«Луна над озером»

ПРОЛОГ

– г. Вайсбах, креп. Штайнбург

Лаборатория д. В. Крафта, 1943 г.

По длинному темному коридору подвального помещения медленно двигался худощавый пожилой мужчина. Он шел, чуть сгорбившись и прихрамывая, стараясь не отставать от человеком в военной форме с выправкой старого солдата.

– Прошу сюда, доктор Хелльбек. Надеюсь, перелет прошел удачно и вы имели время отдохнуть?

– Благодарю, господин Майер. Я... я верно к вам обратился? Или следует называть ваш чин?

Голос пожилого мужчины слегка дрогнул, но не от страха, а было это лишь следствием тщательно скрываемой усталости и недавней душевной травмы.

– О, не нужно церемоний, Доктор! В неофициальной обстановке зовите меня просто Курт. Я рад, что могу лично сопроводить вас к объекту. Но вы неважно выглядите, вы уверены, что не нуждаетесь в дополнительном дне покоя?

– Я готов приступить к работе. Ведь меня для этого сюда доставили в такой спешке?

– Вас пригласили.

– И отказаться было невозможно, не так ли? Моя научная работа почти завершена, но теперь это никому не интересно! Я даже не смог побывать на похоронах единственного сына, полагаю, судьба всего Рейха сейчас зависит от моего присутствия в Вайсбахе!

В голосе Хелльбека звучало неприкрытое раздражение и горечь. С трудом переводя дыхание, мужчина тяжело оперся рукой о холодную каменную стену подвала. При слабом отсвете  чуть свисающей с потолка лампы лицо доктора выглядело землисто-серым и изможденным, словно предсмертная маска измученного узника.

– Я понимаю ваше горе и от души сочувствую вам, господин Хелльбек. Ваш сын был настоящим асом и принес бы несомненную пользу «Люфтваффе». Мы все скорбим о нем. Но Крафт нуждается в ученых вашего уровня, и потому вы сейчас должны находится здесь.

Металлический голос штандартенфюрера Курта Майера, кажется, немного отвлек  мужчину.

– Да, конечно… конечно. Где этот человек?

– ЭТО  уже нельзя назвать человеком. Его организм успешно справился с новым биоматериалом, в отличие от пятнадцати остальных «крыс». По истечении адаптационного периода, ЭТО будет готово к тестам. Вас хорошо ознакомили с проектом?

– О, да… вполне.

Доктор криво усмехнулся, стараясь не выдать весь тот ужас и отвращение, что сейчас бушевали в его душе. Хелльбек прошел внутрь большой мрачной комнаты со стальной клеткой посередине. Внутри же клетки, на низкой кушетке прикрытый до пояса простыней, лежал светловолосый юноша. Его запястья и лодыжки были привязаны к толстым перекладинам металлической кровати. Хелльбек наклонился над тем, кого Майер уже не считал человеком, и тихо проговорил, обращаясь больше сам к себе, по старинной привычке археолога, исследующего новую интересную находку.

– Так молод… ему верно нет еще и двадцати. Совсем мальчик... Моему Францу исполнилось бы двадцать два в этом году. Они почти ровесники.  И будто даже  похожи внешне.

– У него есть имя? - уже громко обратился Ханс к Майеру.

– Нет. Можете выбрать сами или обойтись номером. На ваше усмотрение. Вам придется вести документацию, дайте ему что-то вроде клички, - равнодушно посоветовал штандартенфюрер СС.

Процедура была скучна для него и даже несколько унизительна несмотря на личный приказ Крафта, а потому Майер торопился покинуть мрачный душный подвал и вернуться к документам наверху. Ему было поручено лишь проводить доктора к подопытному. Он выполнил свою задачу и, сухо поклонившись, больше статусу пожилого мужчины, чем его личности, чеканным шагом вышел из помещения, оставив Ханса наедине с «мясом».

Хелльбек своим носовым платком осторожно вытер испарину с горячего лба юноши. У мальчика, похоже, был жар, все его тело сотрясала легкая дрожь, губы нервно кривились, обнажая белые крепкие зубы. Из уголка рта стекала тонкая струйка крови. Пятна засохшей крови также  виднелись и на груди.

– Ты сильный, здоровый, ты справишься. Ты сейчас больше нужен мне, а не им. Я назову тебя Хати. Теперь ты тоже Волк, обреченный на вечные муки. Но, может, тебе повезет чуточку больше и ты все-же когда-нибудь поймаешь ее - свою Небесную Возлюбленную - Царицу ночи… свою Луну. Поймаешь и уже не позволишь ей ускользнуть, она станет твоей Луной. И уже никогда не покинет.

Я хочу верить, Хати… Хочу верить в тебя, потому что все мои прежние веры потерпели крах. Мир рушится на наших глазах, мы превратились в ненасытных чудовищ, нам всего мало. Я отдал бы остаток жизни, чтобы хоть еще один раз увидеть улыбку Франца, но этому уже не сбыться. Я буду жить ради тебя, русский мальчик, потому что мне нужно сейчас ради кого-нибудь жить...

Глава 1 .

Наши дни. Заказник «Северный»

Маша с трудом разлепила глаза, просыпаясь от надрывного детского крика. Голова гудела, словно колокол, совершенно не было сил подняться и подойти к кроватке. Рядом раздался встревоженный голос Брока:

– Машенька, он не успокаивается никак, я его уже полчаса на руках ношу - бесполезно. Может, покормишь Мишутку?

– Ага… давай.

С закрытыми глазами Маша приняла сына и пристроила к груди. Брок заботливо подложил под спину жены большую подушку.

– Сам-то отдыхал бы…

– Ляжешь тут с вами! - беззлобно усмехнулся мужчина.

С другой стороны постели из отдельной кроватки раздалось жалобное хныканье.

– Ну, вот, теперь и Дашуля проснулась!

Маша тяжко вздохнула… «Сил нет совсем, Игнат тоже вымотался, хотя и не показывает виду, уж скорее бы утро, тогда придет Лиза, и я смогу немного подремать наверху».

Последние два месяца были, пожалуй, самыми напряженными в жизни девушки. Маша долго восстанавливалась после операции, а двое крохотных малышей постоянно требовали заботы и внимания.

«Мне еще повезло, что все помогают, и Лиза, и Брок. А Хати, так, вообще, словно настоящая нянька. Вот детки подрастут, он целыми днями будет с ними возиться, ему только в радость. Как бы я справлялась одна, без помощников? Точно бы сошла с ума от усталости и недосыпа, а еще постоянное беспокойство, все ли правильно делаю, хватает ли молока».

Маша с нежностью посмотрела на сыночка, что, насытившись, сразу притих у ее груди. Рядом присел Брок, держа на руках вновь заснувшую дочь.

– Она у нас девочка послушная, спокойная, в тебя, наверно. А вот, Мишка мой характер взял, такой же непоседа, и без сладенького засыпать не хочет…

Брок тихо засмеялся, а Машу, в который раз за эти дни, охватило чувство огромной любви и благодарности к своему мужчине.

– Хорошо, что ты рядом…

– Хорошо, что вы у меня есть…

Под утро Маша смогла, наконец, немного поспать, но даже сквозь сон слышала, как Брок еще пару раз поднимался к детям сменить «памперсы». Муж обычно «дежурил» с детьми по ночам и отдыхал днем. Машу вполне устраивал такой график, но в последнее время ей стало казаться, что они совсем мало времени проводят вдвоем, что Игнат отдаляется от нее.

Этими сомнениями девушка и поделилась с Лизой Морозовой, пришедшей проведать подругу ближе к полудню. Лиза сама была на четвертом месяце беременности и с гордостью демонстрировала окружающим свои появившиеся недавно округлости. Движения женщины стали мягче, взгляды лучились счастьем. Лиза выглядела великолепно - кожа сияет, волосы блестят…

Маша с грустью поправила свой короткий пучок, по некоторым причинам с длинной косой девушке недавно пришлось расстаться. Лиза хорошо понимала настроение подруги и старалась изо-всех сил ее поддержать:

– Ты даже не думай переживать по этому поводу. Все восстановится со временем, волосы еще лучше будут и талия твоя вернется, животик очень даже быстро подтянулся, не грусти.

 У тебя сейчас все силы организма направлены на питание детей, поэтому, не забывай витамины принимать, высыпаться старайся, ерунду в голове не держи, не накручивай себя.

– Лиза, мне кажется, Игнат любую возможность ищет, чтобы сбежать из дома днем. А ночью он только из чувства долга помогает.