теперь следовало вынудить их сделать это, используя совместные атаки "лоялистов" и тяжелой артиллерии. Бомбардировка должна была начаться на следующее утро в 8. 30, и потому мы подготовились к этому критическому моменту. Еду и кое-что из мебели снесли в подвал. Конфиденциальные архивы были сложены перед топкой бойлерной на случай внезапной опасности, и герр Кольб, один из секретарей посольства, не скрывал энтузиазма в отношении возможности сжечь бумаги, говоря, что у него уже есть опыт подобной работы, который он приобрел, когда внезапно началась война в 1914 году. Многочисленные телефонные звонки из канцелярии министра иностранных дел настойчиво призывали нас эвакуировать персонал посольства, как это было сделано в отношении других посольств и дипломатических миссий. Мы отказались, подчеркивая, однако, что имеем право на защиту со стороны японского правительства и что это оно обязано следить затем, чтобы нам не причинили никакого вреда.
