Габриэль, Ангел-хранитель, печально сидел на крыше высотного дома, свесив ноги в чернеющий провал вечерней улицы. Одинокая слеза, сорвавшись с ресниц, сверкнула в красных лучах уходящего солнца и исчезла внизу.

Он опять не справился, опять подвел своего человека, это уже четвертый, кого он не смог защитить. Никого. Он никого не спас…

Больше ему не доверят охранять человека, а какой же он Ангел-хранитель после этого.

Он с отличием закончил Академию, он всю свою жизнь готовился к служению, и вот все закончилось, не начавшись. А почему?

Это все он – Азра, Ангел смерти. Он просто ненавидит Габриэля. Он и в Академии не давал ему прохода. Стоило только столкнуться с ним в коридоре, как Габриэль летел к стене, отброшенный мощным черным крылом.

Азра, эти темные глаза, в которых меркнут все краски мира. Меркнут. Вот только когда они смотрят на Габриэля, в них загораются искры, словно звезды в ночи. Так красиво. Но Азра ненавидит его и эти искры - просто вспышки злости.

Темный ангел изводил не только Габриэля, все, кто хоть немного приближался к нему, получал свою порцию ненависти. В конечном итоге Габриэль остался совершенно один, и это как-будто успокоило Азру, но ненадолго. Он нашел себе развлечение, посылая в комнату к Габриэлю призраков с какими-то поручениями. Откуда Азра узнал про самый большой страх Габриэля, было непонятно, но каждый раз при виде призрака на Габриэля нападал ступор и он приходил в себя, только когда призрак уже давно исчезал.

Каждая стычка с Азрой была сама по себе незначительной, но, накапливаясь, они изводили Габриэля все сильнее. Он ждал окончания Академии как высшего благословения, как отпущения грехов, ему казалось, что, выйдя из этих стен на волю, он сразу начнет новую жизнь, в которой не будет нападок Азры.

Габриэль закрыл глаза и как наяву увидел фигуру Ангела смерти.

- Я никогда не оставлю тебя в покое!

В бешеной ярости скривились губы, сверкнули непонятным чувством черные глаза. Азра порывисто развернулся, взлетели и опали покрывалом ночи волосы, хлестнув Габриэля по лицу черным шелком.

Тогда Габриэль проплакал всю ночь. За что он так ненавидит его? За что? Именно этот вопрос Габриэлю всегда хотелось задать, и именно этот вопрос он так задать и побоялся.

Почему? Быть может, потому что, когда он узнает причину ненависти, дороги назад уже не будет?

Если он устранит эту причину, Азра тогда нападать не будет и забудет о нем…

Забудет совсем… Навсегда…

Габриэль всхлипнул. Вторая слеза, сорвавшись, исчезла в темноте улицы.

Азра… Габриэлю не надо было напрягать память, чтобы в мыслях увидеть своего врага. Он помнил каждую черточку красивого лица, каждое перышко в его крыльях, он помнил, как Азра двигается, как разговаривает, поворот головы - и длинная прядь волос постепенно соскальзывает с плеча, рассыпаясь черным веером, взмах руки, шаг, движения похожие на танец. Габриэль мог бесконечно наблюдать за ним, но только издалека, ближе он не подходил ни разу.

Получив опеку над своим первым человеком, Габриэлю казалось, что все кончилось, что Азру он больше не увидит.

Он очень ответственно подошел к своему заданию, везде невидимый сопровождал своего человека, вечерами навевая сладкие сны, гладил того по волосам, тихонько напевая. Тогда-то он снова и увидел Азру. Взбешенный ангел крылом ударил Габриэля, откидывая его от человека.

- Нет!

Когда Габриэль вернулся к постели, все уже было кончено. Инфаркт, констатировали врачи.

Габриэль плакал, размазывая слезы. Он ничего не мог поделать. Ничего. Так повторялось раз за разом. Четверо. И никакой он не Ангел-хранитель, теперь он вестник смерти.

Даже если его не отстранят от работы, теперь он и сам не сможет ни о ком заботиться, теперь, когда он знает, что Азра все равно найдет его…

Теперь он никому не нужный ангел, которого и хранителем назвать не повернется язык.

Третья слеза упала, скатившись по щеке.

- И долго ты намерен тут сырость разводить?

Габриэль обернулся, но он и так знал этот голос слишком хорошо. Азра. Может быть, сегодня и настал как раз тот день, когда, наконец, можно задать самый наболевший вопрос, потому что теперь Габриэлю терять было нечего.

- Почему ты так ненавидишь меня, Азра?

- Я? – черные глаза, раскрывшись, казались теперь бездонными. – Я ненавижу тебя? Это ты ненавидишь, раз за разом отвергая меня.

- Я тебя отвергаю? – изумился Габриэль. – Что я могу отвергать? Твои пинки в коридорах? Твоих призраков, доводивших меня до обмороков? Или того, что теперь из-за тебя я не могу быть Ангелом-хранителем? Я бы с удовольствием отверг свое одиночество, но ведь ты же не дашь мне, ты смыслом жизни поставил довести меня до края, замучить до развоплощения. За что?

- До обморока? – Азра в изумлении смотрел на Габриэля. – Ты что, их боишься?

- Да. Как будто ты об этом не знаешь.

- Нет… - Азра даже покачал головой в отрицающем жесте, - я посылал их с приглашением на свидание, но ни разу не получил твоего согласия…

- Ты приглашал меня на свидание? – изумился Габриэль.

- Да.

- Почему? – вопрос прозвучал очень тихо, почти шепотом, Габриэль боялся задавать его.

- Потому что в первый же день как я увидел тебя, я утонул в синеве твоих глаз, я умирал от желания провести рукой по золоту твоих волос, и эти губы…

Азра пальцем провел по нижней губе Габриэля, и смотрел так, что горячая волна прошлась у Габриэля по телу от губы вниз, не давая вздохнуть.

- Азра… - хриплый шепот был похож на стон.

- Что… - почти простонал в ответ Азра, придвигаясь так близко, что горячее дыхание опалило губы Габриэля.

- А люди? Зачем? Как я теперь буду Ангелом-хранителем? – Габриэль доверчиво заглядывал в глаза Азры.

- Я никогда не позволю тебе касаться никого другого кроме меня, - проговорил Азра и наконец-то запустил обе руки в золото волос. – Никогда, - он поднял голову Габриэля и заглянул в глаза. – Я убью любого, кому ты захочешь отдать хоть частицу своего тепла, - и темные глаза сверкнули в предостережении. – Никогда тебе не быть Ангелом-хранителем. Смирись.

- А если я захочу отдать это тепло тебе, Азра? – Габриэль лукаво улыбнулся. – И ты не прав, я все же буду Ангелом-хранителем, - Габриэль тонким пальцем уперся Азре в грудь, - твоим.

- Ты хочешь быть Ангелом-хранителем Ангела смерти?

Азра, вдруг растерявшись, замер и, хлопая глазами, слушал веселый смех Габриэля.

- Да, любимый, твоим, - и Габриэль наконец-то прильнул губами к самым желанным губам в мире.