- На-сту-пает ночь,
Зовёт и ма-анит,
Чувства новые
На-на-а-а-А...
Ада, заботливо меня поддерживает, как будто за спину, только, почему-то, пониже спины. И спрашивает:
- А ты чё, говоришь по-французски?! Прям, как Ален Делон?
У меня под левым виском раздаётся голос телефонного робота:
"СПРАВКА ИЗ КОСМОСА: "18 июня в Бельгии, под Вавром, корпус маршала Эммануэля Груши втянулся в бой с корпусом генерала Иоганна Адольфа фон Тильмана. Оба военачальника были когда-то союзниками, ветеранами Бородинского сражения, оба отличились в штурме курганной батареи Раевского. Но сейчас их разделяла линия фронта, и их солдаты убивали друг друга кучами.
В 17:00 Груши получил приказ, подписанный Наполеоном ещё в 13:30 - немедленно идти на соединение с ним в направлении Шапель-Сен-Ламбер. Груши колебался не более минуты... и добросовестно выполнил приказ. Он усилил боевое охранение в арьергардах и по всем правилам военной науки совершил манёвр, называемый уставами "отход", вывел корпус из сражения и поспешил на помощь Бонапарту. Ход битвы у деревни Ватерлоо в 20-ти километрах от Брюсселя изменился не в пользу армий британского герцога Артура Веллингтона и прусского военачальника Гебхарда фон Блюхера. И отсюда проистекла совершенно другая история мира..."
- ...поо-поэтому, - отвечает Аде Курочка, - у нас на Амре французский,- как у вас на Дурдонисе английский. Поо-поэтому у нас даже философы-немцы пишут поо по-французски!
Аду философы-немцы интересуют не очень. Она больше любит кино. И спрашивает:
- А как по-французски сказать "Кино и немцы"?
- Cinema et les almands.
- Синэма э лэз"альма, - мечтательно повторяет Ада. - Ооочь красиво!
Она берёт у аллирога, дежурящего по этажу, ключ с биркой ╧ 6, открывает дверь с номером "6" и, мягко подталкивая меня ладонью пониже спины, запускает в палату...
19. Жених ╧1
Начальник переименованного КГБ отправился готовить операцию по поимке реинкарнировавшего французского короля д"Ангумуа, а Путтипут, со вздохом галерного раба, открыл ежедневник и провёл пальцем по оставшимся на сегодня пунктам с делами:
○ 19:30 - ужин галерного раба;
○ 20:30 - заседание Совета Госбезопасности;
○ 23:59 - отлёт галерного раба в Сочисиму на уик-энд.
И вздохнул, как раб, раздавленный клонящимся к закату трудным днём. "Зато, - мысленно ободрился он, пробежав взглядом дела первой половины дня, - зато на моей галере выдаются и редкие минутки блаженства":
10:00 - подъём, утренний туалет
11:00 - завтрак галерного раба
11:30 - наслаждение фэнтези - чтение фантастики о подвигах царя-собирателя земель, глазами вымышленного историка из 2054 года
13:00 - наслаждение уединением в спортзале
14:00 - наслаждение уединением в бассейне
15:00 - обед галерного раба
15:45 - бритьё, одевание, обувание
16:00 - выезд галерного раба из загородной резиденции "Подушкин лес"
16:25 - приезд галерного раба на галеру - в столичную резиденцию "Льмерк"
Галерная каторга начиналась в 16:30 с "вхождения в курс". После вхождения в курс Путтипут начинал приём олигаторов, министров, и прочих иерархов, вконец истомлённых многочасовым ожиданием в предбаннике кабинета ╧1.
Но сперва на массивном дубовом столе Путтипута ждали красные кожаные папки со сводками СВР - Самой Великой Разведки, докладными ПэСэО - бывшей ФСО - путтипутской охранной армии, а также досье переименованного КГБ на всех подозрительных и недовольных. А таковых был конкретный процент опрошенных "Вседурдонским Центром общественного мнения". И дело здесь было не в каких-то жалких 10-ти-20-ти процентах, составлявших вычет "не одобрямших" из числа Путтипута "одобрямших". Здесь дело составляло особо охраняемую дурдонскую государственную тайну о том, что коэффициент интеллектуальности сторонников Путтипута был на 50 баллов ниже IQ его противников.
В четвёртой папке - самой пухлой - были наклеенные на плотную жёлтую бумагу вырезки из оппозиционных газет с критикой курса Путтипута и его бригады.
"Я не читаю ничего, что обо мне пишут", - заявлял он на публику, напуская на себя величавый вид - дескать, насрать царю, кто там чего из вас, холопов, об Нас думает. Мол, не обольщайтесь, пешки, что вы можете Меня шпынять. Разумеется, понтовался. И ясно, что никто, кроме идиотов, ему не верил.
Кстати, экземпляр-дубликат "жёлтой" папки регулярно и внимательно читал Придворный Урка Великого Инки - бывший рецидивист, оттоптавший на зонах десятку годков без малого, а ныне миллиардер на бюджетном деньгопроводе, титулованный, как лейб-повар Солнцеликого.
В Школе КГБ по программе не преподавали, но факультативно Путтипута знакомили с методом товарища Берии по внесудебному применению "высшей меры социальной защиты", когда "неудобный клиент" поручается "перьям" и стволам блатных кентов и, за конкретный взгрев, братки приводят заказ в исполнение. Времена, конечно, несколько изменились, и до внесудебного применения "высшей меры" доходило теперь не слишком часто, однако, в версии "лайт" - в виде заказных избиений - метод и по сей день работал. И Урка, возомнивший себя, если не рукой Судьбы, то указующим её перстом, на досуге внимательно почитывал, кто чего пишет про Солнцеликого, а потом у незадачливых писак загорались машины. А если писаки не унимались и малякали дальше, то в подъездах или у подъездов урки метелили писак по-чёрному.
Сейчас, открыв жёлтую папку, Путтипут узнал, что, оказывается, он, Путтипут, умер ещё в прошлом году от передозировки ботокса, а сегодня утром скончался главный из семи его двойников.
- Тьфу! - плюнул он и перешёл к чтению раздела международных событий.
Со звезды Сунь-Хунь-Чай разведка доносила об обидных высказываниях жёлтого императора:
"Уподобимся же игроку в карты, предпочитающему туза валету"
Путтипут наморщил лоб:
- Кого это они подразумевают под "валетом"?!
Вопрос этот был не праздным, потому, что Путтипут мечтал развернуть "избушку" к жёлтой звезде Сунь-Хунь-Чай передом, а к Гейропе задом, перекрыв старушке-Гейропе все краны, и заниматься в ней лишь подкупом продажных политиков, журнализдов и алчных бизнесменов.
Путтипут принялся читать сообщения из Гейропы и Соединенных Штатов Андромеды, но они тоже не вызывали радости, потому, что Дурдонис там не уважали, а обзывали обидными словечками, вроде "Пьяномедведия-балалай", или того хуже - "Ампир-де-цар-энд-холоп".
- Вадим Вадимович! - прозвучал голосок-колокольчик секретарши Леночки. - Вам звонит лидер Лечебно-Трудовой партии.
Путтипут не относился всерьёз к партиям, зачатым в стенах его родного КГБ, к партиям, которыми КГБ, как сука выметалось - вот, этой, самой, Лечебно-Трудовой партии Дурдониса, или ещё, к примеру, партией Безмудых и Выхухоли.
- Чего ещё?
Он брезгливо передёрнулся и нажал на селекторе "Вкл".
Физиономия всенародного любимца Бен Вольфа Эдельштейна-Холестериновского, сияющая, как свежеотчеканеный шекель, изрекла с монитора:
- Таки сегодня звёздный час! Уничтожить столицу османов легче легкого! Достаточно бгосить таки одну атомную бомбу в Босфогский пголив, и Стамбул уже смоет!
Путтипут буркнул:
- Обдумаю.
Он отжал кнопку и внутри черепа услышал чей-то голос: "Не надо шутить с войной". Голос был не похож ни на голос поручика Ржевского, ни на голосок женоподобного корнета Азарова.
