— Говорю же, решил сам завершить ритуал, раз уж ты оказалась такой упрямой, не искать же нового хранителя. Да и потом, меня, знаешь ли, еще никто по морде тапком не бил. Это было неожиданно и непривычно.

— Не била я тебя никаким тапком! — звон в коробке усилился, а я вспомнила полутемный подъезд, холодную стену, ноющий бок, с которого потом почти месяц сходил страшный синяк и прижавшего уши к голове пса. Голос почему-то сел. — Это был кроссовок… но я же песика…

В коробке что-то взорвалось. Я вздрогнула и отшвырнула ее в сторону.

— Это что было.

— Это была сфера, — потерев руки, Глеб уверенно уселся за стол, — ты теперь хранительница. А я не песик, я оборотень.

Медленно осев на пол, я неверяще смотрела на психа-оборотня, накладывавшего в тарелку салат. Тот самый салат в виде собаки, который я не успела сфотографировать.

Раньше я не верила во все эти суеверия. И лишь отмахивалась, когда говорили, что как новый год встретишь, так его и проведешь.

Теперь верила.

Этот год я встретила в сумасшедшей обстановке и проводила так же.

И мне уже было страшно даже представить, что новый год мне готовит…

Во что я ввязалась? За что?

— Лесь, а ты чего на полу расселась? Вставай. Замерзнешь, — забеспокоился Глеб, выбираясь из-за стола, чтобы помочь мне подняться, — давай-ка. Сейчас Новый Год встретим, а потом к Богдану и Крис поедем. Она тебя давно повидать хотела, но не решалась. Ты, кстати, куда переедешь, в квартиру Евгения Федоровича? Или ко мне? Ты имей в виду, лучше ко мне. Там мне тебя защищать удобней будет.

— Чего?

— Ну, ты же теперь хранитель, и тебя нужно защищать.

Он говорил что-то еще, кажется, даже хвалил мои кулинарные способности. Я не слушала.

Я пыталась понять, за что мне все это? Когда в прошлом году я загадывала изменения в жизни к лучшему, я же к лучшему просила! А не это вот.

Так за что меня так-то?

— С новым годом, Лесенька, — пробормотала я, следя за тем, как Глеб щедро накладывает в мою тарелку один салат за другим.

С Новым Годом…