Вовремя спохватившись, я решила проверить детей. Они уже около часа не выходили из комнаты Эммы. При этом не было слышно ни их голосов, ни плача, ни смеха. Тишина. Для них это крайне нехарактерно. Может они чувствуют свою вину? Собственно сейчас я это и выясню.

Приоткрыв дверь в комнату Эммы, я прошла внутрь. Дети сидели на кровати. Эмма что-то рисовала, а её брат играл в игру на планшете. Кажется ничего не обычного. Если не учитывать одного факта. Мои дети не были счастливы. И если Сэм ещё не совсем всё понимал, просто впитывая, как губка общую атмосферу и настроение, то Эмма, несмотря на свой возраст уже многое понимала. Я аккуратно присела рядом и заглянула в её рисунок. Она изобразила нашу счастливую семью. Вот только вместо своего родного отца она нарисовала своего дядю Тома.

— Эмма, — спокойным голосом позвала дочь — скажи, почему ты соврала сегодня?

Я пыталась понять и разобраться в чувствах дочери. Что побудило её совершить такой поступок? Не помню, чтобы когда-нибудь я учила её врать. Моя дочь оторвалась от рисунка и посмотрела на меня своими карими глазами, точно такими же, как у её отца.

— Потому что я боюсь папу — тихо призналась она. Слышать это было больно. — Мне кажется, я больше не люблю его — каждое слово разбивало меня на мелкие части. — Я хочу, чтобы вместо него с нами был дядя Том.

— Да, мам, — подключился мой сын — с дядей Томом было намного лучше и веселее. Давай мы снова будем жить с ним! Я больше не хочу жить с папой, я хочу жить с дядей Томом!

Ну и что мне делать? Их слова как наждачная бумага проходились по моему сердцу. Я смотрела на детей, подбирая слова, а комната в это время утопала в моих чувствах и сомнениях.

— Послушайте, ваш папа, — я запнулась, правильно формулируя мысль — он просто немного изменился. Но он очень вас любит, и он старается исправиться. Дайте ему немного времени — я улыбнулась, смягчая обстановку. — А дядя Том может приходить каждые выходные и проводить с вами время — боже, что я несу?

Эмма и Сэм были недовольны, но последняя фраза смогла растопить их замерзающие сердца. Только не знаю, как мне удастся организовать эти встречи. Сейчас Билл будет настолько уязвим ко всему, что касается Тома, что мне вовсе не хочется доставлять ни ему, ни себе новую порцию скандала. Но, в конце концов, если Билл хочет, чтобы мы снова были семьёй, то ему придётся смириться с тем, что его дети хотят видеться со своим дядей. Я не вижу в этом ничего плохого. А то, что Билл ревнует…

Хм, что такое, вообще, ревность? Ревновать значит не доверять, сомневаться. Ревность прожигает насквозь, оставляя в былых чувствах лишь пепел. Она убивает всё хорошее и светлое. Чем раньше Билл поймёт это, тем больше шансов, что этот брак ещё можно спасти. Потому как с каждой секундой я чувствую неизбежное приближение гибели. Нужно предотвратить это. Но с моей стороны было приложено и так много сил и стараний. Теперь очередь Билла. Невозможно спасти кого-то, если он сам этого не захочет.

Прошло примерно полтора часа, может, чуть больше, я не следила за временем. Билл так и не поднялся наверх. Более того, внизу было совершено тихо, ни шагов, ни звука, ничего. Может, он вовсе ушёл из дома? Но я не слышала хлопка входной двери. Вся эта подозрительная тишина мне не нравилась. Затишье перед бурей. Именно так это ощущалось. Чтобы развеять это ощущение, я аккуратно спустилась вниз. Создавать шум почему-то не хотелось. Наверное, у меня хорошо развита интуиция. Я остановилась на предпоследней ступеньке, ведущей вниз. То, что я увидела, повергло меня в оцепенение. В гостиной перед камином сидел Билл. Вроде ничего необычного. Только он сидел, держа в руках бокал виски, а на его коленях покоилась та самая бита. Воспоминания мощной волной откинули меня в тот вечер. По телу расползался леденящий страх, его цепкие когти больно впивались, опутывая и сковывая длинным хвостом. Что Билл собирается делать? Он ведь не просто так взял биту. Где он вообще её прятал? Я осматривала дом в его отсутствие, биты нигде не было. Для чего она ему? В голове как тревожный сигнал прозвучала мысль: бежать. Мой внутренний голос кричал, срываясь и просто вопя, что нужно предпринять хоть что-нибудь пока не поздно. Пока есть время.

Так же тихо, но уже быстрее я поднялась по лестнице. Мысленно благодаря Бога, что в доме нет скрипучих полов. До спальни всего несколько сантиметров, спокойно Дженни. Быстро прошмыгнуть в неё и закрыть за собой дверь. Сейчас самое главное не привлекать внимание и не шуметь, чтобы Билл ничего не заподозрил. Это странное и жуткое ощущение, будто ты находишься в каком-то триллере и теперь ты жертва, запертая в собственном доме, а внизу тебя поджидает маньяк. И ты в полной растерянности, не зная, что делать.

Нужно взять себя в руки, для начала. А затем найти телефон. Не включая свет, я на ощупь искала телефон. Почему когда он так нужен его никогда нельзя найти? Руки тряслись, как у алкоголика, ну или невротика, выдавая моё внутреннее состояние. Найденный телефон предательски выскочил из рук, но к счастью он упал на застеленную кровать. Кому звонить? Этот вопрос отпал сам собой. В голове тут же возникло только одно имя.

— Том — на выдохе произнесла его имя.

— Дженни, что-то случилось? — у него был обеспокоенный голос.

— Я не знаю. Мне страшно Том, я не знаю, что творится в голове Билла. Он пугает меня — еле сдерживая свой голос, произнесла я.

— Ты должна успокоиться — в трубке послышалась какая-то возня, я отчётливо слышала звук застёгивающейся молнии.

— Не могу. Твой брат что-то задумал. Я боюсь. Том, ты можешь приехать?

— Конечно, — незамедлительно последовал ответ — скоро буду.

Я отключила телефон и положила его в карман кофты. Мысль, что скоро приедет Том действовала как успокаивающее. С Томом я снова буду чувствовать себя в безопасности. А пока может попытаться поговорить с Биллом? Хотя я ведь знаю наперёд, чем это закончится. Он, как всегда мне ничего не скажет, а может и того хуже, снова начнёт обвинять в измене. Нет, лучше сидеть здесь. Нужно просто дождаться Тома. Всё. А что будет, когда Том приедет? Что он сделает? Поговорит со своим братом? Неважно. Том и Билл близнецы, они должны понять друг друга. Том должен знать, что делать и как помочь брату.

Почему-то чем больше я думала об этом, тем сильнее внутри меня разгоралась тревога. Языки пламени давно обхватили мои мысли, в голове разбушевался самый настоящий пожар. Предчувствие плохого подсказывало, что мне могут понадобиться ключи от машины. Мало ли. Всякое может случиться. Кстати где они? Медленно оседая на кровать, я вспомнила, что оставила ключи в гостиной на столике. Что же, кажется это знак. Видимо, отсидеться, прячась, как маленький ребёнок в своей комнате, мне не удастся. Мне нужно быть взрослым, бесстрашным человеком и столкнуться со своим страхом лицом к лицу. В конце концов, только так можно его победить.

Спускаться вниз было страшно и волнительно. Но отступать нельзя. В гостиной Билл по-прежнему сидел перед камином. Кажется, он даже не шелохнулся за всё это время. Мои глаза начали искать ключи от машины. Найдя их я, медленно не делая резких движений, подошла к небольшому столику. Немного небрежно, чтобы не создавать подозрений, я взяла ключи и положила их в карман. Они, как назло, звякнули, соприкасаясь с задней панелью телефона. Дурацкие ключи.

— Ты куда-то собралась? — голос Билла, так неожиданно прозвучавший, нарушил тишину.

Внутри меня всё замерло. Сердце грозилось вот-вот выпрыгнуть. Кровь в моих венах застывала, переставая течь. Сейчас я представляла собой огромный ледяной куб.

— Нет — я сделала небольшую паузу. — Просто хотела узнать всё ли у тебя в порядке? — голос отчего-то начал хрипеть.

— А разве ты не видишь? — Билл рассмеялся.

— Поговори со мной — ещё одна отчаянная попытка. — Что происходит?

— Да ничего особенного — Билл встал, швыряя бокал об стену.

Осколки со звоном разлетелись по углам. Страх уже вовсю уносил меня далеко за собой. Но мне нельзя подавать виду. Глубокий вдох, а затем выдох. При этом наблюдая, как Билл крепко сжимает биту в руке и подходит ко мне. Его глаза наполнялись безумием. Некогда светло-карие глаза стали сейчас практически чёрными. От него веяло холодом и пустотой. Ощущение будто из него выкачали душу. Он действительно в этот момент был похож на маньяка.