Приземление самолёта в аэропорту ЛА было самым волнительным. Не знаю, что заставляло моё сердце биться быстрее, осознание, что я наконец-то дома, на свободе или что я вновь увижу свою семью. В голову почему-то стали лезть бредовые мысли. Узнают ли они меня? Ждут ли меня? Знают ли, что произошло там в Турции?

Но как только мои ноги ступили на родную землю, я обо всём забыл. Важным стало лишь то, что я наконец-то на свободе, в своем городе и от моей семьи меня отделяют всего несколько шагов. Успешно преодолев те самые шаги, я увидел их — мою семью. Они были растеряны, взволнованы, но искренне рады и счастливы. Их бурное проявление чувств ко мне было тому доказательством. Я отвык от этого, поэтому, наверное, выглядел зажатым и холодным. Но они понятия не имели, как я был счастлив оказаться снова рядом с ними. Боясь пропустить хоть секунду, я наблюдал за ними, подмечая все изменения. Дети подросли. Дженни, как всегда была красива и неотразима, но изменения затронули и её. Понять, что именно в ней изменилось, мне пока не удавалось. Том стал, как мне казалось домашним, я бы даже сказал уютным. В глаза бросилось то, как он сблизился с моими детьми. Сидя в машине всю дорогу, что мы ехали, я видел, как он общается с ними. В голове возникли сотни вопросов. Но меня опередили, спрашивая и прося рассказать, что же произошло. Ещё раньше я готовился к подобному. Заранее составлял рассказ. Состоял он всего лишь из нескольких частей, украшенных враньём. Из чего конкретно он состоял? Я сказал, что в Турции на нас с Джеймсом напали, он в попытке защититься убил турка. Приехала полиция. Джеймс пытался оказать сопротивление и его убили. А меня посадили в тюрьму. Про избиения я умолчал. Им незачем знать об этом. Сказал лишь, что при помощи одного заключённого мне удалось связаться с адвокатом. И вот, я наконец-то на свободе. Наверное, мне можно дать Оскар за враньё. Они всему поверили. Не было никаких вопросов, ни капли сомнения или недоверия. Для меня же лучше. Я придумал лишь основу, верхушку айсберга, не углубляясь в подробности, не доставая до дна.

Переступив порог дома, я словно окунулся в воспоминания. Дом. Здесь безопасно. Можно расслабиться. Всё в прошлом.

В гостиной всё также неизменно стоял мой любимый диван. Я сел на него, жестом приглашая детей. Они с радостью запрыгнули на диван, усаживаясь по обе стороны от меня. В этот момент с вещами спустился Том. До моего сознания начинала медленно доходить одна мысль. Он что жил всё это время здесь? Нет, я, конечно, сам привёл его сюда, сам предложил пожить здесь. Но он жил в моём доме все эти полгода под одной крышей с моей семьёй. Это.. это… даже не знаю… Меня посетили странные, смешанные чувства. И хоть я и хотел побольше побыть с братом, я не стал уговаривать его остаться. Зато Дженни довольно странно отреагировала на уход Тома. Кажется, она была расстроена.

— Дорогой, я сейчас накрою на стол, и можем обедать — Дженни чмокнула меня в щёку.

— Папа! — воскликнула Эмма — Пошли мы покажем тебе ремонт в кухне!

— Да, папа, мы делали его вместе с дядей Томом! — гордо сказал мой сын.

А вот это уже интересно. Дети повели меня на кухню, наперебой рассказывая о том, как они делали ремонт с дядей Томом. Судя по всему, мой брат здесь время зря не терял. Надо отдать ему должное, ремонт действительно был шикарным. Но на этом рассказы о моём брате не закончились. Весь обед дети без умолку говорили, какой дядя Том хороший. Пока меня не было, он играл с ними, гулял, делал с Эммой уроки, учил Сэма играть на гитаре. Словом, он заменил меня. И что прикажете чувствовать? Хотя я понимал, что должен был радоваться, что Том не бросил в трудный момент мою семью, что он заботился о них. Однако я чувствовал себя словно ненужная вещь, которая со временем надоедает или про неё попросту забывают, а на смену ей приобретают новую, более улучшенную версию. Быстро же меня списали со счетов.

Вечером, готовясь ко сну, я пошёл умываться, предварительно закрыв дверь в ванную. Скинул футболку, оставаясь в лёгких штанах, и открыл кран. Мощным потоком полилась прохладная вода. Я наклонился, подставляя ладони под воду. Смыть с себя усталость и мысли, что наполнили голову после сегодняшнего дня. Хотелось, чтобы они растворились и стекли вместе с каплями воды. Успокоив сознание прохладной водой, я выпрямился, потянувшись за полотенцем. Неожиданно дверь открылась и в ванную зашла Дженни. Слегка улыбаясь, она приобняла меня и поцеловала в спину.

— Я кажется, закрывал дверь — смотря на Дженни через зеркало сказал я.

— Щеколда сломана — не отстраняясь, ответила моя жена.

— Значит, завтра починю — я отошёл от Дженни, кидая полотенце в стирку.

Моя жена немного растерянно посмотрела на меня и предприняла ещё одну попытку. Она вновь обняла меня и попыталась поцеловать.

— Дженни ты мне мешаешь.

Она как-то странно посмотрела на меня, но послушно отошла.

— Хорошо. Я пойду спать.

Дженни вышла из ванной, оставляя меня одного. Я снова закрыл дверь. Это моё личное пространство и никто не должен влезать в него. Даже Дженни.

В спальне было уже темно. Дженни спала. Аккуратно откинув одеяло, я лёг рядом. В этот момент рука Дженни легла поперёк моей груди.

— Спокойной ночи Билл — сонно пробормотала она.

— Спокойной ночи — я положил свою руку поверх её.

Через пару минут я услышал тихое размеренное дыхание жены. Она заснула. А я боялся закрыть глаза. Казалось, образ Джеймса не покинет меня даже здесь. Но вскоре усталость взяла вверх и мои веки потихоньку сомкнулись. Я погрузился в сон.

Темнота. Вокруг никого. Я хочу сделать шаг, но меня откидывает назад к стене. «Кто здесь?» — кричу в пустоту. Ответом служит пронизывающий, скрежещущий шёпот на ухо «Убийца! Ты должен умереть!». Из чёрной бездны тянутся окровавленные руки, они хватают меня за шею и душат. Я задыхаюсь, не могу пошевелиться. Разносится оглушающий, злорадный, противный смех. В темноте загораются холодные, неестественно белые, без зрачка, мертвые глаза Джеймса. Последний вздох и липкие холодные руки моего помощника с хрустом сворачивают мне шею.

Я резко открыл глаза и подскочил. Это сон. Всего лишь жуткий кошмар. Всё в прошлом. Я дома. Я в безопасности. Всё осталось там.

После этого жуткого кошмара, заснуть я уже не смог. Провалялся до утра, тупо уставившись в потолок. Я так надеялся, что дома все эти кошмары прекратятся. Но, похоже, они будут преследовать меня везде, где бы я ни находился. Дело не в месте или обстоятельствах. Всё дело во мне.

POV Том

Наутро я уже не был рад, что прошлым вечером устроил алкогольный тест драйв. Всё-таки нужно прежде думать о похмелье. Радовало лишь то, что мне сегодня не на работу. Поэтому полдня я провалялся в постели, а остальные полдня предпочёл погулять по городу. Несколько раз я порывался написать Дженни. Но отдёргивал себя. На улице становилось холодно. Руки автоматически спрятались в карманах. Этот город медленно погружался в темноту, освещаясь искусственными источниками света. Ночная жизнь ЛА необычайно красива. И я раньше любил её. Но с тех пор очень многое изменилось. Сейчас я бы с большим желанием и удовольствием оказался рядом с Дженни и племянниками. Всего пару дней назад мы в это время были все вместе. Я укладывал детей спать, после чего мы болтали с Дженни. А сегодняшний вечер я провожу в одиночестве, гуляя по холодным улицам ЛА. Всё в этой жизни не постоянно. В одно мгновение может измениться вся твоя жизнь. Это уже происходило со мной. Произошло снова. Наверное, это своего рода карма за то, что я пытался занять место брата. Но что такого плохого я сделал? Пытался заменить детям отца, стать ближе к Дженни. Это плохо? Если да, то я вообще ничего не понимаю в этой жизни.

Глубокий вздох. Руки нащупали пачку сигарет, ту самую с того вечера когда мы поцеловались с Дженни. Как же давно это было. Поднести сигарету к губам, зажечь и вдохнуть горький никотин вперемешку с горько-сладкими воспоминаниями. Закрыть глаза и просто наслаждаться. В ушах стоит звонкий смех Дженни, перед глазами её красивый образ, а губы чувствуют прикосновения её нежных пухлых губ. Не хочу, чтобы всё это заканчивалось. Эта сигарета моя личная машина времени. И как только она начала тлеть в моих руках, меня откинуло в настоящее, в жестокую реальность. Дженни жена моего брата. Я должен прекратить думать о ней как о девушке. Мы просто друзья.