Глава «Станции 5» — не исключение. Когда я пришла в его кабинет с планом проникновения в Гнездо, он согласился. Он даже позволил мне руководить операцией, хотя до этого считалось, что на данную роль больше подходят мужчины. Они дольше сопротивляются влечению ящерров, да и физически сильнее. Мой аргумент был таков: я выбиралась из ситуаций, из которых не было выхода, и вытаскивала оттуда своих людей. В этот раз тоже выберусь.

Глава поверил.

Сверхцель вылазки такова: установить прослушку в кабинете судьи.

Я застыла в центре комнаты и внимательно осмотрелась. Нужно найти места, куда поместить жуков. Мы сможем узнать, кто приходит в этот кабинет, и, возможно, среди посетителей окажется тот, кто разрушил две станции за последний год.

…Чего я не ожидала, так это неожиданного звука, похожего на щёлканье пальцев.

Опасность!

Я была в комнате не одна. И тот, другой, вошёл не через центральную (до недавних пор единственную) дверь, а через другую, так и не замеченную нами.

***

Я обернулась на резкий звук… и застыла как мышь перед котом. Сразу поняла — это конец.

Что происходит с птицей в момент смерти? Когда ей сворачивают шею, некоторое время она продолжает двигаться, отдавая остаток припасённой энергии.

Я — птица.

Передо мной стоял ящерр, тот самый, защитивший меня на рынке. Тот самый, от которого я сбежала.

Он — двенадцатый судья.

Я — в его кабинете.

Я — мёртвая птица.

Глава вторая

Я замерла. Не хватило мужества отвести взгляд. Зато хватило опыта, чтобы понять — бежать бесполезно.

Тело ящерра виделось неожиданно чётко, будто вместо комнаты он находился на белом фоне и был единственным ярким пятном.

Я видела руки, которые меня убьют. Видела хвост, который исполосует мне лицо. Его рот… из него вместе с улыбкой вылетит приказ перерубить мне шею.

Я пыталась что-то прошептать. Возможно, планировала воззвать к его милосердию, а может, по глупости стремилась произнести дерзкую речь.

Не получилось. От страха всё, на что я была способна, — неумело шевелить губами.

В комнате повисло глухое сдавленное бульканье. И осело, опять порождая тишину.

Ящерр был удивлён не меньше моего. Я чувствовала, как его настойчивый взгляд проползал по моим ногам, бёдрам, замедляясь на груди и шее.

Попытаться объяснить? Что именно? Просить помилования? Да встреть он меня на одной из операций вне города, — уже бы напал. Уверена, этот нападать умеет, нечего ждать помилования. Хотя… таких не увидишь на операциях. Такие сидят в кабинетах и отдают приказы, решают судьбы миллионов.

Он не нападал. Не двигался. Лишь внимательно меня рассматривал. Взгляд продолжал скользить вверх-вниз по моему телу. Пристально-пристально. Он что-то решал, что-то безумно важное, вынуждая меня трепетать от недосказанности и двусмысленности ситуации.

Его хвост дёрнулся и лёг на плечо. Я испугалась, моя рука схватилась за горло — инстинктивное действие. Ящерр проследил за движением… Конечно, понял. Зверь не мог не знать, как мы боимся их хвостов. Логично — мы боимся того, что опасно.

Он медленно выдохнул… и начал приближаться.

Судья двигался осторожно, выставив вперёд одну руку, будто не хотел испугать.

— Не бойся.

Я знаю, как быстро они могут перемещаться. Этот двигался медленно. Шаг, другой, пока не оказался прямо передо мной.

При желании, я могла протянуть руку и коснуться его. У меня бы никогда не возникло такого желания, но близость, безусловно, вызывала мурашки по коже.

Мне было очень страшно! Я начисто забыла то светлое чувство тепла и уюта, которое ящерр пробудил во мне на рынке, — а оно было, было, чувство это! Находясь с ним в кабинете один на один, я испытывала только страх!

— Не бойшшся меня, — повторил ящерр. Глухой звук оживил комнату. — Я не буду тебе вредить.

Он говорил на человеческом очень хорошо, коверкая шипящие, но ставя правильные падежи и не путая местоимения. А вот убедить «не бояться» ему не удалось.

Мне было некуда бежать. Когда он подошёл ко мне, я лишь зажмурила глаза, надеясь на быструю смерть. И почувствовала прикосновение к оголённому животу. Это было так внезапно, что я открыла глаза… и встретила насмешливый взгляд. Его настойчивая рука очертила родинку на животе и поползла выше, к плечу, к шее. Вторая рука легла мне на затылок. Он притянул меня к себе, почти впечатав в своё тело.

И только тогда мой парализованный страхом мозг осознал, что ящерр с самого начала смотрел на меня не как на врага, шею которого можно и нужно свернуть, а как на женщину, с которой собирается переспать.

— Не бойся…

Ящерр приблизил своё лицо в моему и поцеловал. Я была слишком ошарашена, чтобы сопротивляться.

Всё совпало как по нотам, и случайные действия со стороны выглядели как спланированная операция под названием «Как обрадовать ящерра на новой должности».

Я была в его кабинете — так просто туда не проникнуть. Я была в откровенном наряде, с распущенными волосами и развратно-красными губами — уж точно не заблудившаяся гостья.

Кто же я?

— Не думал, чшшшшто мои подчинённые способны быть такими наблюдательными.

Поцелуй в шею.

Ящерр прикоснулся к длинному украшению в ложбинке груди.

— Красиво, — он держал в руках украшение, но смотрел на меня. Его указательный палец, обхватив игрушечный камень, касался и моей кожи. — Красиво.

В один миг ящерр резко схватил меня за плечи и бросил на диван. Навалился сверху. Я вскрикнула.

— Не бойшшся.

Не могу! Не могу! Не могу!

— Я не обижу.

Тогда отпусти!

Он не отпустит. На меня смотрела пара безумных глаз. Я плохо разбиралась в мужчинах, а в чувствах ящерров вообще ничего не понимала. Но не заметить очевидное было сложно — я желанна.

— Не бойся, — повторил ящерр по слогам и приспустил бретельку с моего плеча.

Спадает одна бретелька, другая…

— Ты ведь знаешь, что сейчас произойдёт… Знаешшшь ведь? Ну, разве я такой страшшшный, разве неприятен тебе?.. Ведь я видел, как ты на меня смотрела раньшшше, на улице. Не так уж и противен, верно? — продолжал шептать судья, окончательно снимая с меня платье.

Ради собственного удобства он изменил позу: выпрямился и усадил меня к себе на колени — так было легче раздевать. Да и что той одежды — два лоскутка белья да прозрачное платье сверху, к тому времени уже валяющееся на полу. Те места, где соприкасалась наша кожа, горели.

Я сидела у него на коленях, лицом к лицу. Мой взгляд постоянно упирался в пуговицы небрежно брошенного на пол костюма. Серая масса ткани напоминала ручей, а пуговицы — маленькие цветы на его поверхности.

Ящерр слегка прикоснулся к моему лицу, большим пальцем раздвигая губы, и вынудил посмотреть ему в глаза.

Удар сердца! Ещё один!

Судья! Ящерр! Мужчина!

Его кожа вблизи казалась более жёсткой. Структура как у человека, лишь с отчётливым серебристым отливом. И волосы немного длиннее, чем принято у нас. Подбородок квадратный, глаза — внимательные, с поволокой грядущего удовольствия. Улыбка хищная.

Я приняла решение. Оно далось мне нелегко, и я до сих пор спрашиваю себя: смогла бы я проявить подобную выдержку и смелость, если бы на его месте оказался другой.

Ящерр был прав — ситуацию нельзя изменить. Её можно только принять.

Я посмотрела ему в глаза — сидя у него на коленях, лицом к лицу, это было довольно просто — и усилием воли расслабила мышцы. Он сразу это почувствовал! Сразу! Меня опрокинули на диван и начали целовать. Рука поползла вниз и полностью захватила оголённое бедро. Мы оба остались без одежды, я чувствовала его прикосновения в сотнях точек одновременно.

Ящерр смотрел только на меня, только в глаза, будто заглядывая в душу, в то время как руки шарили по телу, одновременно поглаживая внутреннюю сторону бедра.

— Красивая, — протянул мой монстр, удерживая мои руки вверху и совершая первое движение. — Очень красивая.