Что сейчас делает Руанн? Ищет её?

«Тот самый Руанн, — засмеялся противный голос внутри, — который на вопрос: «Куда делись люди со «Станции 5», отвечал так правильно и невозмутимо?

Как же мне сложно…»

Как же ей было сложно…

— Присаживайся.

Два оранжевых старых дивана в узком пространстве. Между ними — стеклянный стол на тонкой чёрной ножке, такой маленький, что на нём, наверное, поместилось бы от силы две чашки кофе. Позади одного из диванов, слева, — одинокая лампочка. Именно она и отвечала за освещение. Плохо отвечала — тени плодились в комнате, как облака перед грозой.

Лин села на диван. Вира — на другой. Между ними — лишь воздух, насыщенный недомолвками и тайнами, обретёнными за время, что они не виделись. Или же раньше? Наверное, всё-таки раньше.

— Расскажи мне всё…

— Я расскажу…. Поверь, я давно хочу тебе всё рассказать.

Глава пятая

— История про привлечённых — правда. Ящерры действительно находят себе пару и берегут обретённое до конца жизни. Да, Лин, ты — избранница Руанна, — Вира сделала паузу, — но он не твой избранник. Он знает об этом достаточно давно. То, что Руанн к тебе испытывает, — да, это влечение, но одностороннее. Так тоже бывает, и не так уж и редко. Однако самоуверенный судья до последнего отрицал столь очевидный факт, — Вира недобро усмехнулась. — Видимо, серебряная кровь мешала посмотреть правде в глаза.

— Что… что ты имеешь в виду? Какой очевидный факт?

Широкая одежда Виры в полутьме обрела странные очертания, а лицо, к удивлению, казалось помолодевшим. Некоторым образом хищным.

— Ящеррица ты, Лин. Самая настоящая ящеррка.

Была ли она удивлена? Нет! Лин и сама догадывалась. Она постоянно подбиралась к этой мысли, но в последний миг как будто пугалась и прятала очевидные факты на задворки сознания.

— Ты веришь?

— Верю, — ответила Лин. — Почему я жила среди людей?

— Спроси прямо, Лин. Как ты оказалась у меня? — женщина усмехнулась. — Я вынесла тебе из пожара. Горела «Станция 17». Если начистоту, то целый город Мыслите горел. Об этом ты можешь прочитать в любых источниках, историю о пожаре подтвердят, хоть факты там очень искажены. Я не вру тебе…

— Я не думаю…

— Думаешь, — возразила Вира. — Ну, или скоро будешь. То, что я тебе расскажу, принять сложно. Возможно, ты меня возненавидишь, а может, поблагодаришь, но… — в голосе проскользнуло сомнение, а потом она заговорила, быстро и шёпотом. — У меня не было другого выхода. Если бы они узнали, что ты выжила — начали бы искать. Ящерры — они такие, предают в угоду режиму. Исключение — дурацкое влечение и родовая близость. Но… среди земных людей ты была в безопасности… До тех пор, пока не встретила судью Руанна.

Лин как будто ударило током. Она хотела спросить, как давно судья знает, что их влечение ненастоящее… но не спросила. Ясно, что знает, притом давно.

— А то, что мне показали сегодня… Почему я не помню ничего из увиденного? Лес не помню, не помню, как бежала. Я… ничего не помню… дыра какая-то…

Лин хотела бы подняться и сделать шаг-другой, размять незнавшие сна и движения мышцы, возбуждённые и накалённые до предела. Но комната была слишком маленькой — некуда идти. Она обняла себя руками и качнулась взад-вперёд…

— Потому что он стёр твою память. Делая это, Руанн знал или догадывался, что ты ящеррица, но не думал, что такая сильная. И всё могло сойти ему с рук, если бы твоя кровь впервые за много лет не дала о себе знать, — Вира оскалилась. — Ты даже не представляешь, как он сожалеет о том, что сделал. Не потому, что обманул тебя, а из-за того, что своим влиянием лишь ускорил процесс превращения.

— Но… выходит, если это не влечение, то полноценной ящеррицей мне не стать.

— Ещё как стать! — выкрикнула Виры. — Пока без хвоста… Но повадки и, главное, их речь — это ты понимать можешь уже сейчас! Твой запах изменился. Именно поэтому Руанн не сильно был против того, чтобы ты участвовала в приёме. Если бы ты пробыла там достаточно долго — кто-то бы да учуял, даже сейчас.

Глаза Виры сверкали как лампочки на новогодней гирлянде.

Лин не испытывала и сотой доли вдохновения. Она ощущала себя очень несчастной женщиной, потерявшей любовь, которой у неё, как оказалось, никогда и не было.

— Без влечения я не смогу получить заслуженные по праву возможности. Это лишь маленькая часть настоящей ящерриной силы. Какая ирония, — Лин вздохнула, — для того, чтобы стать сильной, мне нужно полюбить.

— Ты уже сильнее многих. Если бы не твоя серебряная кровь, Руанн бы и дальше влиял на твоё сознание. Он даже с ящеррами такое проделывает. А помнишь головные боли? Они ведь были? И прикосновения его… как они на тебя действовали?

— Не знаю… он часто, — Лин беспомощно оглянулась, — ко мне прикасался… Я не знаю…

— Я — знаю!

Вира наклонилась вперёд. Глаза её сверкали.

— Он прикасался к тебе, чтобы умножить действие силы. А твоему организму это не нравилось — он пытался побороть заразу, но не получалось. Руанна было слишком много. Он опутал. Отсюда и боль.

Вира пересела на диван к Лин. Погладила её по волосам.

— А ведь он думал, что с тобой можно как с земной. Он много чего из твоей головы стёр, на той же станции. Я помню, как ты приходила ко мне после этих встреч — взволнованная, злая, напуганная.

— Я… такого не помню, — девушка потёрла лицо руками. — Ну а… когда я с ним жила? Тоже влиял?..

— Этого не знаю. Скорее всего, нет, он к тому времени уже начал подозревать неладное… Думаю, не рискнул бы. Но задай себе вопрос: много ли у тебя воспоминаний обо мне за тот период, когда он находился в плену на станции?

Длинная насыщенная пауза. Глаза девушки бегали по потолку. В конце концов, она спрятала лицо в ладонях. Спина её согнулась, и это послужило ответом.

— Живя с… Руанном, — произнося это имя, Вира скривилась, — часто ли ты вспоминала «Станцию 5» — твой дом, к которому ты прикипела даже больше, чем я могла ожидать?

— Мне… казалось… это потому, что его люблю.

— Да не любишь ты его! — раздражённо закричала Вира. — Он тебя заставил думать, что ты земная женщина, когда на самом деле ты ему ровня! Сильная кровь! Сильный род!

Вира схватила дочь за плечи и затрясла — сильно, больно. У Лин потемнело в глазах, но недостаточно, чтобы отключиться.

— Внушил он тебе всё это… Если бы любила — у тебя бы сразу вырос хвост, система защиты обновилась. Ты не знаешь, каково это — ощутить себя настоящей ящеррицей! Сильной, влюблённой и молодой! Но ты не влюблена, и он это прекрасно знает! Потому и держал на коротком поводке, не говорил кто ты. Да если бы мир узнал, что ты ящеррица — ты бы получила все права! Могла бы идти куда захочешь. Вокруг тебя бы вертелись другие ящерры, не хуже, а может, даже лучше… Ты из высшей ветки рода, способная зачать…

— Вира, я понимаю! — закричала Лин в ответ, вырываясь. — Ты думаешь, я не понимаю?! Но мне тяжело! Мне никогда в жизни не было так тяжело! — девушка отодрала от себя руки приёмной матери. — То, что я не кричу и не бьюсь в истерике, не значит, что я не понимаю! Всё понимаю! Он играл со мной, как с… О небеса, как с игрушкой!

Лин сдулась, как шарик, из которого резко выпустили воздух. Остервенело потёрла лицо руками — действие, которое понемногу превращалось в привычку.

Мигнула лампочка, на секунду погружая их во мрак.

— Хорошо, — сказала девушка спустя минуту. — От кого мы прятались?

— Что? — удивилась Вира.

— Мы ведь прятались. На «Станции 5»… Я хочу знать от кого.

Вира поднялась и присела на входных ступенях. Не подходило ей, статной даме в широкой одежде, это место. И в то же время — удивительно подходило.

Внезапно Лин поняла, в чём дело. Женщина, воспитавшая её, и эта, сидевшая у двери, были разными людьми. Первая — осторожная и скрытная. Эта — такая же, но к тому же ещё и смелая. Жёсткая. Уверенная. Умеющая повелевать.