Нашему доброму соседу с первого этажа, последнему поклоннику моей дорогой мамочки - Валентину Игоревичу. Он всю жизнь проработал в милиции, а сын у него сейчас служит где-то в структуре «ОМОН».
— Добрый вечер, это Ева… да, с пятого этажа, дочка Надежды Николаевны… вы оставляли номер телефона. Узнали? Валентин Игоревич, простите, что так поздно беспокою, у меня очень серьезное дело.
Я несколько сумбурно и, пожалуй, чересчур эмоционально изложила цепь своих сегодняшних приключений и задала риторический вопрос: «Что же мне теперь делать?»
В телефоне долго царило молчание.
— Послушайте меня, я не шучу. Сегодня не первое апреля! Я не пью, не под наркотиками, я абсолютно вменяема. Валентин Игоревич, мы же с вами уже общались немного, вы так меня поддержали с мамой, сказали обращаться в случае любой проблемы. Не бросайте же меня сейчас… Я в сложнейшей ситуации, я очень боюсь.
Я не уверена, что надо просто звонить в любое отделение полиции. Меня же на смех поднимут и еще отругают. А вы-то меня знаете! Я говорю правду!!! Надо обращаться на "самый верх», это дело государственного значения!!! Не отмахивайтесь, пожалуйста, я не сошла с ума, я не шизофреничка.
«Он мне не верит… Господи! Что же делать… Сейчас сюда бригада санитаров приедет, чтобы забрать меня в психодиспансер… и Рая заодно попытаются. А он их раскидает и убежит... И его потом опять поймают какие-нибудь сволочи...»
Наконец, я услышала в «трубке» старчески мягкий голос соседа:
— Евочка, я тебя услышал. Я тебе верю. Сейчас позвоню кое-куда, посоветуюсь и свяжусь с тобой, ладно? Только из квартиры никуда не уходите с «другом». Хорошо?
Я хотела уже прошептать с горькой обидой, что Рыжий мне никакой не друг, а набивается в Мужчины, но «сотовый» вылетел из моих пальцев и смачно вписался в противоположную стену. А потом я увидела прямо перед собой разъяренное лицо Рая. Выглядел он совершенно ужасно. Голый, мокрый, со слипшимися в сосульки волосами. Он навис надо мной и зашипел в лицо:
— Кому ты сейчас звонила? Отвечай! Кого ты сюда звала?
— Мы не можем здесь вечно сидеть, как ты не понимаешь, нас могут найти те, кто держал тебя в подвале. Ты убил одного, но Леон остался, он еще кого-то вызовет и они придут сюда. Он знает, где я живу. У них будет оружие…
— Я сумею тебя защитить!
— Такой крутой, да? Как же ты сам-то оказался на столе со связанными конечностями? Они бы уже сейчас твой пепел закапывали в укромном уголочке сада! Как ты смог попасть им в руки, раз такой боец?!
— Сначала сбили мой самолет, их было слишком много... я катапультировался поздно, парашют раскрылся у самой земли. Я и не надеялся, что буду жить... Потом я помню плохо ... а то, что все-таки помню, тебе не нужно знать.
— Понимаю, ты был ранен и не смог сразу им противостоять.
Он говорил немножко не так, как я это все представляла, уж слишком «земными» терминами - «самолет», «парашют». А может, он, нарочно, адаптирует свой язык до моего уровня понимания, тогда это все объясняет. Все-таки, он меня считает «нижестоящей» по лестнице эволюции. Ну и что! Я просто хочу ему помочь, чисто по-человечески. И когда он вернется «туда, к себе», то расскажет всем, что среди Землян есть и хорошие и плохие, как и в любой точке Галактики.
А я бы очень хотела, чтобы он вернулся. Все должны возвращаться туда, где их дом, Родина, корни... Туда, куда тянет до бессонной тоски, где любят и ждут. Это правильно.
Но бывает и так, что твой дом разрушен, а на твоей родной земле идет страшная война. Бывает так, что ты оказался изгнан, ты Изгой для «своих» и тебе нужно искать новое пристанище. Я ведь ничего не знаю о Рае. Может оказаться, что он - одинокий Космический Путешественник и наша Земля станет ему Новым Домом. И со временем мы бы с Рыжим непременно подружились, чисто по-человечески. Мы ведь уже один раз спасли друг друга.
И без всякой там его идеи о "Матери детей". Я сейчас совершенно не готова к серьезным отношениям, а уж тем более с представителем инопланетной цивилизации. А несерьезных отношений я и, тем более, не хочу. Мне нужна долгая пауза. Основательная передышка. Я должна быть очень уверена в том человеке, что будет со мной рядом близко-близко. Иначе… просто не смогу.
— Не похоже, чтобы ты нормально помылся, чего ты выскочил?
— Я услышал твой голос, ты была очень расстроена! Я хотел тебе помочь.
— И разбил мой единственный телефон о стену! Спасибо большое! И не надо так надо мной стоять, иди уже обратно в ванную.
— Я не нашел там мыло. У тебя нет ничего нужного! Как ты тут живешь?
«И правда, как же я без тебя дотянула до этой минуты… Вся в лишениях...»
Я устала. Кажется, я так устала, что даже не хочу есть. Вообще, ничего не хочу, разве, что только снять эту узкую официальную одежду, принять душ, натянуть на себя простой домашний костюмчик и залезть под одеяло. Если я смогу хоть немного подремать, мне непременно станет лучше, я себя знаю.
Но сейчас надо проводить этого «чудика» в мою купель, достать с полочки в ванной шампунь и жидкое мыло с кокосом на этикетке. Да, еще бритву ему свою предложу, может, он будет себя чувствовать комфортнее, когда удалит с лица эту рыжую щетину.
Выезжая утром к Сосновским, разве могла я предположить, что вечером буду ухаживать у себя в ванной за голым инопланетным мужчиной. А то, что это был настоящий мужчина… гм… я, конечно, старалась не смотреть на него ниже пояса.
Это все-таки не прилично «таращится» на него, хотя, надо сказать, Рай ни капельки не смущался по этому поводу, словно для него это было самое обычное дело - разгуливать голышом по квартирам молодых «землянок».
— Хочешь, я сама тебе голову помою, ты просто глаза закрой и откинься чуть назад, чтобы пена в глаза не попала.
А он даже слушаться умеет... Ну еще бы, когда тебе головушку нежно моют, кто же откажется. Правда, больше я ему точно ничего мыть не собираюсь, пусть не надеется.
Это просто какой-то невероятный сон! Стою возле ванной и, закатав рукава блузки, смываю ароматную пену с длинных рыжих волос мужчины, а Рай закрыл глаза от удовольствия и даже почти улыбается. А он, вообще-то, не совсем урод, если его еще побрить…
Я заменяю станок в своей бритве на новый, ну, чисто из этических соображений. Как хочешь, чтобы с тобой поступали, одним словом.
Я брею Рая сама. Странные ассоциации почему-то приходят в голову - Пигмалион и Галатея. Кажется, я понимаю, что чувствовал этот древний скульптор, когда его резец слой за слоем срывал мраморную «шелуху» с шедевра, к которому затем Мастер воспылал безответной любовью.
Надеюсь, с Раем у меня этого не произойдет.
Такое странное совпадение - Ева и Рай… Как будто он был послан для меня специально, прилетел именно ко мне за множество километров… или парсек, уж не знаю, как будет правильней.
— Ты возбуждена. Иди ко мне.
Я чуть не подпрыгнула на месте! Да он что себе позволяет! Ну, немного задумалась, расслабилась, размечталась, кстати, даже не о нем, а так… о гипотетическом принце на межзвездном корабле. Ну, не все же принцы должны быть непременно на белых конях или «Мерседесах». Может, я уже в другую эпоху шагнула и заказываю настоящий космолет. Мечты тоже должны эволюционировать вместе с научно-техническим прогрессом.
— Ты хочешь быть чистой. Сними одежду и теперь я тебя буду мыть.
— Нет, нет… Я уж как-то сама, я привыкла, знаешь ли. Вот тебе губка, ты ее, я полагаю, тоже не нашел — вот мыло, заканчивай, одевай папин халат и приходи на кухню, там есть еда. А я займу ванну.
«Господи, я с ним разговариваю, как с туземцем каким-то…, аборигеном Новой Гвинеи, еще до того как они Миклухо- Маклая встретили. Сейчас-то там, наверно, даже все самые «голозадые» с «айпадами» ходят».
— Я тебе не нравлюсь? Что у меня не так?
— Вообще-то, это ты сказал, что я не в твоем вкусе — тощая и бледная. И обещал меня не торопить, поэтому, спорить совершенно не о чем. Помылся — выходи, не задерживай движение. Голоден — на столе вареники остывают, почти национальное русское блюдо. Прошу угощаться!
